Последние маги

Агний Рун
Екатерина Карташова

Говорят, древние маги оставили после себя тайное знание о том, как избежать смерти. Чтобы узнать, правда это или вымысел, придётся нарушить запрет Ордена и отправиться за Волчий хребет, в мифический город. Путь туда охраняется, а компаньоны не доверяют друг другу. Преследуемый Орденом странник, дочь отступника, слепой вор, пленная дикарка и фанатичный паладин – каждому из них есть, что скрывать.

Екатерина Карташова

Агний Рун

Пролог

Ты – маг. Присмотрись…

Магия таится в тебе, как фея в букете цветов, лишь кончиками трепетных крыльев намекая о своём существовании. Она укрылась среди бутонов, она любит играть в прятки и щекотать воображение. Если ты захочешь рассмотреть её, тебе придётся постараться. Для непривычного глаза её лик иллюзорен и мимолётен. Мгновение, и он исчезнет. Так что замри, не вздумай моргнуть или отвести взгляд. Но даже если ты считаешь это выдумкой, ей всё равно. Она будет существовать и без твоей веры. Так что решай сам, хочешь ли ты отыскать её в себе.

Присмотрись, что ты видишь? Сухие былинки или крылья феи?

Глава 1. Бран

Странники, бродяги, путники. Какими неведомыми путями они идут по миру, какие ветры треплют их плащи, какие дожди смывают дорожную пыль с сапог. Сколько этих непосед рождает и носит на себе земля, ненасытных, жадных до приключений, ленивых к будничному труду. Бредут они хожеными и нетореными тропами, как будто гонит их кто-то вперёд, всё дальше, к последнему морю, к краю земли. Загадка они для простого обывателя, подсевшего вечером за кружкой пива к такому скитальцу в деревенской таверне, чтобы послушать удивительные небылицы о дальних странах. Слушает он разинув рот и не верит. Нет, плутует пришелец, байки травит, завирает – одним словом. Послушать его и пойти домой, где всё так привычно, понятно, надёжно. Подальше от этого опалённого солнцем, запылённого, пропахшего полынью человека. В его глазах горят огоньки сотен виденных им закатов, в улыбке – Панова насмешка, в голосе – мёд лжи. Спешит мирянин поскорее домой, с опаской оглядываясь по сторонам, запирает дверь на засов и ложится под своё лоскутное одеяло, под которым тепло и спокойно. В окнах его дома гаснет свет, и мир его засыпает до утра, праведный и тихий.

Так слушатель уходит от плохого рассказчика, но Бран таковым не был. Он умел говорить так, что его всегда дослушивали до конца. В тот вечер ему особенно повезло. Он выбрал одну из своих любимых историй о легендарном городе по ту сторону гор, скрытом за туманами и лесными чащобами, где творятся такие чудеса, о которых и помыслить трудно. У него было четверо слушателей. Точнее, пятого он заметил не сразу. Те, что сидели с ним за столом, принадлежали к местным работягам, которые кормят свои семьи нехитрым ремеслом или домашним хозяйством. Они жадно ловили каждое слово странника и вот уже в третий раз просили хозяина наполнить их кружки пивом. Бран не спешил закончить свой рассказ, приправляя его всё новыми событиями, но чутко удерживая баланс на грани правдивости и откровенной фантазии. Нельзя было допустить, чтобы его слушатели разуверились и ушли. Он определённо смог бы подвести их и к четвёртой кружке, чего хозяин таверны явно ждал. Последний был доволен и смотрел на пришельца особым взглядом, который обещал ужин за счёт заведения. Такая сделка была не внове. Бродяги частенько подобным образом зарабатывали себе на хлеб.

Когда события его рассказа подходили к кульминации, Бран заметил, что за лестницей, ведущей на второй этаж здания, прячется женщина. Она старалась находиться вне поля зрения не только посетителей, но даже самого хозяина. Они и не могли её видеть, потому что их взгляды были обращены в противоположную сторону. А вот странник со своего места мог наблюдать краешек её синего платья с белыми рюшами по подолу. Бран не придал этому особенного значения. Добропорядочным женщинам не полагалось находиться в таверне, где полно чужаков, считали миряне. Вероятно, это была женщина из семьи хозяина, которая пришла тайком послушать чудной рассказ.

