Хранительница границ

– Взрослые люди не просят у родителей деньги на обучение просто потому, что захотели учиться именно так, а не иначе.

Грубо, пап, грубо. От этой фразы у меня сразу же закончились все аргументы. Словно под дых дали. Судя по тому, как осуждающе мама посмотрела на папу, ей эти слова тоже не понравились. Отец и сам тут же попытался исправиться, но дело сделано. Смысл еще что-то говорить. То, что он всегда не одобрял мою влюбленность в архитектуру я знала, но чтобы вот так, попрекнуть меня сделанным выбором? Не ожидала. Обиженно уставившись в окно, всю остальную дорогу молчала. Фиг с ней с этой бабкой, потерплю.

– Постой. – Припарковавшись, отец остановил меня уже на улице.

– Что? Еще кого-нибудь нужно приютить?

Наверное, со стороны сейчас я больше всего напоминала ежика, такая же колючая и нервная. Понимаю, что поступаю неправильно, по-детски, но ничего не могу с собой поделать. Сказанные в сердцах слова неожиданно сильно ранили. Поэтому едва сдерживаюсь, чтобы просто-напросто не развернуться и не уйти.

– Прости, погорячился. Просто. Баба Дуся… – Впервые вижу папу смущенным, сердце потихоньку начинает оттаивать. – Она всегда сваливается, как снег на голову.

– Переживем. – Уже уверенно улыбаюсь, но из объятий аккуратно выскальзываю. Не хочу, чтобы нас кто-нибудь видел, здесь коллектив такой, еще полгода обсуждать будут с кем это я обнималась. Поди потом докажи, что ты не верблюд. Мне то пофиг на сплетни, но дети то слышат, выводы свои делают. – Ладно, я побегу.

– Давай, удачи.

В группе меня ждет неожиданное известие – нашелся человек, который решился взять Ольку на воспитание. Вот только окончательно выздоровевшая девочка почему-то не особо радуется по этому поводу, все больше предпочитая жаться к моим ногам. Не выдержав, отвожу ее в сторонку.

– Эй, ты чего загрустила? У тебя теперь свой дом будет, семья…

Договорить я не успеваю, малышка заливается такими горючими слезами, что единственное правильное поведение сейчас, обнять ее покрепче. Никогда не умела утешать детей. Да и не нужно было мне это раньше. С многочисленными племянниками было проще, заплакал – отдал родителю или бабушке, пусть разбираются. В детском доме же сразу выбрала с детьми свою собственную тактику поведения – я веду себя с ними исключительно, как со взрослыми, разумными людьми. Вот и сейчас решила действовать также.

– Слезы вытри! – Чуть повышаю голос. – Смотри на меня! Причины того, что ты не хочешь идти в дом к этому человеку есть?

– Да. – Все еще хлюпая носом говорит малышка.

– Какие?

– У него глаза страшные. Я боюсь.

– Глаза страшные? Ты серьезно? (Девочка уверенно кивает) Ну пойдем, посмотрим, что уж там такого страшного.

Ожидая увидеть какую-нибудь необычную татуировку или шрам, я неожиданно действительно сталкиваюсь со страшными глазами мужчины. При обычном свете они ничем не выделяются, простые карие глаза, но стоит на них упасть солнечному лучику, как все меняется. Теперь на тебя смотрят абсолютно черные нечеловеческие глаза. Ну и как теперь успокоить ребенка?

Глава 5. Страшные глаза

– Ты тоже это видишь? Да?

И столько мольбы в ее тоне, что соврать не получается, поэтому молча киваю. Да, малыш я тоже вижу эти страшные черные глаза. Вот только по сути это ничего не меняет, отговорить мужчину брать девочку с собой у меня не получится просто потому, что мне этого никто не позволят сделать. В семьи детей у нас забирают редко, это априори должно быть праздником. Придется действовать более грубо.

– Обморок изобразить сможешь? – Спрашиваю тихо, так чтобы приближающийся к нам директор ничего не услышала.

– Когда?

Люблю сообразительных детей, они намного приятнее взрослых. Олька не задает лишних вопросов, не спорит, не спрашивает, что именно я задумала. Она просто верит. Безоговорочно.

– Сейчас.

Дождавшись, когда мужчина окажется совсем близко с нами, отдаю короткую команду. Мгновением позже Олька мягко обвисает на руках у мужчины. Еще не совсем понимая, что происходит, он рефлекторно прижимает малышку к себе. Все. Теперь мой выход.

– Отдайте ее мне. Немедленно! – Говорю максимально холодно, так, чтобы сомнений в моем отношении к нему не оставалось. Однако дается мне это нелегко, этот человек меня пугает. Сильно.

– Мне не тяжело. Куда ее отнести? – Усмешка на его узких губах выводит меня из себя, но приходится держаться. Сейчас нет времени для чувств.

– Простите, но медицинский блок закрыт для посторонних.

– Документы на удочерение почти готовы, так что я не такой уж и чужой.

– Так быстро???

Невольно изумляюсь. С повсеместной волокитой такая скорость оформления кажется странной. Не менее сильно пугает нежелание мужчины отдавать мне девочку. Он вцепился в нее с такой силой, словно утопающий за соломинку, вон у нее даже синяки на руках выступили. Да и выглядит она сейчас совсем по-другому. От проступивших на ручонках венах кожа кажется синей, поэтому то я и не сразу заметила синяки.

– Хорошие знакомые значительно ускоряют любой процесс. – Нагло рассмеялся мне в лицо мужчина. – Так что не беспокойтесь, еще пару дней и Олька уедет со мной.

Ох ж ты коромысло! Мысленно выругавшись, протянула руки к ребенку. Что-то мне совсем не нравится, как она выглядит. Серая уже вся. Такое невозможно сыграть. Да и нет смысла больше в нашей постановке. Если документы в процессе выиграть время длительным карантином не удастся, малышку просто-напросто заберут оттуда. Нужен другой план.

– Давайте ее осмотрим. Мне кажется ей стало хуже. – Мой голос почти не узнаваем, столько просительных ноток в нем никогда не было.

– Смотрите. – Не отпуская девочку с рук, ее будущий приемный папа садится на лавку так, чтобы мне можно было произвести примерный осмотр.

Беглый взгляд на лицо девочки сразу же принес осознание – обморок настоящий. Причем, судя по всему ей намного хуже, чем я думала. Под глазами черные круги, губы и руки синие, ее лоб горячий. Трясущимися руками набираю номер доктора, но в это самое мгновение малышка открывает глаза. Вот только теперь в ее поведении что-то изменилось. Мне еще непонятно, что именно, но это уже пугает, тем более, что глаза у ее нового папы вновь насыщенного черного цвета.

– Привет. – Улыбается Олька мужчине, не обращая на меня никакого внимания. – Мы скоро поедем домой?

Вот оно! Моя девочка больше не чувствует страх. Наоборот, внимание мужчины ее устраивает. Ей приятно, что он рядом. Но я же еще помню, как она тряслась от страха всего несколько минут назад. Такое не сыграешь. Вообще ничего уже не понимаю. Капец.

– Потерпи еще пару дней. – Ласково поглаживание щеки, отчего кожа девочки тут же начинает лопаться. Причем, судя по совершенно спокойной реакции директора и Киры, вижу это только я. – И все закончится.

При этом мужчина жадно облизывает губы немного раздвоенным языком, после чего передает малышку Кире. Меня окружающие в наглую игнорируют. Терпеть не могу, когда так поступаю. Поэтому тут же начинаю обдумывать план мести. Хм. От озарившей мое лицо улыбки мужчина резко шарахается в сторону (бойтесь увлеченных женщин!!!). Я же беру Ольку за руку и иду в группу. Повторный обморок случается буквально через пару шагов, вот только в этот раз я оказываюсь ближе.

– Оль, Оленька, очнись.

Нежно похлопав малышку по плечам, одной рукой набираю номер врача, одновременно отгоняя от малышки любопытных. Наткнувшись на мою руку черноглазый смотрит с такой ненавистью, что по коже толпой бегают мурашки. Однако сейчас не время для страхов, нужно привести малышку в порядок. Жестом заставив всех замолчать, мученически пытаюсь услышать пульс. Он едва уловимый, но есть, а значит не все потеряно. Быстрей, быстрей!!! Мысленно поторапливая врача (ну и не только мысленно), пытаюсь привести девочку в чувство. Это случилось только тогда, когда от нервов у меня у самой зашумело в ушах.

– Мария Икторовна! – С радостным визгом обняв меня за шею, как-то разом посвежевшая Олька склонившись к уху тихо спросила: – Получилось?

– Пока нет.

– Жаль.

Чем больше меня бил озноб, тем лучше выглядела девочка. Поэтому пришедший на мой вызов врач очень удивился. А вот на меня посмотрел так, словно впервые видел.

– Ты точно хорошо себя чувствуешь?

– Да. Все отлично. – Пошатываясь, проговорила я. – Ольку посмотрите. Ей совсем недавно плохо было.

– Нормально все с ней. – Проведя беглый осмотр заключил врач. – Не выспалась только. И что они по ночам делают?

Что-то. Мультики смотрят. Это я точно знаю, ловила пару раз. Старшие им включают в общей зале, чтоб под ногами не мешались, пока на дело идут, те и рады. Детский дом ночью вообще напоминает фантастическо-мистический фильм. Никто не спит, все заняты своими делами, но о приближении дежурного воспитателя весть передается с бешенной скоростью. Так и слышно, как кто-то в углах чем-то вкусным шелестит. Поначалу даже было как-то жутковато ночью ходить по коридорам, все казалось за мной кто-то наблюдает. А потом увидела ребят и успокоилась. Пусть не спят, лишь бы счастливы были. Но сейчас не об этом. Выслушав врача, директор кивнула «гостю» и он снова попытался взять малышку на руки. Ага. Не тут то было! Я то всегда на чеку. Успев оказаться рядом с Олькой раньше, словно невзначай клацнула зубами возле рук мужчины.