Амир. Часть VII

А сам побледнел до синих прожилок на лице. И чего он так боится, если я ему уже сто раз говорила, что люблю его? Заложив руки за спину, я прошлась несколько раз, а он следил за мной тёмными глазами. Наконец, встала перед ним и сделала лицо строгой учительницы.

– Амир, ты монстр, настоящий монстр.

– Монстр.

– Великий и ужасный.

Он кивнул, подтверждая, но взгляд изменился, в нём проявилась синева – вспомнил мой рассказ о Гудвине.

– И знаешь, почему ты монстр?

– Знаю.

– А вот и нет! Ты вождь и Тёмный, сам говоришь, что Тёмные не понимают людей!

– Сегодня ты видела монстра.

– И что я видела? Стояли и стояли, я и не видела ничего – колпак натянул, запихнул в скафандр, варежки… а вот Андрей, вот тогда я испугалась, даже извиняться пришлось… Но я о другом.

Я надула щёки, не удержалась и прыснула, захихикала и постучала пальчиком по лбу:

– Ты монстр, потому что постоянно придумываешь разные глупости, и заставляешь меня страдать.

– Рина…

– Конечно, я страдаю! Значит, я тоже монстр – то синяя, то лысая, а сейчас что? Узнать невозможно, волосы дыбом, лицо кошмар! А ты стоишь, в смысле сидишь, весь такой красивый… а монстра какого-то придумал! Это ты мне намекаешь, что я такая ужасная!

– Ты прекрасная человеческая женщина…

– Ага, в этом всё дело! Ты мне не доверяешь.

– Я верю тебе.

Его взгляд поразил меня, я вдруг поняла – именно сейчас он решает для себя есть ли у нас будущее. В этом взгляде было столько сомнения и какого-то внутреннего ужаса, что у меня свело губы. Весь шутливый разбор, который придумала, вылетел из головы, я опустилась перед ним на колени и прошептала:

– Амир, я люблю тебя… правда люблю…

Он попытался поднять меня, но руки подрагивали, и я схватила его ладони.

– Я никогда никого не любила, я была как ты… женщина без любви. А потом всё случилось, и ты появился… такой…

С трудом двигая губами, Амир проговорил:

– Монстр…

– Мужчина, который смотрел на меня и искал мою душу… искал… надеялся найти. Ты тогда так крикнул, и я поверила – ты никогда меня не убьешь, что я тебе нужна больше своей жизни… я тебе сразу поверила, а потом… потом я со своими страхами… а тебя виноватым делала, хотя ты… ты меня спасал от Пустоты…

Амир подхватил меня на руки, и я прижалась к нему.

– Понимаешь, во мне всегда жила пустота, она ведь не только от боли бывает…

– Прости…

– Нет, Амир, нет, мне боль помогла… я многое поняла… потом поняла…

– Рина…

– Подожди… дай мне сказать. Тебе сложнее на самом деле… Амир, я давно хотела тебе сказать… ты каждую минуту со своей жаждой боролся, а я всегда рядом… скандалы тебе устраивала по глупости. Ты прости меня… я совсем не понимала, как тебе со мной сложно, потому, что я просто есть… дышу рядом.

Я приложила палец к его губам и не позволила говорить, даже головой покачала:

– Ты для меня всегда был человеком, мужчиной, настоящим мужем.

Амир поцеловал мой палец и уточнил хриплым голосом:

– Человеком?

– Человеком.

Слёзы не удержались и хлынули волной, я зарыдала, уткнулась в грудь Амира.

– Любимая… прости меня… прости…

– Я помню всё… всё в боли… я бы не выжила… если бы уже не любила тебя… я сама не знала, что люблю… а уже любила. И ты меня любил! Ты не знал ещё, совсем не понимал, а уже любил!

– Я люблю тебя, любимая моя, я люблю тебя…

– Твоя любовь сделала тебя человеком, ты человек, с того мгновения, как полюбил меня, никакой не Тёмный, любовь приносит только свет, слышишь – Свет! Никакой зверь не сможет победить этот Свет в твоём сердце… никакая кровь не заставит тебя забыть мои глаза, мои руки, мою любовь…

– Рина, это твой Свет…

– Это твоя любовь! Твоя! Или ты сомневаешься в себе? Ты не любишь… меня… да?

Едва смогла проговорить эти слова, стала замерзать мгновенно, и Амир крикнул:

– Рина! Я люблю тебя!

– По… почему сомневаешься?

Амир полыхнул волной энергии и быстро заговорил:

– Любимая, самая прекрасная женщина, самая любимая женщина, единственная… Я люблю тебя, я причинял тебе только боль, невероятную боль тела и сердца, я не понимал тебя, обижал…

– Оби… обижал… Люську эту…

– Люську?

– Да… обнимался с ней… а сам… мол только ты, а сам с Люськой целовался.