Розы после дождя

– Ага… – согласилась я с ней. – Дальше…

– Ну да, я забыла.

– Как обычно…

– Ну, пусть он хоть тебя отвезёт.

– Хорошо, разберемся… – ответила я и сбросила звонок, – Она обо всем забыла и уже дома, так что ждать ее не стоило.

– Как обычно, – повторил за мной Костя, но на его лице я не заметила ни злости, ни негодования. Слишком спокойно он это воспринял. Хотя, наверное, это уже обычная история.

– Мне пора…

– Ты домой?

– Да…

– Я могу тебя отвезти.

– Не стоит, я сама доберусь.

– Я все равно еду домой и заодно подвезу тебя. Идём! – и он взял меня за руку и потянул за собой. Я возмущалась, но он и не думал меня слушать, только когда мы подошли к машине, он выпустил мою руку и произнес. – Садись!

– Что-то это все как-то странно.

– Ты слишком подозрительная, – ответил Костя и открыл мне переднюю дверь.

Я косо посмотрела на него и молча отошла к задней двери и, отрыв ее, присела. Костя ничего не сказал, только усмехнулся. Городские постройки плавно сменялись природными ландшафтами. Я смотрела в окно, и не переставала удивляться тому, как в природе все закономерно устроено. Переходы плавные и постепенные. Природа – великий мастер. Чего не сказать о человеческих строениях, которые громоздятся огромной серой массой и возникают резко, откуда ни возьмись. Вот и снова вдали замелькали трубы теплоцентралей, промышленные ангары, склады. Мы подъезжали к городу.

– По дороге заедем в одно место. От вашего дома совсем недалеко.

– Хорошо…

Это был старый жилой массив с деревянными домами и землянками еще послевоенных лет. Я смотрела по сторонам и удивлялась, что Косте здесь понадобилось. Наконец, мы остановились возле одного старого дома. Он был полностью обшит деревянными рейками и выкрашен синей краской, которая во многих местах облупилась и обсыпалась. На окнах красовались резные ставни, покрашенные голубой и белой краской. Небольшой палисадник ограждал деревянный заборчик, где рос большой раскидистый куст боярышника и две рябины.

– Что это за место? – спросила у Кости.

– Не бойся, похищать тебя не собираюсь, – отшутился он, отстегивая ремень. – Останешься или зайдешь со мной?

– С тобой…

Костя вышел из машины и быстро поднялся на деревянное крыльцо. Я последовала за ним и остановилась возле начала ступенек, оперевшись рукой на перила. А он ощупал карманы.

– Черт! Неужели забыл? Ладно… – Он присел на корточки и принялся что-то искать в цветочном горшке, который стоял справа от двери. – Вот он. На месте!

Это был ключ. Он вставил его в замок, но открыть сразу не смог, только со второй попытки. Он приоткрыл дверь, и мы оказались в маленькой, залитой солнечным светом веранде. В углу под окном располагался стол, напротив него ещё одна дверь, которая была заперта на обычную железную щеколду.

– Осторожно, здесь везде пыль, – отозвался Костя, открывая ее.

– Хорошо… – произнесла и, войдя во внутрь, осмотрелась.

Это была небольшая кухонька квадратной формы, стены которой до середины были выкрашены синей краской. Справа было два маленьких деревянных окна, между ними располагалась старая эмалированная раковина. Напротив стоял еще советских времен буфет, он был забит старой посудой. По левую сторону от него находился небольшой п-образный коридорчик, через который, похоже, можно было выйти во внутренний двор. Да, я оказалась права, Костя последовал туда и скрипнул дверью. Я пошла за ним. Возле дома был небольшой навес, под которым стояла лавка и небольшой деревянный столик. Его правая сторона была оплетена девичьим виноградом и навевала ощущение покоя и уединения. Не хватало только горшков или корзинок с цветами. Я прошлась до конца навеса и выглянула в сад, он был небольшой, но отменно заросший травой, хотя если привести его в порядок, то будет очень даже неплохо смотреться. Но больше всего меня поразил розарий справа от навеса. Уж очень он резко выделялся на общем фоне запущенности и заброшенности. Странно, очень странно, ведь за ним нужен уход, но тут не похоже, чтобы кто-нибудь жил. Пока я стояла, размышляла, Костя вышел из сарая и окликнул меня. Я последовала за ним, расспрашивая его на ходу, чей это дом.

