Дарю тебе небо – Любовь Ласточки

Дальше было всё как в тумане. Врач что-то говорил о соблюдении режима закапывания глазных капель, об ограничении физических и зрительных нагрузок. И если бы Лады не было рядом, если бы Марина каждой своей клеточкой не чувствовала её поддержки, она, вероятно, не выдержала бы и разрыдалась прямо в кабинете.

Марина смутно помнила, как сквозь окутавший её сознание липкий туман поблагодарила врача, как взялась за ручку миниатюрной сумочки, собираясь уходить, но врач остановил её, спросив о месте учёбы и основном роде занятий Влада. Услышав в ответ, что Влад учится на архитектора, врач, понизив голос, произнёс:

– Я вас понял. Сожалею, но, очевидно, профессию молодому человеку придётся сменить. Архитектурное проектирование сопряжено с колоссальными зрительными нагрузками, которые в его ситуации противопоказаны и могут в итоге привести к полной потере зрения.

Марина и Лада спустились в буфет и заняли свободный столик возле окна, где открывался обзор территории больницы, которая, в полном диссонансе с настроением Марины, вовсе не казалась такой уж унылой и безотрадной. По периметру здания тянулись аккуратные клумбы, где были высажены слегка прибитые к земле недавней непогодой тигровые лилии. Теперь цветы словно проснулись, скинули своё привычное за последние несколько суток оцепенение и потянулись к безмятежно светящему солнцу.

Марина всё порывалась зайти к Владу, но ей ясно дали понять, что посещения больных откроются не раньше чем через час-полтора, и Лада настояла на том, чтобы по возможности где-нибудь перекусить. По подсказке дежурной медсестры Марина и Лада отыскали буфет, оказавшийся небольшим, но, к удивлению Лады, достаточно уютным для больницы помещением.

Ассортимент блюд был ожидаемо небогатым. Лада заняла очередь и старалась присмотреть что-то более-менее приличное из предлагаемого меню. Взяв в итоге два бифштекса с рисом и два компота, девушка притащила поднос к столу, где её ждала Марина, и проворно расставила принесённые тарелки и стаканы.

Марина сидела, уставившись в одну точку и не замечая ничего вокруг. Лада отнесла обратно пустой поднос, вернулась, встала позади уставшей, измождённой заботами и убитой пережитым горем женщины и мягко положила ладонь ей на плечо:

– Надо поесть, тёть Марин.

Марина автоматически кивнула, вяло взяла вилку и только тут заметила в руках у Лады довольно внушительный полиэтиленовый пакет, который та уже быстро разворачивала, доставая завернутый в хрустящую бумагу герметичный пластиковый контейнер. Девушка открыла крышку контейнера, и изнутри потянулся изумительный запах свежей выпечки.

– Вот, – произнесла Лада, понизив голос. – Слоёные пирожки с сёмгой. Испекла специально для вас. И… для Влада.

Её щёки заалели от смущения под вопрошающим взглядом Марины.

– Просто я представляла себе, что, даже если повезёт найти здесь что-то перекусить, еда будет довольно паршивой, – торопливо пояснила девушка, пытаясь скрыть всё больше и больше одолевавшее её смущение. – Это ещё хорошо, что здешний буфет оказался совмещённым с больничной столовой. Иначе даже не нашлось бы тарелки более-менее приличного второго. Но всё равно это ведь не очень вкусно, верно? – она кивнула на тарелку с дымящимся бифштексом и горкой желтовато-бурого риса. – Вот я и подумала…

– Спасибо, – растроганно проговорила Марина, пододвигая поближе контейнер с пирожками. – Выглядят аппетитно. Можно я возьму всё для Влада?

– Съешьте хотя бы парочку, – голос Лады звучал убеждающе, – вы наверняка теперь не готовите. Значит, практически ничего не едите. А для Влада я ещё напеку. Мне не сложно.

Девушка мило улыбнулась, и на её щеках (на правой стороне – прямо над самой родинкой) появились прелестные ямочки.

– Хорошо, – сдалась наконец Марина. – Раз ты так старалась, я не могу тебя подвести.

Она выдавила из себя некое подобие улыбки и взяла самый маленький из всех пирожков.

– Вкусно, – оценила Марина, откусив небольшой кусочек. – А ты, оказывается, кулинарная мастерица.

– Да, мы с сестрой любим готовить, – просто, без тени жеманства ответила Лада. – Ну и кушать тоже любим, разумеется. – Она подмигнула Марине, и та снова улыбнулась – на этот раз вполне искренно.

– Кстати, как там Лида? – произнесла Марина, просто чтобы что-то сказать.

– Ой, тёть Марин, лучше не спрашивайте! – Лицо Лады сделалось вдруг непроницаемо серьёзным. – Сами небось догадываетесь.

Марина внимательно поглядела на девушку и вдруг, сама того не заметив, мягко накрыла ладонью её запястье:

– Прости, – тихо произнесла она. – Лида очень любила его, я знаю. Но поверь – мне не легче. Я всё-таки мать. – Марина тяжело вздохнула и отложила на свободное блюдечко надкусанный пирожок, изо всех сил стараясь снова не разрыдаться прямо здесь, за столом. Её мало волновало, что подумают люди, пришедшие в буфет подкрепиться. Просто она запретила себе распускаться, решив, что, какие бы кошки ни скребли у неё на душе, пора уже взять себя в руки. Ведь самое тяжёлое – похороны сына – было ещё впереди. Иначе она туда не дойдёт. Просто не сможет.

– Тёть Марин, а возьмите-ка несколько пирожков домой, – неожиданно предложила Лада. – Ваш муж, наверное, совсем голодный. Пускай поест. Да и вы сможете подкрепиться, когда захотите. Смотрите-ка, их тут много!