Будь его воля, Бран пригласил бы её к столу. По его мнению, женщины были прекрасными слушателями. Они так отчаянно верили в придуманные им небылицы, так быстро и легко подпадали под очарование слов, так хотели быть обманутыми. Они являлись бы самой преданной и отзывчивой аудиторией, если бы только не отцы, братья и мужья. Именно по их милости эти очаровательные и одновременно взбалмошные создания вынуждены были слушать его тайком. Украдкой посматривая на краешек платья, чтобы не спугнуть и ненароком не выдать свою слушательницу, Бран с удовольствием гадал, какова из себя его хозяйка.

Вечер закончился привычным образом: хозяин накормил гостя ужином и, поторговавшись для приличия, они сошлись на цене за комнату. Она оказалась небольшой, простой, но чисто убранной. Жена хозяина, молчаливая и мрачная, принесла для странника кувшин с питьевой водой и краюху хлеба, проворчала что-то неразборчивое насчёт доброты предстоящей ночи и удалилась, унося с собой единственную лампу. Бран открыл ставни, впуская свежий вечерний воздух в каморку. Снаружи было темно, молодой месяц почти не давал возможности различить больше, чем силуэты домов. Повисшая между ними тишина нарушалась разве что отдалённым лаем собак, но Бран не спешил ей верить. Он некоторое время самым внимательным образом прислушивался к окружающему его пространству, пытаясь уловить хотя бы намёк на подозрительный, лишний здесь звук, но нет, кругом было тихо. “Как в могиле”, – мысленно прибавил Бран и, не снимая даже пыльных сапог и дорожной куртки, завалился на жёсткую узкую кровать.

Он проснулся внезапно и тут же понял, что проспал. Интуиция никогда его не подводила, но в этот раз немного запоздала, наверное, тоже заснула, притомилась от долгой дороги. По лестнице уже топали стальными подковами казённые сапоги – нехороший такой звук, недобрый. В каморке было темно, снаружи тоже, рассвет только-только начинал заниматься. Бран резко вскочил, подхватил с пола дорожную сумку и метнулся к окну – второй этаж не так уж и высоко. ”Да как же такое быть может? Откуда их рогатый принёс в захолустье это проклятое. Следили. За мной? Да с чего”, – подумалось ему, но он отмахнулся от ненужных мыслей. Они всегда только мешали.

Внизу Бран увидел сумрачный, еле заметный блеск стальных шлемов. Обложили, караулят. Прыгать всё равно, что сразу выдать себя. Не станет нормальный человек через окошко своё бренное тело швырять без причины. Он взвесил ситуацию, прикинул, оставил сумку, быстро стянул сапоги с курткой и снова завалился на кровать. Как раз вовремя, потому что в следующий момент дверь комнатки распахнулась, и та заполнилась светом сразу нескольких ламп.

Громыхали они так, что притворяться спящим и дальше не требовалось. Бран сел на постели, щурясь от света. Их было трое. Резонно, больше сюда и не поместилось бы. Кроме того наверняка ещё несколько человек ждали внизу. Он не видел их раньше никогда, но сразу догадался, что это именно те самые. Лица серые, вытянутые, глаза пустые и холодные. Выгоревшие от солнца и пыли сюрко скрывают под собой помятые, скверно начищенные доспехи. Тот из них, что первым вошёл в комнату, отрывисто и сухо скомандовал: “На колени”. Для Брана повторять не нужно было, требование относилось именно к нему. Он поднял руки, демонстрируя пустые ладони, и стал медленно, может быть, даже чересчур, вставать с кровати.

– Кто такой? – спросил всё тот же из вошедших.

– Я еду в Шатр, – спокойным голосом ответил Бран, уже поднявшийся с кровати. – Остановился на ночлег.

– Зачем едешь?

– Домой еду, к отцу. Он посылал меня проверить дороги. Мой отец – торговец, торгуем сукном. Говорили, дороги все разбило по весне, так отец сильно переживал, что не проедем, вот и послал меня посмотреть. Говорит, поезжай, Эрик, вперёд…

– Хватит, – оборвал его вошедший.

– Откуда едешь?

– Так, я говорю, дороги проверял, – он резко остановился. – На юг которая ведёт. Там ведь деревень столько лежит. А по весне у них сукно всегда в ходу.

– Ладно, Эрик, – презрительно произнёс человек в латах. – Допустим, про дороги хорошо вышло, а вот с рожей твоей гораздо хуже. Не подходит она для дурака-сына, которому поручили это глупое дело. Плохо ты придумал, странник. На колени, я сказал! – вдруг резко рявкнул он.

