Спасти чудовище

Сама Эйлин не знала, злиться ли ей на преподобного Томаса, лишившего ее сиюсекундного выгодного брака, или же благодарить за то, что он остановил этот фарс. Что она делала бы, оказавшись после венчания полностью во власти графа? И что делал бы сам граф? Вряд ли подобный союз оказался бы счастливым, и архиепископ прекрасно понимал это, когда подписывал разрешение.

Карета остановилась. Так и не проронив ни слова, граф помог девушке выйти.

– Ваше сиятельство, я… – Лакею хватило одного взгляда на хозяина, чтобы моментально скрыться в доме, оставив входную дверь открытой. Послышался возбужденный гул голосов, топот ног, и все стихло.

Граф подхватил девушку под руку и направился к крыльцу. Судя по плотно сжатым губам и странной медлительности движений, каждый шаг давался с большим трудом.

– Вам плохо? – встревожилась девушка.

– Нога затекла, – сквозь зубы проговорил он. – Такое бывает с… такими, как я.

– Такое может случиться с каждым, – спокойно подтвердила Эйлин.

– Пытаетесь меня утешить?

– Вряд ли вы нуждаетесь в моем утешении.

– Вы правы. Не нуждаюсь.

Они как раз дошли до лестницы. Граф остановился, словно переведя дыхание, а потом, пробормотав что-то невнятное, проковылял в кабинет, оставив Эйлин одну стоять у ступеней.

Девушка пожала плечами. Не желая мозолить глаза слугам, она предпочла подняться в спальню. Ворох лент, кружева и цветов все так же лежал у кровати, картонки никто не потрудился закрыть, а старое платье Эйлин осталось висеть на кресле. Прислуга четко дала понять, что заботится о своей репутации и не потерпит непонятно откуда взявшуюся девицу в качестве хозяйки дома. Еще один довод в пользу благоразумия архиепископа.

Осознавая, что лучшее, что она может сделать, – это уйти, Эйлин поискала ножницы и, извернувшись, перерезала ленточку, связывающую края лифа. Белоснежная ткань скользнула к ногам. Переступив через нее, девушка быстро натянула старое платье и обреченно посмотрела на яркие наряды. Мисс Сандрингтон вряд ли за них заплатит. Остается только их переделать и выставить за полцены. Мадам Лали будет в ярости, а сама Эйлин не получит за эту работу хотя бы пенни.

Упаковав все в шляпные картонки, она покинула комнату и начала спускаться по лестнице, стараясь идти как можно более бесшумно. Благо слуги так и не появились, опасаясь потревожить мнимый покой хозяина.

Но половицы все равно предательски скрипели. Дом словно потешался над девушкой. Эйлин уже почти достигла двери, когда над ухом раздался грозный голос:

– Решили прогуляться?

– Ой! – От неожиданности она подскочила, коробки выпали из рук, одна из них приземлилась на начищенный до блеска сапог хозяина дома. Граф с шумом втянул воздух, проглатывая ругательства.

– Простите, – покаялась девушка, – я не хотела вас беспокоить.

– Вам это не удалось, – он внимательно рассматривал ее. – Могу я поинтересоваться, куда вы собрались?

– По-моему, это очевидно. Я возвращаюсь в город, – старательно избегая смотреть на недавнего жениха, Эйлин подобрала коробки.

– Зачем?

Она все-таки взглянула ему в глаза:

– А с чего мне оставаться? Завтра вы решите, что погорячились, а моя репутация…

– Ваша репутация останется незапятнанной, – перебил ее граф. – Я уже написал леди Вайолет, это моя тетя, младшая сестра отца, и попросил немедленно приехать.

– Вам не стоило ее беспокоить, – возразила Эйлин, вспомнив, что в доме архиепископа упоминали это имя.

– Отнюдь. Вы моя невеста, к тому же притягательная молодая девушка, и верхом неприличия для вас будет находиться ночью со мной под одной крышей, – фыркнул граф Уорвик. – Правда, никогда не мог понять, почему именно ночью, днем вполне можно заняться тем же, при этом не обязательно даже подниматься в спальню.

Эйлин поджала губы.

– Буду признательна, ваше сиятельство, если вы оставите свои скабрезные мысли при себе, – сухо заметила она.

– Только в обмен на ваше благоразумие, – парировал он.

– Простите?

– Глупо пытаться сбежать после того, как вы согласились стать моей женой.

– Не думаю, что завтра утром, по здравом размышлении, вы все еще будете рады этому.

– Возможно. Но если вы уйдете сейчас, то не узнаете, стану ли я сожалеть о своем опрометчивом предложении или нет, – лукаво улыбнулся он.

Эйлин не могла не улыбнуться в ответ:

– Ваше сиятельство, вы искушаете меня. И судьбу. Что если я внемлю вам и останусь?

– Станете графиней, чем плохо? Или вас смущает, что к титулу прилагаюсь я?

Эйлин закатила глаза:

– Знаете, это нечестно!

– Отчего же? Я просто сообщаю вам все плюсы и минусы нашего союза. – Он небрежно оперся плечом на дверной косяк и тут же поморщился.

– Раны все еще беспокоят вас? – встревожилась Эйлин.

– Нет! – Это прозвучало как удар хлыста.

Девушка съежилась и опустила голову.

– Простите, я не…

– Просто останьтесь, – тихо выдохнул граф.

Эйлин подняла взгляд. В глазах хозяина дома застыла мольба. Девушке вдруг захотелось сорвать маску, надежно скрывающую его лицо, и увидеть то, что так тщательно скрывал граф Уорвик. Почему-то казалось, что он преувеличивает свое уродство. И что ему важна именно она, Эйлин.

– Все равно дом вас не выпустит, – продолжал Джаспер, не подозревая о мыслях, кружащих в голове собеседницы.

– Даже так? – хмыкнула она.

– Вы ему понравились, и мой особняк наверняка захочет, чтобы вы погостили.

Словно в подтверждение этих слов засов за спиной тихо лязгнул.

– Вы специально! – охнула девушка.