Дарю тебе небо – Любовь Ласточки

– Да… – неуверенно ответила Марина. – То есть пока что нет. Но…

Она замолчала и пристально посмотрела на Ладу. Эта девушка поделилась с ней сегодня самым сокровенным – тем, о чём не рассказывают никому. Конечно, это произошло не без её, Марины, настояния и даже, быть может, прямого давления с её стороны, но тем не менее. И теперь она почувствовала, что в свою очередь готова поделиться с Ладой тем, что беспокоило их с Вячеславом все последние месяцы и о чём она пока не рассказывала даже сыновьям… Одному из них уже не расскажет никогда.

– Хорошо, – вздохнула Марина. – Я тебе расскажу. Ты ведь доверила мне свою тайну. Надеюсь на твоё понимание и молчание.

Марина снова смерила Ладу оценивающим взглядом, как бы прикидывая, способна ли эта совсем ещё юная хрупкая девушка понять то, чем она собиралась с ней поделиться. Наконец Марина втянула голову в плечи, словно приготовившись к сокрушительному удару, и негромко произнесла:

– Не исключено, что мы с Вячеславом можем в скором времени лишиться работы.

– Как?! – выдохнула поражённая Лада.

– Вот так, – произнесла Марина с какой-то обречённостью. – Базу отдыха, где мы работаем, выкупает один очень богатый частный предприниматель. Насколько нам известно, уже оформлен договор и внесён задаток. В течение полугода, максимум – года здание и территория базы отдыха будут отделываться и обустраиваться под нужды будущего владельца. Так что приблизительно этот срок мы ещё сможем работать. А дальше уж и не знаем, как быть. Очевидно, придётся каким-то образом устраиваться на другую работу и снимать квартиру. Сокращение и выселение ожидают нас в любой момент.

Марина снова бросила на свою юную спутницу торопливый взгляд, та перехватила его и мгновенно поняла всё то, что осталось невысказанным. Владу предстояли дорогостоящие операции на глазах, возможно – повторные и длительный курс реабилитации. Кроме того, он потерял профессию, и теперь, если ему достанет сил и мужества учиться чему-то ещё, он сможет это сделать лишь на платной основе. И где его родителям достать такие деньги, если ко всем их трудностям прибавится ещё и необходимость оплачивать аренду жилья? К тому же после разговора с лечащим врачом Влада девушка, к своему глубокому огорчению, поняла, что у него могут возникнуть и другие проблемы со здоровьем, о которых она пока решила Марине не говорить.

– Мы с Вячеславом, когда узнали об этом от его хорошего друга – директора базы отдыха, который, как и все мы, останется не у дел, решили пока не расстраивать наших детей и утаивать от них правду так долго, как только сможем. Стас к тому времени только-только вернулся домой с дипломом об окончании лётного училища и в воинском звании лейтенанта – счастливый, полный энтузиазма, планов и надежд. Сразу взялся обустраивать наше временное жилище: заменил сантехнику, постелил ламинат… готовился к свадьбе. Разве ж можно было ему сказать? Да и Владу тоже… Мы ещё надеялись, что всё наладится. Стас был мастером на все руки и соображал так, что дай бог каждому – умел находить выход из любой ситуации. С ним бы точно не пропали. А теперь…

Марина тяжело вздохнула и ещё больше втянула голову в плечи, сразу же как-то неуклюже ссутулившись и поникнув.

Они свернули за больничную ограду и вышли на залитый солнцем пыльный тротуар, по одну сторону которого тянулась длинная клумба с рассеянными по ней пёстрыми брызгами соцветий флоксов.

– Тёть Марин, – открытое добродушное лицо Лады сделалось вдруг не по возрасту серьёзным; она не знала, как покорректнее предложить помощь, чтобы ненароком не обидеть женщину, которая стала для их семьи почти родной, – послушайте, у меня есть идея. Почему бы вам не пожить у нас… какое-то время, пока не обустроитесь? Вы же знаете, мы несколько лет назад произвели удачный обмен, и теперь у нас хоть и скромно обставленная, но уютная четырёхкомнатная квартира. Родители живут в одной комнате, а мы с сестрой запросто можем потесниться. Лида планировала, что, пока Стаса не назначат в воинскую часть, они с ним какое-то время поживут в её комнате после свадьбы. А третья комната пока занята под мамину и нашу с сестрой мастерскую, а также – под склад Лидиного интернет-магазина полимерной глины.

Лада растерянно взглянула на Марину, которая, очевидно, еле сдерживалась, чтобы в очередной раз не разреветься. Девушка злилась на себя – и какой чёрт дёрнул её за язык снова упомянуть о погибшем сыне Марины и связанных с ним надеждах и планах, которым уже не суждено сбыться?