Девушка достала из пакета другой герметичный пластиковый контейнер, битком набитый небольшими румяными пирожками.

– Ого! И когда это ты умудрилась столько напечь? – Марина изо всех сил старалась, чтобы её голос звучал бодро.

– Было дело, – ответила Лада и тихо вздохнула. Марина пристально вгляделась в лицо девушки, всё ещё окрашенное румянцем смущения, и поняла, что та сначала намеревалась утаить от неё второй контейнер с пирожками, очевидно, припрятав его для Влада.

– Ты сама хотела их ему передать, верно? – вырвалось у Марины, и Лада в ответ едва заметно кивнула.

– Спасибо, – искренне поблагодарила её Марина. – Спасибо тебе за всё. За эти замечательные пирожки, за твою потрясающую чуткость и неоценимое участие. Если бы не ты, я не выдержала бы в кабинете того врача и пяти минут и, конечно, не смогла бы сформулировать и десятой части тех важных вопросов, которые обязательно было необходимо ему задать.

– Вам не за что меня благодарить, тёть Марин. – Лада подняла на собеседницу лучистые зелёные глаза очень красивой формы и разреза. – Мы же с вами практически одна семья и помогаем друг другу как можем. Да, и вот ещё что. – Голос девушки приобрёл неожиданную решительность. – Я поищу в Интернете информацию о кератоконусе и обо всём, что говорил доктор, и обязательно вам сообщу, если найду что-то важное. Также постараюсь найти лучшие офтальмологические центры и врачей, специализирующихся на тех проблемах по зрению, которые есть у Влада. Надеюсь, общими усилиями мы справимся.

– Странно, – произнесла Марина, внезапно задумавшись. – Мне всегда казалось, что из вас двоих более серьёзная и ответственная девушка – это Лидия. Ты же производила впечатление более юной, беспечной… Ну, не знаю, как ещё выразиться.

– На самом деле мы очень похожие по характеру, наверное, – Лада мягко улыбнулась. – У нас одинаковые привычки и увлечения, схожие взгляды на жизнь. Просто по отношению к разным людям, а также в тех или иных ситуациях ведём себя по-разному. Ну и у Лиды много заскоков, конечно. Но с другой стороны – у кого их нет? Ой, простите, тёть Марин, – произнесла девушка, опомнившись. – Наверное, не следует так говорить про сестру.

– Не следует. Но ничего страшного. – Марина снова улыбнулась, сама того не заметив, уже безо всяких усилий. – Ты же любя. Скажи лучше вот что. – Марина с каким-то безотчётным и необъяснимым чувством, похожим на материнское, наблюдала, как девушка резво взялась за рис. – Ты только сегодня решила зайти к Владу или намереваешься посещать его… время от времени?

Лада оторвалась от еды и снова устремила на Марину взгляд зелёных миндалевидных глаз:

– Почему только сегодня? – Вид у девушки был такой, словно она даже не поняла сути вопроса. – Я бы хотела приходить к нему каждый день… Ну, в смысле, когда это будет возможно. Если вы не против.

– Вот уж не знаю, стоит ли тебе это делать. – В голосе Марины слышалась какая-то странная, невыносимая горечь.

– То есть как это – не стоит? – не поняла Лада.

– Влад только что потерял брата, – сказала Марина, понизив голос; лицо её при этом сделалось очень серьёзным. – Ещё одной потери он не переживёт.

– В смысле… – Лада сначала растерялась, но потом поняла, что имела в виду Марина. – Ах, вот вы о чём, – она грустно улыбнулась. – Ну, на этот счёт можете быть спокойны: я его совершенно не интересную. Ну то есть как девушка.

– Откуда ты знаешь? – спросила Марина, продолжая всё так же пристально глядеть на свою юную очаровательную собеседницу.

– Ну, это же видно невооружённым глазом. – Лада отложила в сторону вилку, отпила немного компота и тихо произнесла: – Он без ума от моей сестры.

– Влад может привязаться к тебе, если ты будешь к нему приходить, – проговорила Марина очень серьёзно. – И не спорь – я знаю. Особенно – учитывая его положение. У него ещё не было настоящего чувства к девушке, ему только кажется, что он влюблён в твою сестру, я не сомневаюсь. Если он когда-нибудь полюбит, то один раз и на всю жизнь. Как Стас. Так что если тебе этого не нужно, если тобой руководят жалость, сочувствие, бескорыстное желание помочь или же любой другой сиюминутный интерес, а потом ты вильнёшь хвостом и бросишь моего сына, то лучше не навещай его. Прошу тебя как его мать.

– Тёть Марин, давайте я сама решу, что мне нужно, а чего не нужно, хорошо? – тихо, но твёрдо ответила Лада.

– Ладочка, ты очень хорошая девочка, – Марина решила сменить тактику. – Но пойми: у Влада серьёзные проблемы. Неизвестно, как он будет видеть после аварии и будет ли видеть вообще. Если ты решишь остаться с ним из сострадания, он обязательно это почувствует. Очень сомневаюсь, что ты хотя бы отчасти представляешь себе, какой может быть теперь его жизнь.

– Счастливой, тёть Марин. Я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы это было так. Обещаю.

– Ответь мне, – попросила Марина, – как ты относишься к Владу? Представляешь ли ты, что на себя берёшь? Готова ли разделить с ним свою жизнь, несмотря на все его проблемы?

Лада улыбнулась:

– Из всех ваших вопросов я могу ответить только на первый. Ответ таков: я всё ещё надеюсь. И если случится чудо и моя надежда осуществится, остальные ваши вопросы отпадут сами собой, не так ли?

Марина долго и пристально смотрела на Ладу, а потом встала и крепко обняла её за худенькие плечи:

– Спасибо, моя девочка.