Дарю тебе небо – Любовь Ласточки

Лада закончила рисовать родинку, взяла со стола приготовленный заранее маскирующий карандаш и стала закрашивать свою собственную родинку на правой щеке. Затем слегка запудрила место, где работал маскирующий карандаш, и снова придирчиво посмотрела в зеркальце:

– Ну вот. Теперь уже на что-то похоже. Надеюсь, Влад ничего не заметит. Впрочем, – произнесла она с печальным вздохом, – не факт, что он вообще меня увидит. Не говоря уже о том, чтобы разглядеть детали моего лица.

Лада на всякий случай очертила чёрным грифелем края верхнего и нижнего века, нарисовала во внешних уголках между ними «стрелки», щедро нанесла на веки зелёные тени под цвет своих глаз, покрасила губы яркой рубиновой помадой с перламутровым блеском, тщательно обвела их контурным карандашом и посмотрела на Лиду пристально и серьёзно:

– Ты ведь меня не выдашь, сестрёнка? Очень тебя прошу!

– Да ладно уж, – наблюдая за стараниями сестры, Лида смягчилась. – Когда это я была предательницей?

– Спасибо, – искренне поблагодарила Лада, подошла к сестре и чмокнула её в щёку. Затем опустилась подле неё на пол, сложила ноги по-турецки и, несколько поколебавшись, тихо произнесла:

– Лид?

– У, – безучастно промычала та.

– Давно хочу тебя спросить. Ты извини, – поспешила добавить Лада, и её щёки зарделись от смущения. – Если мой вопрос покажется тебе некорректным, можешь не отвечать.

– Не юли, – Лида начинала терять терпение, – спрашивай уже.

– У тебя что-нибудь было… со Стасом?

Румянец на щеках Лады стал ещё заметнее, и она поспешила отвернуться, чтобы скрыть смущение.

Лида быстро передвинулась со своего места и в упор взглянула на сестру, продолжая таким образом смотреть на неё до тех пор, пока та не осмелилась поднять на неё взгляд.

– Зачем тебе это? – коротко спросила Лида.

– Ну, просто, – замялась Лада, – мне интересно, вот и всё. Ты же знаешь, что у меня никогда ни с кем ничего не было. И у меня нет от тебя секретов. Если бы это произошло со мной, я бы с тобой поделилась.

– Ясно. Но пойми: я не хочу говорить об этом. Не сейчас, по крайней мере.

– Ну хорошо. Прости. – Лада разочарованно вздохнула, поняв, что даже если сестра что-то скрывает, этой тайны из неё не вытащишь никакими клещами. – Просто мне очень хотелось бы узнать, как это может быть… с Владом.

Лида от неожиданности всплеснула руками:

– Что? Ты вообще о чём? – она растерянно заморгала.

– Лид. – Лада мечтательно подняла голову и устремила взгляд к потолку. Пушистые накрашенные ресницы распахнулись и застыли; зелёные миндалевидные глаза светились в их мягком обрамлении, словно две яркие флуоресцентные звезды. – Мне нравится Влад. Очень нравится.

– С ума сошла! – поражённо выдохнула Лида. – Надеюсь, ты шутишь.

– Понимай как хочешь. – Лада опустила голову. В том состоянии, в каком она находилась минуту назад, она казалась слишком прекрасной, но основная прелесть этого состояния была как раз в том, что удержать его надолго было невозможно.

– Но он же совсем ещё мальчик! – не удержалась Лида. – Ему нет и восемнадцати!

– Да, я и забыла, что я для него старуха, – огрызнулась Лада. – Спасибо, что напомнила.

– Прости, – Лида робко положила руку на хрупкое, выглядывавшее из-под узкой бретельки чёрного сарафана плечо сестры, – Я не хотела тебя задеть.

– Три с половиной года – не такая уж большая разница, – сказала Лада, словно убеждая саму себя. – Если людям хорошо и комфортно друг с другом.

– Да это вообще не разница. При условии, правда, что старшим является парень. – Лида растерялась. Такого признания сестры она явно не ожидала.

– Ну, если уж на то пошло, Стас тоже был моложе тебя, – Лада примирительно поглядела на сестру. – На целых четыре часа.

– Да. – Лицо Лиды стремительно помрачнело. – Раньше я любила наш общий день рождения. Теперь, наверное, буду его ненавидеть.

– В этот день родилась ещё и я, – напомнила Лада. – И я тебе запрещаю ненавидеть мой день рождения. Это понятно?

Она говорила серьёзным тоном, но уголки губ предательски загибались кверху, норовя расплыться в очаровательнейшей улыбке.

– Выходит, что мы с тобой обе немножечко старше наших мальчишек. – Лида обеими руками легонько обхватила голову младшей сестрёнки и бережно прижала её к груди. – Так, – сказала она назидательным тоном, взглянув на старательно накрашенное лицо Лады. – Стирай-ка ты всю эту красоту!

