Простые радости

– А ещё мне передали тёплые носки, их мама вязала из шерсти нашей козы Марфы, – продолжала радоваться Алёнка, высунув из-под одеяла ногу в толстенном пуховом носке. – Я теплолюбивая, всё время мёрзну, а теперь совсем-совсем согрелась, – прижмурилась она от удовольствия.

– Ты откуда взялась такая блаженная?

– Из реанимации, – смущённо улыбнулась Алёнка. – Меня по скорой прямо с лекции по истории привезли, с перитонитом. Прооперировали и пять дней держали в реанимации. Думали, не выживу. А я оклемалась. У нас вся родня живучая. Знаете? – она приподнялась на локте. – Ко мне девчонок не пускали. Я, когда в себя после операции пришла, стала медсестричку просить, чтобы хоть на минуточку, хоть одним глазком. К дядьке, что напротив лежал, два раза посетителей пускали, а ко мне – нет. Так она мне шёпотом сказала, – у Алёнки разом наполнились ужасом глаза, – что пускают только к тем, кто безнадёжен. Представляете? Я больше и не заикалась о подружках. А сюда можно приходить всем-всем, – она опустилась на подушку, закрыла глаза, и на лице её, как солнечный лучик, засветилась улыбка самого счастливого человека на земле.

    Лариса Агафонова
    @adamova.larisa

Проще радость – ярче эмоции

Представь: едешь ты, значит, в автобусе домой после тяжелого рабочего дня.

В голове миллион мыслей гоняешь, пытаясь спрятаться от горластого водителя и узнаваемого даже в страшном сне голоса Шуфутинского. Лично ты терпеть не можешь ни исполнителя, ни шансон вообще, ни воплей в целом, ни на каркающем наречии в частности, но наушники ждут тебя дома. А ты всё ещё едешь.

На сиденье рядом плюхается школьник с ароматным беляшом в пакете. Мальчуган отхватывает зубами пахнущее чесноком жареное тесто, пожевав, кусает фарш, а ты нервно сглатываешь, вспомнив о двойке в дневнике своего любимого чада, которое нужно отвезти сегодня на карате.

Кончик беляша в руках соседа наталкивает на воспоминание о содержимом холодильника: «Что там на ужин?» И тут ощущаешь внутри зарождающееся Нечто.

Сначала думаешь: «Не, показалось». Спустя пару светофоров понимаешь, что «показалось» требует внимания гораздо больше, чем очередная шансон-рапсодия и шуршащий пакетом школьник.

Ты пытаешься отвлечься, но нарастающий внутри порыв заставляет подумать о причинах его появления. «Точно, печенька была не свежей… Так и знала! Эта Маруська хранит всё по триста лет, а потом делает широкий жест благотворительности! Или она всё же решила меня отравить?!»

Но ругать Маруську бессмысленно.

Только то самое Нечто в тебе становится острее, горячее и шансы довезти его до дома начинают стремиться к нулю.

«Нужно отвлечься!»

Цепляешься взглядом за вывески: «Картины. Корзины. Картонки. Здоровые собачонки»… Помогает ненадолго, поэтому мысленно умоляешь водителя не останавливаться там, где никто не планирует выйти.

Спустя ещё пару остановок школьник сбегает, оставив лёгкий чесночно-мясной дух. А ты взываешь к организму, убеждая потерпеть. Тот, хоть и соглашается, намекает, мол, он один, а против него – силы всемирного тяготения, атмосферного давления и внутреннего ускорения, бесконечно сдерживать натиск которых он не в состоянии.

Подъезжая к своей остановке, уже не можешь думать ни о чём другом, кроме: «Только бы успеть!»

Бодро выпрыгивая из автобуса, стремительно делаешь пару шагов и… замираешь.

Потому что очередной спазм не позволяет сдвинуться с места. Внутри бушует, бурлит Ниагарский водопад, но ты героически держишь его в себе. Впереди одна-единственная белая цель. И во что бы то ни стало надо до неё если не добежать, то хотя бы доползти.

Когда ты вновь можешь идти, мир вокруг перестаёт существовать. Сначала тухнут краски. Потом приглушаются звуки. Тебя не волнуют проблемы голодающих в Африке. Ты забыла про падение курса рубля. Плевать хотела на просрочку по кредиту. И посмеялась бы над двойкой в дневнике, но сейчас это чревато.

Стиснув зубы, ускоряя шаг, отбрасываешь мысли о подруге, проблемы которой выглядят розовым зефиром. Замечание прохожего «Куда прешь, дура!» от тебя отскакивает, как от Великой Китайской стены. Тебя не волнуют скандалы-интриги-расследования в соцсетях. И телефон давно убрала подальше, достав ключи от квартиры, потому что на кону Время.