– Ой, нет, Ладочка, спасибо, мы как-нибудь сами, – поспешила отказаться Марина. Она понимала, что девушка предлагает помощь искренне и бескорыстно, но уже в самом факте такого предложения было нечто для Марины противное и унизительное. К тому же Лада даже не подумала посоветоваться с родителями и с сестрой, прежде чем принять столь ответственное решение. А уж в их-то планы наверняка не входит размещение в своей квартире пусть и не совсем посторонних, но всё же явно лишних людей.

– Напрасно вы так говорите, тёть Марин. – Лада посмотрела на свою спутницу очень серьёзно и внимательно, словно старалась проникнуть взглядом в её мысли. – Родители не будут против, я не сомневаюсь. Мама просто обожает вас, дядю Славу и Влада. К тому же они с отцом часто и подолгу живут на даче. Отец уже на пенсии, и у него теперь только иногда бывают частные пациенты. А маме лучше работается на природе, где пахнущий травами ветерок гуляет среди грядок и палисадников. Так что в вашем распоряжении будет практически вся квартира. Мы с Лидой чудесненько разместимся в одной комнате и по возможности перетащим туда часть нашей мастерской. Вы с дядей Славой спокойно можете занять другую комнату – выберете любую на ваш вкус. А отдельную комнату отведём для Влада. Ну же, тёть Марин, соглашайтесь!

Эта девочка говорила так легко и убедительно, что первая волна сопротивления Марины отхлынула, обнажив мягкий, обволакивающий песок какого-то иного чувства – возможно, умиления, смешанного с невыразимой благодарностью к этой юной, возможно – слегка наивной, а возможно – бесконечно доброй, отзывчивой и совершенно бескорыстной девушке.

– Ну не знаю, – наконец произнесла Марина. – Тебе, конечно, огромное спасибо за твоё щедрое предложение и трогательную заботу о нас и Владе. Но ты же даже не спросила у родителей и сестры, что они могут сказать на эту тему. Я уверена, им не захочется, чтобы их что-либо стесняло.

– Я обязательно поговорю с ними, – пообещала Лада, воодушевившись тем, что Марина уже сопротивляется не столь отчаянно, как вначале. – Но и вы не спешите отказываться. Обещайте подумать.

– Что ж, хорошо, – сдалась Марина. – Я подумаю. Но окончательное решение приму только тогда, когда твои родные узнают о твоём намерении нам помочь. Кстати, хотела спросить, – она решила сменить неприятную тему. – Ты сказала, что у твоей сестры есть интернет-магазин полимерной глины. Это правда? Я ничего об этом не знала.

– Ну, магазин открылся только недавно, – Лада смущённо улыбнулась. – Буквально пару недель назад. У нас вся квартира загромождена Лидиными работами. Да и моими тоже. На первых порах мы продавали наши поделки и украшения из полимерной глины частным покупателям – естественно, чисто формально, за небольшие деньги. Но раз уж мы всё равно продолжаем лепить – помногу и взахлёб, – то и решили на этом подзаработать. Не пропадать же всему добру, которое у нас скопилось.

– Странно, – задумчиво произнесла Марина. – Вы же учитесь в мединституте. Собственный магазин – это большая ответственность. Отчёты, бухгалтерия, сборка и отправка заказов – ими ведь нужно серьёзно заниматься. И потом, это же ваш, пусть и небольшой, но всё-таки частный бизнес. Вы должны зарегистрироваться в налоговой инспекции, чтобы избежать серьёзных неприятностей в дальнейшем.

– Так мы и зарегистрировались, – пояснила Лада. – Говорю же, магазин официально открылся пару недель назад, когда была пройдена его регистрация и все другие подготовительные этапы. Просто мы пока решили не афишировать это начинание. Вдруг у нас ничего не получится? Хотели сначала посмотреть, как это будет, поднабраться опыта. А что касается мединститута – мы ведь с сестрой уже на последнем курсе, фактически остался только госэкзамен. Это ведь не так сложно. Ну и ординатура потом, конечно. Но пока мы не работаем, вполне можем попробовать совместить учёбу с нашим увлечением так, чтобы извлекать из этого какую-то прибыль.

– Ты рассуждаешь прагматично, но в то же время несколько наивно, – сказала Марина. – На деле ведь всё не так просто. Кто будет вести бухгалтерию, следить за отчётностью и так далее?

– Мы надеялись, что со всем этим справимся сами, – тихо произнесла Лада. – А если у нас не получится – что ж, тогда придётся закрыть магазин.

Она отвернулась и тяжело вздохнула. Марина невольно затронула больную тему. Интернет-магазин стал теперь для Лады источником основного беспокойства, если не считать её переживаний за Владислава. У девушки язык не повернулся признаться Марине, что идея создания интернет-магазина для их с Лидой поделок и украшений, равно как, собственно, и её реализация, целиком и полностью принадлежала Стасу.

