Чуду не слабо

Но в магазин всеравно заскочили. Набрали всякой ерунды вроде чипсов, газировки, шоколадок. Зачем-то прихватили торт-этобыла инициатива Толстого, который, видимо, все не мог забыть про девушек из квартиры напротив.

И обсуждая, что еще можно быстро выучить на предстоящее мартовское выступление, играя в футбол попавшейся под ноги ледышкой, вопя, как стая бандерлогов на выгуле, ребята двинулись к дому Вовчика.

В доме, несмотря на поздний час, горели окна почти во всех квартирах, видимо, потому что, во-первых, пятница, во-вторых, Крещение. Свет отражался от снега, и это создавало впечатление, что времени гораздо меньше, чем на самом деле, поэтому парни не сдерживались, гоготали и баловались. Ольховский, конечно, берег басуху, а остальные шли налегке и отрывались.

Пока вдруг сверху не прилетела туфля и нехило так заехала по голове Лешему. Не будь на нем шапки и капюшона – точно бы сотрясение получил, несмотря на то что обувка особо массивной не выглядела.

Юзов сунул в рот два пальца и свистнул. А Вовчик быстро глянул, откуда прилетел «нелетающий объект». Ого! Кажется, от Ники. Вот дают девчонки! Их девичник подобрался к той фазе, когда и море по колено? Неужели его соседка способна на подобный разгул?

– Это от Чудовой! – заявил уверенно. – Что ж, расценимнападение туфли на Лешего, как приглашение в гости.

Леший почему-то смутился, насупился, и так, не особо разговорчивый, сейчас и вовсе, будто язык проглотил.

А вот остальные только поддержали Вовчика. Тем более – торт же! Куплен! И даже с розочками!

Лифт, зараза, не работал: или выключили, считая, что в это время уже некому ездить, или сломался в очередной раз. Седьмой этаж – не шутка, но радовало, что не шестнадцатый. Валька весь испыхтелся, на что Вовчик не раз сказал, что вообще-то Толстый сам напросился, а пошел бы к себе, поднимался бы только на второй этаж. Пожалуй, лишь Леший совсем не запыхался. Вроде не качок, просто коренастый, но он бы и на последний этаж, наверное, взошел играючи.

– Так! Я сейчас, – Вовчик, слегка задыхаясь, поискал по карманам ключи от общего коридора, открыл, потом закинул в свою квартиру басуху, и лишь после этого позвонил в квартиру Николь.

За дверью слышались девичьи голоса, какие-то вскрики, смех. Точно, развлекаются по полной. Наконец, отворили. Только почему-то не хозяйка квартиры, а Виолетта! Как всегда, со своей высокомерной улыбочкой.

– О! Ляхова, привет! Вы чего тут, с ума сходите? Так ведь и убить человека ненароком можно, – Вовчик вручил Виолетте туфлю. – А соседка моя где?

Ника выглянула сразу после этих слов, растерянная и, показалось, немного расстроенная.

– Мы не нарочно, Вов, – пролепетала огорченно. – Больно попало?

– Не мне, Чудова! У Лешего спрашивай! – Ольховский подтолкнул замешкавшегося друга вперед, тем более, все остальные особо не терялись и уже разувались на пороге, не ожидая особого приглашения. – Это Леха Волков, прошу любить и жаловать. Остальных знаете, думаю.

Подскочившие девчонки тоже принялись представляться. А Радка, оценив и выразительные темно-синие глаза новенького, и его хоть и сурово сжатые, но пухлые губы, бесцеремонно отодвинула Нику и выдала:

– Ну, если уж извиняться, то мне. Это я кидала. Честно, травмировать не хотела. Первую помощь оказывать надо или пациент самостоятельно справился?

– Справился, – буркнул Леший.

Он все не решался пройти дальше порога, хотя девушки недовольства от того, что к ним на ночь глядя ввалились четверо парней, не проявляли. Леший все ждал, что откуда-нибудь вынырнут родители Ники, но потом до него дошло, что они отсутствуют. Конечно, иначе бы и Вовчик так уверенно сюда не напросился – гости гостями, но не в полночь же.

– Проходи, – пригласила Ника.

Застенчивая улыбка, орехового цвета глаза – вся она напоминала робкого олененка, того и гляди припустит в страхе прочь, топоча копытцами.

Леший кивнул. Разулся, немного стесняясь размера своей обуви. Хорошо еще, что носки новые.