А его становится всё меньше, о чём непрестанно трубят взбесившиеся в кишках кошки.

Сейчас тебя волнует только один вопрос: «Добегу?»

И вот ты поднимаешься на этаж (если у вас есть лифт, считайте, вам ещё сказочно повезло), ещё в подъезде на ходу расстегиваешь пальто. Открыв трясущимися руками двери, неэффектно швыряешь сумку. Припрыгивая, бросаешь пальто и стремглав летишь на встречу с белым другом. Хорошо, если успела скинуть ботинки по пути. Хотя уж он-то примет тебя в любом виде!

Но самое трудное ещё впереди. Последние секунды! Когда нужно молниеносно освободиться от пуговиц, замочков и молний, сбросить последнее и попасть на прохладное сиденье.

Ура! Добежала!

Все-таки прав старик Маслоу, ей богу, прав. Вновь проявляются краски вокруг. Звуки становятся оглушающе громкими, тело наполняется счастьем.

И тут в двери стучит сын: «Ма-а-м! Мы опаздываем на карате!»

    Светлана Белова
    @slova_sveta

Маленькое счастье

Пришла зима. Царственная старуха. Обмела с подолом равнины и пригорки, спрятала под снегом овраги. Белым-бело. Спокойно. Как и у меня на душе. Словно и не было твоей измены, как оказалось – «якобы». И моего скороспелого замужества назло. Только по-настоящему. Но вот он, мир – в природе и на сердце. Холод не тётка – сковал, успокоил.

Едва зазевались – осень подвинула плечиком. Растаял снег, зачастили дожди. На улице слякоть, грязь, ветра. Собаку из дома не выгонишь. Говорят, ты вернулся из армии. Добрые люди говорят. Видно, ты привёз с собой осень в родные края. И хаос.

В один из дней декабря, когда непонятно, то ли снег, то ли дождь, то ли солнце, я вышла во двор. Бельё развесить. Хорошей погоды, поди, дождёшься ли, а стирка копится. Волей-неволей пришлось выползти из уютной избы, от теплой печки.

Руки краснели, немели. Платок сбился. Ноги еле тянула, столько грязи сразу налепилось, будто она ждала, кого б обнять. Я уже хотела вернуться в дом, окликнула Ирка, соседка: «Мукички одолжишь?» Вынесла пакет. Постояли у калитки, поболтали. Оно и ветер стих. Воздух сразу стал морозным, лёгким, свежим. Не надышишься. Отчего бы и не постоять, раз такое дело.

– Глянь-ка, кто идёт! Какие люди в Голливуде!

Из-за угла вынырнули две фигуры. Ира усмехнулась, а я замерла. Дышать перестала, не может быть! Но это – ты. Приближался со своим спутником к нам. Неотвратимо, ужас. Мне б удрать, не оглядываясь, – а застыла истуканом.

Подошли совсем близко, и я смогла тебя рассмотреть. Господи, похудел. Похудел-то как! Одни глаза и остались. Как небушко, ясные. Всё тот же жест руки, как будто часы на запястье встряхиваешь, всё та же, как в песне, «соломенная стрижка», всё то же… и я тут такая, мамочки!

Закрыла лицо руками, отвернувшись, не спрячешь ведь, нет! Ни фуфайку бесформенную, виды видавшую, с заплатами – по хозяйству управляться; ни галошики с комьями чернозёма, ни платок бабушкин – повяжись, простудишь голову, малахольная. Носочки, божечки мои, трёхцветные, крупной вязки, из калош торчат ухмыляются – красотка! – ни спрятать, ни прикрыть… Это тебе не на танцах встретиться, всей из себя моднице.

– Здравствуйте!

Я повернулась в ответ, резко, со злости на себя – да какая теперь разница, как я выгляжу!

– Привет!

Ты улыбался, и я, как ни старалась сохранить хмурый вид, вспыхнула взаимной улыбкой. Мне показалось, что из-за туч, пусть на секунду, выглянуло солнце, осветило пасмурное небо, словно тоже улыбнулось вместе со мной. Ты вернулся! Ты здесь! Я могу тебя видеть, слышать. Пусть редко, случайно, но большего и не нужно. Только бы знать, что жив, здоров, всё в порядке. Только бы…?

Возвращалась со двора вприпрыжку, словно козлёнок. Как мало надо для радости, как просто стать счастливой! «А когда человек счастлив, он не заметит ни плохой погоды, ни других каких обстоятельств жизни, причиняющих неудобства, а, может быть, даже боль», – подумала я, закрывая двери в дом, перед носом зимы.

    Наталья Литвякова
    @natalia.litviakova

Невеликое счастье

– Ш-ш-ш-ш.

Наверное, только сейчас он понял, о чем говорила его бабушка:

– Счастэ невелико, Боря, ой невелико.