– Да что же это вы творите, люди добрые! – завопил Эрик-Бран, когда ему начали верёвкой вязать руки. – Кто вы хоть такие, скажите на милость? Чем я перед вами повинен. Объясните мне мою вину, может, я хоть пойму её, раскаюсь. Нельзя же так вот человеку и шанса на прощение не дать.

– А вот это тебе допытчик расскажет, – усмехнулись они.

– Как так, допытчик! Вон, посмотрите, сумка моя! Там деньги на дорогу. Постойте, не вяжите. От допытчика-то я уже не вернусь вовсе, что скажет на это мой бедный родитель.

Они остановились, переглянулись. Один из вошедших направился к сумке, чтобы проверить её. Видимо, его денежный посул их заинтересовал. А это значило, что пришли они не за ним. Или не знали, как должен выглядеть тот, кого искали. В этот момент с улицы донеслись крики. Разобрать, что именно кричали, было невозможно, но по тону сразу стало ясно, что пытаются взять кого-то, кто отчаянно сопротивляется. Люди в латах взглянули в сторону окна, и двое из них, не сговариваясь, быстро вышли из комнаты. Третий достал из ножен меч и угрожающе направил его на Брана, как бы предупреждая его от возможных глупых действий. Но Бран и не смотрел в его сторону. Он так жадно вглядывался в оконный проём, словно в предрассветных сумерках происходило что-то невероятно занимательное. В конце концов охранник не выдержал, вытянул шею и попытался взглянуть в окно. Этого мгновения Брану было достаточно. Он вмиг очутился рядом со своим сторожем и с размаху ударил его кулаками связанных вместе рук по голове. Человека в латах натолкнулся спиной на стену, по которой грузно сполз на пол. Убедившись, что противник без сознания, Бран вытащил у него из-за пояса нож, разрезал верёвки на запястьях, собрал свои вещи и выглянул в окно. Внизу было пусто. Странник перелез через подоконник и спрыгнул.

Люди в латах устроили в таверне настоящий переполох. Кого-то уже вязали, кого-то волоком тащили в кибитку-клетку. Одни бранились, другие молили о пощаде. Впрочем, всё было бесполезны. Люди Ордена никогда не отпускали пойманных. Облава велась жестоко. Об этом всём он много слышал, но своими глазами видел впервые. Однако время терять не стоило, если он хотел оставаться и впредь таким же свободным и живым, каким был до этой ночи. Бран на пределе возможной скорости добежал до стойла, вывел своего коня, вскочил на него и сразу пустил галопом. Он промчался мимо группы солдат, но слишком быстро, чтобы они успели предпринять какие-либо действия и помешать ему.

Он покидал это место не оглядываясь, нещадно погоняя и пришпоривая своего скакуна. На душе было гадко, саднило, словно сбитый кулак, которым он ударил охранника. И причиной тому было вовсе не его бегство. Если здраво рассудить, то в бегстве ничего дурного нет. Жизнь дороже принципов и чести, в этом ему не приходилось ещё сомневаться. Лучше быть живым без принципов, чем при них, но мёртвым. Только вот случившееся не шло из головы, зацепило его душу, как рыбку подсадило на невидимый острый крючок. Эти люди – сила, настоящая сила, которой нет препятствия. Он, как и многие подобные ему странники, любил свою свободу и жизнь, которым теперь угрожала эта необоримая сила, от которой некуда было деться, невозможно было спрятаться, от которой оставалось лишь трусливо бежать, поджав хвост, пока не поймали и не бросили в клетку, как прочих.

Бран до самого рассвета гнал коня. Только когда злополучное место осталось далеко позади, он сбавил темп на лёгкую рысь, но продолжал путь вплоть до полудня. Солнце припекало, погони видно не было, а напряжение и усталость начали брать своё, и странник сделал привал, дал коню и себе небольшой отдых. Пока его боевой четвероногий друг щипал траву, Бран, устроившись под деревом, подкреплялся орехами. Перекусив, он лёг на расстеленный им плащ и заложил руки за голову. В тени кроны стояла приятная прохлада, пели птицы, было спокойно и мирно.