– Родителей мамы, но они давно умерли, и сейчас здесь никто не живет, – отозвался он и прошел на веранду. «Странно, а розарий? – подумала я. – Ну не сам же он по себе вырос?» И Костя, будто прочитав мои мысли, добавил. – Правда, несколько лет здесь жил наш прораб со стройки с женой, весной они съехали.

«Теперь понятно». Я подумала, что мы уже уходим, но оказалось, что Костя вышел смазать дверной замок, а после снова вернулся в дом. Пока он отлучался в сад, меня заинтересовал дверной проем, ведущий из кухни в остальную часть дома. На нем не было дверей, он был завешен желтыми занавесками. Я подошла к ним и немного раздвинула их. Это была гостиная – небольшая комнатка с выбеленными стенами. С левой стороны было два таких же маленьких окна, как и на кухне, которые были занавешены такими же желтыми занавесками, едва достававшими до пола, как и в дверном проеме. Между ними стоял на массивных ножках круглый стол, окруженный деревянными стульями и застеленный белой скатертью, вышитой по краю крестиком. Такая же белая накидка с вышивкой покрывала громадный ламповый телевизор советских времен, стоявший в углу. На нем красовалась красная полупрозрачная вазочка с тремя искусственными гвоздиками.

– Посторонись!.. – раздался голос Кости, и я почувствовала, как его руки коснулись моих плеч.

Я обернулась и невольно сдвинулась в сторону. Костя убрал руки и, широко раздвинув занавески, прошел в гостиную. Я хотела пойти за ним, но резко остановилась. Прямо напротив дверного проема стояло огромное зеркало с человеческий рост, и когда ты заходил, полностью отражался в нём.

– Господи!.. И кто додумался его так поставить! – вырвалось у меня.

Костя видимо услышал это и произнес:

– Отличное решение!

– Ага! Заикой останешься.

Костя лишь усмехнулся и зашел в комнату, которая была заперта на ключ, а я осмотрелась. Напротив окон вдоль противоположной стены стоял диван, накрытый тканевым покрывалом с цветочным рисунком в центре. Слева от дивана из-за приоткрытой двери виднелась старая железная кровать на пружинах. На ней стояли две пышно сбитые пуховые подушки, накрытые связанной крючком накидкой. На стене висел ковёр, над ним два портрета мужчины и женщины. «Интересно, кто это? Хотя, наверное, Костины дедушка и бабушка, раз это дом родителей его мамы». На деревянном полу и мебели лежал серый налет пыли, по углам и с люстры свисала паутина.

– Все, мы можем идти, – раздался голос Кости. – Я нашел, что искал.

Я кивнула и направилась к выходу. Когда мы спускались с крыльца, Костя произнес:

– Запомнила, где лежит ключ, если вдруг захочешь сбежать?

Я лишь косо на него посмотрела и направилась к машине. «Ну да, было бы удивительно, если бы он за весь день ни разу не заикнулся о свадьбе».

Домой мы приехали затемно. Снова я попросила Костю остановиться пораньше и не подъезжать прямо к дому, но он снова меня не послушал. И снова нас увидела Лара. У нее прям чутье какое-то: появляться не вовремя или она намеренно ждала моего возвращения? И снова чуть ли не с порога обрушила на меня свое негодование:

– Ты хочешь подорвать свою репутацию перед самой свадьбой? Люди же могут воображать себе все, что угодно.

– Пусть! Это мое личное дело, и оно никого не касается!

Горячность, с которой были сказаны эти слова, заставили Лару насторожиться. Я и сама от себя этого не ожидала.

– А не влюблена ли ты в него?

– В кого? В Костю? Нет! Мне просто не нравится, когда меня контролируют. – А сама задумалась, почему она так подумала? И почему я должна быть в него влюблена? Он брат Сони и все. Единственное, что нас связывает – наше детство. Влюблена? Я хмыкнула, а Лара продолжала стоять с озабоченным видом.

– Я думаю, всё-таки нужно поговорить об этом с Димой.

– Говорите, – произнесла я и хотела уйти к себе, но Лара меня остановила.

– На выходных Стас устраивает на даче пикник и заедет завтра за тобой и Августой, так что будь готова.

– Хорошо, – отозвалась я и поднялась к себе. А в голове все продолжали крутиться слова: «Влюблена? Влюблена? Влюблена?» Мне стало от них даже как-то не по себе. Нет! Я ни в кого не влюблена. Точка! Так откуда же это непонятное волнение? Нет, нет и нет! Это ничего не значит. Пикник! Какой ещё пикник? И Стас сам за нами заедет. Это что-то новенькое».