– Мы тут гадали! – вещала Рада.

– Да-а-а? – деланно удивлялся Юзов. – И чего кому нагадали?

– А не скажем! – кокетничала Вакулина.

Казалось, что она одна из девушек чувствует себя полностью в своей тарелке. Даже Виолетта и та помалкивала, одаривая прохладнымивзглядаминечаянных гостей. Ася, чтобы занять руки, принялась мешать тысячу раз перемешанную колоду карт, но так ловко, как у Рады у нее не получалось, то одна вылетит, то другая. В конце концов, к ней подскочил Пашка, подхватил одну карту и глянул:

– Бубновый король. Интересно, кто же это у нас? А? – и, словно позируя, причесал пятерней свои светлые волосы и томно поморгал голубыми глазами.

Пожалуй, самым ярким блондином среди всех был именно он. Ася, приняв намек за свой счет, зарделась.

Толстый, устав держать торт, примостил его прямо на полку.

Ника заметила это и смутилась:

– Хороша я хозяйка, – всплеснула руками, – гостямдаже чай не предложила.

– Да уж, предложи! А то мы после репы, голодные, как волки, – подхватил Вовчик. – Сейчас я еще посмотрю, что мать в холодильнике оставила, принесу, чтобы наша банда тебя не объела!

– Я помогу, – подхватился Леший, по-прежнему чувствующий себя довольно неловко.

Рада передернула плечиками, подскочила, поправляя кудри.

– И я.

– Нике помоги, – предложил Вовчик, но она будто не слышала, всеравно увязалась за парнями.

И так и терлась, как кошка возле Лешего, бросая на него зазывные взгляды, норовя прикоснуться, будто невзначай. Больше мешала, чем помогала, пока Ольховский выкладывал из холодильника на стол все, что можно было перетащить в квартиру напротив. Попытки привлечь внимание выглядели довольно неуклюже. Они умилили бы того, кто и сам положил глаз на девушку, но Лешего лишь напрягали. Парень и представить не мог, что на него кто-то клюнет буквально с первого взгляда, он не красавчик, не фотомодель с обложки.

– Алексей, а ты где учишься? – между делом поинтересовалась Вакулина.

– В аграрном.

– Фермером будешь? – хохотнула Радка.

– Ветеринаром.

– А с Вовой как познакомился?

– В группе одной играем.

– Ты еще и музыкант, значит, – девушка восхищенно распахнула глаза, но потом, видимо, сама поняла, что немного переигрывает, и, выбрав со стола банку с оливками, ушла, покачивая бедрами, словно индийская красавица.

– Чего ей от меня надо? – шепнул Леший.

– А ты её спроси, – пожал плечами Ольховский. – Прямо, по-мужски. Может, ответит, – и усмехнулся.

Но спрашивать не пришлось. Вакулина сама все объяснила: вроде бы полушуткой, но при этом, довольно серьезно глядя на Лешего, заявила, что раз брошенная во время Крещенского гадания туфля попала прямо ему в лоб, то, значит, он ее суженный, как ни крути. Что именно она подразумевает под словом «суженный», Радка пояснять не стала, типа, все люди взрослые, сами все понимают.

Мнение парня по этому вопросу ее, похоже, не волновало. Однако особо радостным от перспективы обзавестись девушкой тот не выглядел, но и против не высказался, просто решил, что это все причуда на вечер, а потом Вакулина наиграется, остынет, посмотрит на него повнимательнее и решит, что есть парни поинтереснееи пообщительнее.

Больше, похоже, никто никому никого не нагадал, во всяком случае, таких заявлений не высказывал. Зато ребята организовали довольно душевное застолье с бутербродами, типа-сэндвичами с котлетами мамы Вовчика и ее же салатом, чипсами, оливками, чаем с тортом. На аппетит не жаловался никто. Немного смущалась Елка, но глядя на неунывающего Вальку, комплекцией превосходящего ее, но уминающего все подряд за обе щеки, расслабилась.

На сытый желудок общаться оказалось гораздо легче. Сразу нашлись общие темы: общие преподы, сессия. Вовчик предложил продолжить гадания, хоть карты разложить. Но Вакулина почему-то отказалась, хотя девчонкам до этого раскладывала охотно. Тогда не нашли ничего лучшего, чем просто поиграть в «дурака»[7 - Карточная игра].