Видя, как Лида и Лада кропотливо трудятся над своими поделками, Стас решил создать для них собственный магазин. Причём обустроить всё дело так, чтобы это был не просто магазин украшений, но и магазин материалов и фурнитуры, чтобы девушки могли покупать полимерную глину и другие необходимые для их творчества материалы по оптовой цене, а часть материалов продавать в интернет-магазине.

Идея вынашивалась не один год, прежде чем Стас решился-таки взяться за её воплощение. На последних курсах обучения в лётном училище он создал и полностью разработал сайт интернет-магазина, занимаясь этим на протяжении длительного времени в периоды каникулярных отпусков и редких увольнений. Когда сайт был полностью готов, Стас и Лида стали искать оптовых поставщиков. Деньги для предварительной небольшой закупки материалов частично взяли с продаж украшений и поделок Лиды и Лады частным покупателям, но основную сумму внёс Стас. Девушки не знали, откуда он взял такие деньги, но были искренне благодарны ему за бесценную помощь.

Наконец они дождались основного отпуска Стаса, предоставляемого военнослужащим в соответствии с «Положением о порядке прохождения военной службы» Законодательства Российской Федерации по окончании военно-учебного заведения, и прошли регистрацию в налоговой инспекции. Оформили частное предпринимательство на имя Лиды (поскольку Стас, согласно седьмому пункту десятой статьи Федерального закона «О статусе военнослужащих», не имел права заниматься другой оплачиваемой деятельностью, за исключением педагогической, научной и иной творческой, если она не препятствует исполнению обязанностей военной службы; кроме того, он хотел, чтобы это стало собственным делом Лиды, её безраздельной вотчиной), а все технические вопросы – бухгалтерию, отчёты, общение с поставщиками, сборку и отправку заказов, денежный оборот и прочие нюансы – взял на себя Стас. Несмотря на всю свою занятость по военной службе, он собирался каким-то образом выкраивать на это время и силы и помогать Лиде и Ладе неофициально, чтобы те смогли полностью, не отвлекаясь ни на какие посторонние вещи, погрузиться в любимое занятие.

Никогда в своей жизни Лада не забудет, каким непостижимым внутренним светом озарилось лицо Лиды, когда прибыла долгожданная первая оптовая поставка материалов для работ девушек и интернет-магазина. Если в этом мире существует подлинное, безмятежное счастье, то именно это состояние отразилось на лице Лиды в тот момент и не сходило с него всё то время, пока они с Ладой, умостившись на небольшой, но уютной кухне в их квартире, разбирали всё это богатство по коробочкам.

И как им быть теперь? Стаса больше нет, и девушкам предстояло выпутываться из всего этого самим. У Лады и Лиды не было никакого опыта в ведении частного бизнеса, впрочем, этого не было и у Стаса, зато у него были золотые руки и поистине незаменимые мозги. Теперь же сёстры остались в этом вопросе без основной помощи и опоры. Они должны были сами думать, как выплыть из той зыбучей финансовой трясины, в которой они, по воле рокового стечения обстоятельств, оказались.

Глава 16

– Можно? – Лада робко постучала в комнату сестры, держа в одной руке широкую керамическую кружку, над которой стояло облако ароматного пара.

Никто не отозвался. Лада тихонько толкнула дверь и проскользнула в комнату.

Лида сидела на полу, поджав под себя ноги. Перед ней стоял широкий табурет, по застеленной бумагой поверхности которого она методично раскатывала глину, покачиваясь в такт каждому своему движению, словно маятник. На полу возле Лидиных ног в несколько рядов громоздились коробки с разноцветными брикетами глины, инструментами и фурнитурой. Куски глины валялись повсюду: на паркете, окружая Лиду разноцветными флуоресцентными звёздами, лепестками, а то и просто чем-то бесформенным, на стуле и даже на её кровати.

Помимо этого буквально по всей комнате были разбросаны уже вылепленные изящные пушистые цветы и нежные бутоны. Они валялись везде: вокруг Лиды в хаотичном чередовании с кусками пластики, на кровати и под ней, выстраивались рядами на подоконнике между горшками с комнатными розами и на шкафу.

Для человека, обычно следящего за своей внешностью, одевавшегося скромно, но со вкусом и отличавшегося чуть ли не маниакальной аккуратностью во всех её проявлениях, Лида выглядела ужасно. Кожа на её лице побледнела, щёки покрылись нездоровыми пятнами, как будто она всё время плакала, глаза заплыли и покраснели. Длинные каштановые волосы, обычно заплетённые в тугую косу, свалялись так, что на голове смело можно было устраивать воронье гнездо.

– С каких это пор ты спрашиваешь разрешения, а не врываешься в комнату свалившимся с неба метеоритом? – процедила Лида с какой-то совершенно не свойственной ей злостью.