– Что? – не поняла Лада.

– Тебе действительно нравится Влад? – задала встречный вопрос Лида.

– Лид, – взгляд Лады сделался необыкновенно серьёзным и осмысленным, – я собираюсь менять выбранную нами специальность. Хочу учиться на офтальмолога.

Услышав это, Лида даже присвистнула:

– И как, интересно, ты себе это представляешь?

По окончании девяти классов Лида и Лада пошли в школу-экстернат, где в течение трёх месяцев сдали выпускные экзамены за два года вперёд и получили аттестат о среднем общем образовании (это были годы, когда система ЕГЭ ещё только начинала вводиться в некоторых регионах и не являлась единственной формой выпускных экзаменов в школе и основной формой вступительных экзаменов в высшие учебные заведения). Теперь сёстры последний год доучивались в мединституте по госстандарту в рамках специальности «Лечебное дело» и усердно готовились к продолжению обучения в ординатуре на кафедре клинической иммунологии и аллергологии. Так решил их отец, который, будучи известным врачом-ревматологом, часто сталкивался с иммунологическими проблемами у своих пациентов и надеялся, что дочери, освоив эту специфическую область медицины, со временем станут его незаменимыми помощницами.

– У Влада серьёзные проблемы со зрением, – ответила Лада. – Он фактически потерял всё, что было ему дорого. Стас был для него не просто братом – он был его лучшим другом, советчиком, во многих вопросах чуть ли не заменял ему отца. Для Влада эта потеря невосполнима. Не уверена, что он вообще сумеет её пережить. А теперь он может лишиться ещё и своей профессии, а также своей главной мечты – стать лётчиком. Я очень хочу помочь ему, понимаешь? – Она смотрела на сестру с каким-то несвойственным ей упорством, граничащим с безумием. – Хочу сделать так, чтобы он не потерял своей основной опоры – веры в себя. Чтобы смог продолжать вести тот образ жизни, к которому он привык, и имел реальный шанс осуществить свою мечту. Самое большое моё желание заключено в том, чтобы когда-нибудь увидеть его за штурвалом самолёта, полным сил и надежд. А для этого необходимо сделать всё возможное и невозможное, чтобы сохранить ему зрение. Хотя бы в той мере, в какой это достижимо. И если я продолжу обучение на кафедре офтальмологии, то смогу реально ему в этом помочь. Понимаешь?

Лида кивнула, в её до того безучастных ко всему глазах засветилось нескрываемое уважение и сестринская гордость.

– Я тебя поняла, – тихо ответила она. – Не буду спрашивать, как ты всего этого добьёшься, но знай: я на твоей стороне. Чёрт! Как бы я хотела иметь хотя бы призрачную надежду сделать нечто похожее… для Стаса!

– Если ты вместе со мной каким-то образом поможешь Владу – считай, что ты сделала Стасу самый большой подарок. Ведь для него здоровье и благополучие младшего братишки было превыше всего на свете.

– Что ж, тогда первым моим советом тебе будет то, о чём я уже говорила, – Лида тихо вздохнула. – Марш в ванную смывать свою ужасную «боевую раскраску»!

Лада посмотрела на неё с недоумением, и Лида пояснила:

– У тебя серьёзное и глубокое чувство к Владу, верно? А раз так, нельзя начинать с обмана. Смой всё это безобразие и прежде всего – сотри фальшивую родинку. Если ты покажешься ему на глаза в таком виде, я перестану с тобой разговаривать.

– Жаль, – произнесла Лада огорчённо. – Влад так хочет видеть тебя… Именно тебя, а не меня, понимаешь? Уверена: это для него было бы лучшим лекарством.

– А ты добейся того, чтобы он хотел видеть не меня, а тебя и только тебя, – отозвалась Лида.

– К сожалению, пока это невозможно. – Лада обречённо вздохнула, но тут она поняла, что сестра смягчилась настолько, что уже не держит на Влада обиды (ну или почти не держит), и её лицо просияло: – Лид, а может, ты всё-таки зайдёшь к нему?

Она устремила на сестру робкий взор, в котором светилась немая мольба.

– Ну хорошо, – наконец сдалась Лида. – Но только не сейчас. Как-нибудь в другой раз. Когда… буду к этому готова… Ладно, беги умываться. Я подожду тебя здесь, и, если захочешь, помогу тебе заново сделать макияж, чтобы он был лёгким и культурным, а не смотрелся крикливым убожеством. Запомни: если ты хочешь завоевать расположение парня, если хочешь понравиться ему по-настоящему, без дураков, то даже не думай выдавать себя за другую. Но раз уж ты намеревалась это сделать, то знай, что я бы ни в жизнь так не накрасилась. Так что давай-ка ты не будешь меня позорить – никогда и ни перед кем. Договорились?