Простые радости

Теперь, когда он был стар, как дуб под его окном, когда кожа была такой же, как кора, когда он стал – деревом – со скованными движениями и костяным языком, – он, наверное, понял её.

– Ш-ш-ш-ш.

Листья, медленно терявшие свою целостность, топтали его крыльцо и его самого, превращаясь в труху.

Всю жизнь слова были его страстью: он писал книги, вёл беседы, мог складывать часами предложения – он был безумен до слов, а к старости его поглотила непонятная болезнь: говорить он мог только буквы по отдельности – звуки, – а сложить хоть какую-нибудь фразу ему было не под силу. Он уподобился природе, дереву, траве, кошке —

– М-м-м.

– Ш-ш-ш-ш.

– Ш-ы-ы-х.

– М-а-а.

– С ума сошёл дедушка? Не понимает? – спрашивала его внучка, но понимал он, как ему казалось, гораздо лучше.

– Х-р-у-у-п-Х-р-у-п.

Сидя на могилке своей жены, он чувствовал, что узнал её, разобрал, что она говорит, когда раньше им требовалось так много слов, чтобы понять друг друга, и иногда эти слова не помогали. А теперь:

– Х-р-у-у-п-Х-р-у-у-п.

По замерзшей земле, и слышно все её печали, и всю её слышно, и это радовало его, а радость его была:

– Ш-ш-ш-ш.

И очень давно была – дуб шумел, – только он этого не мог уловить, слишком много слов было в его голове.

И потом его радость усиливалась:

– Ш-Ш-Ш-Ш.

Шёл дождь.

И-Х-р-у-у-п-Хруп-х-р-у-п-х-л-л

«Сошел с ума Борис Петрович», – говорили.

А у него где-то внутри было:

– Счастэ невелико, Боря, ой невелико.

Бабушка говорила ему это в детстве, когда он изъяснялся примерно так же, звуками, и ему теперь не только было спокойно, что он маленький, но и спокойно было, что он всё понял.

    Поля Апрелева
    @pollywantsacrakeer

Вкус жизни

Яркие витрины, творение сотен дизайнеров, напоминали о приближении нового года. Ёлки, плюшевые игрушки, сияющие стразами праздничные платья. Каждый из магазинов будто кричал: «Я продаю счастье!», – но Вера их не слушала. Из-за слез всё вокруг искрилось, как в калейдоскопе.

В торговом центре было тепло, но женщина всё ещё не ощущала рук. Перчатки были забыты в такси, шарф остался в квартире, куда возвращаться не хотелось.

Как странно, что за пятнадцать лет ты можешь ничего не узнать о человеке. Как странно осознать, что твоя преданность никому не нужна.

Заметив свободное место на пуфике, женщина присела рядом с пихающими друг друга детьми, открыла сумочку, рассеянно пошарила в ней в поисках бумажных платочков. Рядом с опустевшей упаковкой лежала кредитная карта, пин-код написан на приклеенном к ней стикере. День оплаты за квартиру, с карты нужно было снять ровно пятьдесят две тысячи, ни рублем больше.

Замучив жену ревностью, Максим уговорил её уйти с работы. На каждую упаковку колготок муж требовал чек, и очень скоро Вера отвыкла от того, что люди могут покупать что-то просто так.

Не успев задуматься, она направилась к ближайшему магазину и уже скоро вышла из него в мягком бордовом свитере, сжимая в руках пакет с шарфом и перчатками в тон.

В кофейне была длинная очередь, и Вера не смогла изучить щит с меню до того, как к ней повернулся бариста. У него были татуировки на руках, эмблема на фартуке и аккуратная бородка.

– Чем могу помочь?

– А что у вас есть… вкусное?

– Сладкое или нет? С молоком?

– Я не пила кофе уже лет десять. Думаю, лучше сладкое.

– Авторский напиток попробуете? Называется «Вкус жизни».

– Давайте.

Со «вкусом жизни» в руках Вера оглядела кофейню. Свободных столиков не было, и она смущенно подошла к красивому мужчине у окна, сидевшему в одиночестве. На его столе стояла пустая чашечка из-под эспрессо.

– У вас не занято? – Вера осеклась, увидев на подоконнике аккуратный букет, и уже хотела извиниться, когда мужчина грустно взглянул на неё.

– Садитесь, я уже никого не жду.

– Мне кажется или вам тоже не помешало бы попробовать «Вкус жизни»?

И, глядя в удивленные серые глаза незнакомца, Вера наконец улыбнулась.

    Барановская Любовь
    @alfieapple

Бзык

– Катаззтрофа! Катаззтрофа! – звонко кричал Бзык, с трудом уворачиваясь от летевшего на него, словно истребитель, воробья.

– Бззз. Ну до чего шустрые стали, – размышлял он, спрятавшись в коре дерева, – никакого покоя. Как все успеть? Семечками их, что ли, не кормят? Вон, все кормушки забиты. Так нет, комарятинки им подавай. Ну вот. Опять опоздал, – вздохнул Бзык, наблюдая за тем, как Пират, дворовый пёс, кружит около молодого дуба, пытаясь согнать оттуда недавно объявившегося в их краях рыжего котёнка.

– Дурила, зачем на дерево-то полез? Он же тебя теперь весь день караулить будет.

Опасность миновала. Воробья на горизонте не наблюдалось, и Бзык начал сканировать обстановку: по дороге от школы, опустив голову, шла пожилая учительница, навстречу ей высокий бородатый мужчина.