Сквозь резную листву кустарника тропинка хорошо просматривалась. Пятна солнечных лучей образовали на ней ослепительный узор, какой бывает только в ясные летние дни. В траве с непрерывным гудением работали шмели. «Бран, – этот крик испугал птиц, сидевших в кронах деревьев, и они вспорхнули с веток. – Бран, отзовись, где ты?». Он молчал, даже и не думал следовать просьбе и подавать голос. Лишь сжался в комок ещё плотнее и чувствовал, как при каждом звуке этого голоса вздрагивает его сердце. Нет, не от страха – он больше не боялся их – от волнения и азарта. Послышались глухие шаги. Все его мышцы налились в стремлении к движению. Но для этого время ещё не пришло. Слишком рано. На тропинке показался юноша в простой серой одежде. Он шёл, оглядываясь, без опаски и осторожности, самоуверенный и спокойный. Его правая рука сжимала старый, покрытый немилосердной ржавчиной меч. «Бран, выходи. Мы ведь всё равно тебя найдём. Сейчас или потом», – снова крикнул юноша, и на его лице появилась злая усмешка. Он провёл мечом по листве кустов, просто так, без какой-либо цели. Упругие ветки и листья холодно зашелестели по поверхности клинка. Юноша посмотрел в сторону, что-то привлекло его внимание. В это мгновение Бран сделал рывок вперёд, с хрустом ломая куст жимолости, своё временное убежище, и сбивая противника с ног. Он прыгнул, ощутив невыразимое удовольствие от разрядки напряжения в мышцах. Ужасный, нечеловеческий крик, острый как нож, оглушил Брана.

И он проснулся. Видимо, события нелёгкой ночи и дорога слишком утомили его, и странник незаметно для себя самого задремал – опасное занятие у открытой всем ветрам дороги. Он посмотрел на небо, солнце стояло высоко, лишь немного изменив своё положение. Значит, спал он недолго.

На горизонте замаячила фигура одинокого всадника, ехавшего рысью. Ещё издали заметив Брана, он поднял левую руку с раскрытой ладонью – знаком мирного приветствия. Впрочем, весь его внешний вид был красноречивее этого жеста. По бокам от седла висели тяжёлые сумки, позади них был приторочен меч в ножнах. Человек чуть ссутулился, устал от продолжительной поездки. Такой же бродяга, ведомый не то волей прихотливой судьбы, не то скукой. Он остановился возле пасущегося коня Брана, спешился и, кряхтя, разогнул спину. Солнце иссушило и опалило кожу его лица до тёмного несходящего загара. В бороде и длинных волосах седина одержала почти полную победу над прежним, и теперь уже было не разобрать каким, цветом. Одежда давно выцвела. Всё в нём говорило о дальних и долгих походах, но никак не о старости или дряхлости. Напротив, этот человек казался крепким, жилистым, словно годы забрали у него всё лишнее, оставив только самое необходимое для непростой жизни скитальца. Незнакомец подошёл к Брану, присел рядом и протянул бутылку. Бран кивнул и, приняв её, сделал глоток. Содержимое, к его изумлению, оказалось простой водой, но свежей и приятной на вкус, точно из колодца.

– Устал, второй день в седле, – сообщил севшим голосом путник, набирая пригоршню орехов, предложенных ему Браном. – Что, есть поблизости место, где бы на ночь кости бросить?

– Если будешь держать путь на юг, то к вечеру окажешься в деревеньке. Ближе ничего нет. Только не советую туда ехать. Ночью там было слишком тесно от Хранителей.

– Это не беда, – отмахнулся незнакомец.

– Неужели?

– А чего мне бояться? Молния дважды в одно место не бьёт. Меня больше волнует, хорошо ли там кормят на постоялом дворе, сушёное мясо уже в горло не лезет! Кажется, всё бы на свете отдал ради миски хорошей похлёбки.

– По приказу Главного Ловчего Хранители берут под стражу всякого бродягу и странника, праздно шляющегося без дела по землям Ордена, – напомнил Бран.

– Да, бродяги, типа нас с тобой, распространяют опасную ересь. Любят рассказывать сказки, миряне в них верят, а это вовсе ни к чему. Не следует мужикам забивать голову всякими небылицами. А уж их жёнам и дочерям тем более. От этого рождаются сомнения, всякие коварные мысли, противоречащие Чистой Вере.

– Да, Хранители старательно приглядывают за своими рабам, – сказал Бран, и его собеседник усмехнулся.

– Не больно ты высокого мнения об этих людях.

– Живут, как скот, умирают, как скот, за что их уважать.

– А сам как живёшь?

– Я не служу Ордену, – коротко сказал странник. Не нравилось ему, куда начал уходить их диалог, и хотелось поскорее отвязаться от этого назойливого собеседника.

– Тогда тебе не стоит оставаться на его землях. Приходилось слышать истории о городах по ту сторону Предела?

– Конечно, только кто сможет в одиночку перейти его перевалы?

– Зачем же в одиночку, есть добрые люди, помогают.