– Прости, – Лада посмотрела на сестру с сочувствием. – Я подумала, может, ты спишь, и не хотела тебя… потревожить.

Под уставшими, с лопнувшими капиллярами глазами Лиды залегли тёмные тени, поэтому Лада, намеревавшаяся сказать «не хотела тебя разбудить», осеклась и выразилась иначе, усомнившись, что сестра за несколько дней прилегла хоть на минуту. Об этом красноречиво свидетельствовала Лидина кровать, сплошь заваленная вылепленными цветами и ошмётками полимерной глины. Впрочем, вполне вероятно, что Лида иногда «вырубалась» прямо здесь, за этим импровизированным столиком, потому что столько суток не спать просто невозможно. Но даже если она на какое-то время и «отключалась», то всё равно, как только продирала глаза, продолжала упрямо лепить из глины однообразные цветы и бутоны.

– Чего ты от меня хочешь? – спросила Лида выцветшим, охрипшим и безмерно уставшим голосом.

Лада присела возле сестры, одной рукой обняла её за подрагивающие худенькие плечи, а другой протянула ей дымящуюся кружку:

– Вот возьми. – Голос Лады был тихим и серьёзным. – Это чай с ромашкой. Заварила специально для тебя.

Лида машинально приняла кружку из её рук и отпила солидный глоток. Лада не предупредила её, что вода только что вскипела, и теперь с ужасом ожидала, что сестра заорёт от боли и опрокинет весь кипяток на себя. Но та даже не поморщилась – просто небрежно поставила кружку на табуретку и устремила на Ладу остекленевший взгляд.

– Всё ещё лепишь свои пионы? – спросила Лада, с тревогой разглядывая горы громоздившихся повсюду глиняных цветов и бутонов.

– Конечно, – монотонно ответила Лида. – Я делаю их для Стаса. Для нашей с ним будущей свадьбы. Надеюсь, они ему понравятся.

Лада робко погладила сестру по спине. Она как никто другой чувствовала, что происходит с Лидой. Стаса похоронили пять дней назад. Увечья, полученные им в аварии, оказались настолько тяжёлыми, что хоронить его пришлось в закрытом гробу. Проститься с ним пришли многие его друзья и приятели по лётному училищу, а также представители командного состава, чтобы воздать погибшему боевому товарищу полагавшиеся в подобных случаях почести, но лишь для нескольких самых родных и близких людей случившееся стало настоящей трагедией. Марина Сергеевна потеряла сознание как раз в тот момент, когда гроб с телом её сына опускали в могилу. А Лида в страшном истерическом припадке прыгнула прямо в разверстую яму и орала до хрипоты, прося зарыть её вместе со Стасом. Валерий, Вячеслав, Людмила и Лада крепились как могли, – лишь для того, чтобы было кому поддержать двух безутешных женщин, одна из которых потеряла сына, другая – любимого человека.

И теперь сестра, очевидно, переживала первую из пяти стадий потери близкого человека – стадию шока и отрицания[1 - В психологии различают пять стадий перенесения потери близкого человека или пять стадий принятия неизбежного (five stages of destiny) по психологической концепции Элизабет Кюблер-Росс (нем. Elisabeth K?bler-Ross, 1926–2004): стадия шока и отрицания; стадия гнева и обиды; стадия вины и навязчивостей; стадия страдания и депрессии; стадия принятия и реорганизации.Многие психологи изучали эту модель и пришли к выводу, что исследования носили скорее субъективный характер, не все проходят через каждую из пяти стадий, у некоторых может нарушиться порядок их следования или какие-то стадии отсутствуют вообще.]. Нельзя было сказать ей, что Стаса больше нет. Нельзя было даже намекнуть ей на это – Лида просто игнорировала такую информацию, она её не воспринимала.

Когда они с сестрой проходили эту тему в институте в разделе психологии личности, Лада на всю жизнь запомнила приведённый учителем страшный пример. Им рассказали о матери умершей при родах молодой женщины, чьего ребёнка также не удалось спасти. Лишившись и дочери, и внука, рождения которого она с нетерпением ждала, пожилая женщина стала гулять по улице с пустой коляской. Подумав, что она «сошла с ума», наблюдавшие за ней соседи подходили и просили показать ребёнка, но она не хотела показывать. Такое поведение преподаватель на лекции объяснял тем, что горюющая мать и одновременно несостоявшаяся бабушка на первых порах, вероятно, была не в состоянии встретиться в полном объёме с реальностью, разрушившей все её надежды, и пыталась смягчить удар тем, что иллюзорно проживала желаемый, но несбывшийся вариант развития событий. По прошествии некоторого времени женщина перестала появляться на улице с коляской.

Теперь нечто подобное, очевидно, происходило и с Лидой. Она пока была просто не в состоянии принять смерть любимого человека и отпустить его.

Лада снова сочувственно посмотрела на сестру и тихо предложила: