Хранительница границ

– Простите, но мне как раз пора ее укладывать.

Легко подняв малышку на руки, по широкой дуге обхожу черноглазого. Что там поднимать? 13 килограмм живого веса! Тут одни кости, полметра черной косы, глазищи в половину лица и больше ничего. Ненависть мужчины ощущается даже на физическом уровне. От его горячего черным огнем взгляда меня немного повело в сторону, такое чувство словно он меня ударил.

– Вы хорошо себя чувствуете? – Участливый взгляд совсем не сочетается с горящими ненавистью глазами, но внешне мужчина ничего плохо не делает, поэтому приходится ответить. И кто придумал эти нормы поведения?

– Да. Спасибо. – Отвечаю как можно спокойнее, хотя руки под тяжестью Ольки наливаются свинцом на что спина отзывается еще пока отдаленными вспышками боли.

– Точно? – Мужчина изгибает бровь в вопросительном жесте, отчего его глаза становятся невероятно выразительными.

Удивительно, но от желания подойти к нему поближе меня отвлекает дружный зачарованный вздох наших теток. И все. Как наваждение с глаз спадает. И как только он мог показаться мне привлекательным? Удивившись самой себе, отвечаю уже на ходу.

– Конечно.

Мое спокойствие почему-то выводит его из себя. «Гость» даже пытается вырвать девочку у меня силой. Вот только и мы не лыком шиты. Такого даже директор не стала терпеть.

– Если вы сейчас же не пропустите мою сотрудницу с девочкой в группу я подумаю над тем, стоит ли подписывать документы. Девочке и правда уже давно пора в кровать.

Ледяной тон, от которого пробирает до дрожи, делает свое дело. Мужчина нехотя отходит в сторону, не прекращая сверлить меня возмущенным взглядом. А я что? Я ничего. Обязательно придумаю что еще можно сделать, пока же нужно выиграть хоть немного времени.

Глава 6. Ненужность

– А-а-а!!!

Проснувшись от детского крика, тут же бросилась в спальню. Там, на угловой кровати металась во сне Олька, а возле нее с потухшим взглядом стоял Витька. Еще не до конца проснувшись, взяла девочку на руки и начала укачивать. В таком то виде нас и застала тетя Лена.

– Кошмары? – Участливо посмотрев на малышку и цыкнув на мальчишку, спросила старушка.

– Угу! – Кивнув нянечке, переложила Ольку на другую руку. – Вот вроде бы не тяжелая, а все равно качать почти невыносимо.

– Неправильно держишь.

– ??? Подскажите.

Следующие пару минут мы усиленно пытаемся пересадить меня «по-человечески», но… Увы и ах. Несмотря на довольно подробные объяснения у меня никак не получается принять правильную позу. Что бы я ни делала, начинает болеть спина или голова.

– Так это потому что не твоя. – Горько усмехнулась тетя Лена, отчаявшись объяснить мне хоть что-нибудь. При этом, отдавать малышку ей я тоже почему-то не спешила несмотря на слабость.

– Как это не моя? Моя!!! – Ласково посмотрев на девочку горячо возразила я, после чего, поймав обиженный взгляд Витьки, добавила. – Они здесь все мои!!!

– Это не то, – покачала головой старушка. – С этими ты все равно когда-нибудь расстанешься, а родные они навсегда в сердце. Даже если их рядом нет. Хотя есть люди, что прикипают к детям. Тогда и качать становится не трудно, и положение для тела рефлекторно самое удобное выбираешь.

– Ну-ну. – Скептически усмехнулась я, укладывая Ольку обратно на кровать. Девочка наконец-то затихла, только в палец в мой впилась, как клещами. – С ваших слов получается, что каждая мать так своего ребенка чувствует. А вон сколько сирот при живых родителях. Хоть Ольку взять, например. Никому кроме нас с вами и страшноватого дядьки не нужна. А ведь ее мать еще жива!

– Кто ж тебе сказал такую глупость, что она никому не нужна? – Всплеснула руками женщина.

– Так видно же. Ни разу не пришла. – Несколько растерянная таким напором, ответила я.

– Ну и что? Мало ли какие у нее обстоятельства?

Не найдясь с ответом, просто пожала плечами. О чем тут спорить? Не представляю, что должно случиться с человеком, чтобы он просто-напросто отдал своего малыша в детский дом. Какими бы хорошими здесь не были воспитатели (ну-ну, особенно я, архитектор-недоучка), они всего чужие люди, детям элементарно не хватает тепла. Элементарного, человеческого тепла.

Еще немного посидев рядом с Олькой вернулась к себе. В принципе спать ночью разрешалось, вон только после всего случившегося сон совсем не шел. Как же все-таки несправедливо устроена жизнь. Вот вроде бы все у малышки налаживаться началось, в семью берут, а радости от этого нет никакой. Наоборот, душу выворачивает наизнанку так, словно на съедение зверю ее отдают. Еще и тетя Лена со своими нравоучения. Ну какая разница свой-чужой, если эти малыши уже давно прочно вошли в сердце…

Остаток ночи прошел спокойно. Единственно, неприятный осадок оставил приснившийся под утро сон. Казалось, что кто-то очень долго преследует меня в темноте. Я даже свет в группе раньше обычного включила, чтобы быстрей избавиться от послевкусия сна.

– Маш зайди ко мне на минутку.

Удивившись такому заявлению директора, она редко меня замечала, быстро оделась и прошла в ее кабинет. С начальством шутки плохи. Тем более с тем, кто явно встал ни с той ноги.

– Здравствуйте, что-то случилось?

– Нет. – Покачала головой директор, но глаза отвела. – Мы просто подумали и решили перевести тебя в дом малютки. Тебе к дому будет ближе, да и спокойней там.

– А, как же мои малыши? – Несколько обескураженно спросила я. Таких новостей точно не ожидалось.

– В том то и дело. – Скривила губы начальница. – Ты слишком близко воспринимаешь беды своих подопечных. Вон уже младшую группу своей семьей считаешь. А это не так.

– Я просто беспокоюсь о детях, вот и все. Вроде бы умение их любить было основным критерием при приеме на работу.

– Верно. – Едва заметно смутилась директор. – Вот только ты слишком уж рьяно взялась за дело. Притормози, а то может оказаться так, что ты окажешься не нужна. Поверь, я всеми руками за то, чтобы тебя оставить, но клиент настаивает на обратном. Так что побудь пока там. Вернешься сразу же, как все утрясётся. Обещаю.

Так вон оно что! Ничего он оперативный. Это как же нужно дергаться, чтобы за ночь поднять такой вопрос??? Не нравлюсь я значит? Ну ничего, ничего. Я уже придумала, каким образом на его остановить. Лишь бы только получилось.

Новый район города, шикарные улицы, парки, парковки, детские площадки. В основном здесь живут те, кому по карману практически все. Поэтому то я и удивилась, увидев именно этот адрес в личном деле Ольки. (Как я его смотрела, отдельный разговор). Тем не менее, это точно здесь. Десять раз проверяла.

– Что вам нужно? Кто вы? – Раздается из-за двери старческий голос.

– Голизины здесь проживают?

– Да. Кто вы?

– Я из детского дома. Мне нужно с вами поговорить.

В следующую минуту дверь резко распахивается и меня втягивают внутрь. Богато обставленная прихожая уже несколько испортилась, видимый в зале кусочек ковра также не очень свеж. Однако намного интереснее сама хозяйка. Высокая, неестественно худая старушка пытливо смотрит на меня, чтобы тут же буквально завалить вопросами.

– Вы от Ольки? Она жива? Здорова? Как ночью спит? Кушает хорошо?

Да-а. Куда я попала? Маниакальный блеск в глазах пожилой женщины вызывает здоровое опасение. Она кажется одержима Олькой, у нее даже фотографии малышки на каждом шагу имеются. Тем более странно, что девочка до сих пор живет в казенном доме. Сопоставив все факты, отвечаю, как можно более нейтрально, не вдаваясь в детали.

– Ой, что это я? Пойдемте чай пить.

– Да, нет, что вы. Я же ненадолго.

Честно пытаюсь возразить, но бабулька у невероятной прытью уже тащит меня на кухню. Это помещение тоже весьма хорошо обставлено. Вот только везде лежит ощущение запустения, смерти, как будто живущие здесь люди окончательно отчаялись.

– Вы Ольгина бабушка?

– Что? – Переспросила женщина и неожиданно звонко рассмеялась. Сейчас ей с трудом можно было дать больше 50. Улыбка преобразило лицо женщины, сделав его моложе лет на двадцать. – Нет. Я ее мама. – Успокоившись, ответила она.