Оценить:
 Рейтинг: 0

Морок

Год написания книги
2020
Теги
<< 1 ... 90 91 92 93 94 95 >>
На страницу:
94 из 95
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Иннокентий подтолкнул толстуху поближе к центру залы:

– Наш регент, оберегавший нас всё последнее время, сын Будияра и Светозары, потомок королевский кровей…

– Регент? – удивился судья.

– Регент-регент, – подтвердил мужчина, стоявший в центре зала.

– А где же…

– Сегодня вам придется смириться с тем, что магия существует, – усмехнулся Морок, с удовольствием сменив бабьи тряпки на мужской камзол и крутя пышный каштановый ус под носом.

Судья без слов стукнул кленовым молоточком по серебряному блюдцу в знак состоявшейся коронации и после обратился к новому королю:

– Могу я просить вас об отставке?

ЭПИЛОГ

Пока главный судья в шерстяной мантии о чём-то говорил усатому красавцу средних лет, возникшему на месте толстухи, Лея, Иннокентий и Миролюб потихоньку выбрались из тронной залы.

Некоторое время они вприпрыжку мчались по коридорам, сдерживая смех, словно сбежали от злой тётки на рынке, которая уличила, что они подворовывают её семечки.

Они хохотали и потом, спускаясь по широкой лестнице, пересказывая, какую ловкую штуку учудил Морок, чтобы Миролюба самого не заперли в «строгие подвалы».

Они хохотали, вспоминали былое, поздравляли друг друга с тем, что всё уже позади. Оказывается, а они и сами не подозревали, что так много узнали друг о друге за несколько, будто бы жили вместе не один год.

Но вот они вышли из дворца, и всё веселье как рукой сняло.

– Что ж, будем прощаться, – отважился Иннокентий. – Признаюсь, я и хотел, чтобы всё кончилось, и ждал этого, и, в конце концов, рад этому. Но я не думал, что это так грустно, прощаться с тобой, Миролюб.

– Что ж, у каждого теперь своя дорога, – негромко ответил бард. – А всё ж таки удивительное дело – жизнь. Мы с тобой – потомки враждующих ветвей королевства, которые своей борьбой уничтожили огнём половину Края. Надеюсь, матушка моя смирится, что я не стал королём… Вероятно, мы должны были, встретившись, уничтожить друг друга? А мы взяли и помирились. Мы сделали то, что не могли сделать другие. И вот, теперь мы просто расходимся.

– А ведь если подумать, – вклинилась в разговор Лея. – Ведь вы совершили самый настоящий подвиг – спасли Край от раздоров и мести!

– Да, – кивнул Иннокентий. – И всё это так, между делом, за походом, буднично. Я думал, что героические дела творятся как-то по-другому, возвышенно, а не так, со слезами, соплями, содранными коленками… Ведь ни одного дракона, никакой войны между закованными в латы рыцарями… Просто спасли Край и друг друга, а теперь просто расходимся. Словно мы и сходились для того только, чтоб решить, сегодня сено косить будем или подождём чуток еще.

– Да, Кеш, – улыбнулся Миролюб. – Ведь это только в книгах, что на ярмонках торгуются, всё это красиво подано. На то барды и есть на свете, чтобы всю боль и грязь человечества обращать в золото и страсть. Это – как домашние щи и щи в трактире. Дома вкусны, а в трактире – поданы красиво. В общем, насчет всего этого, я, Кеш, такое сказание сочиню, люди веками будут помнить о тебе и обо мне, и о Лее, и о наших подвигах!

– Нет, Миролюб, если есть у тебя сострадание и любовь к людям, то и не вздумай даже хоть куплет о нашем походе сочинять. Я мальцом был, таких куплетов наслушался, потянуло меня на подвиги… Это я теперь знаю, что все походы – это пыль, грязь и смерть товарищей. И нет в этих подвигах ни радости, ни заслуг. Побереги молодых мальчишек, что за нами подрастают, не мани их в дальние дали, пусть дома сидят, хлеб растят…

Миролюб не стал спорить, но и обещать, что не создаст песнь об их походе, не стал. Они улыбнулись друг другу на прощание и разошлись каждый по своей дороге: Лея и Иннокентий к деревне по тракту повернули, а Миролюб – в строгие подвалы проведать Марию, а потом уж к корчме, матушки в ноги поклониться, и на заветный холм лесной, где с государыней своей встретился.

Лея и Иннокентий, взявшись за руки, шли молча, каждый был уже в думах своих в родной деревеньке, мысленно прохаживался по ней.

– А ведь ты понимаешь, Кеша, – первой заговорила Лея. – Вот ведь мы придём домой, нас спросят, где мы были. А если мы правду расскажем, ведь никто не поверит!

– Скорее всего, но матушка моя точно нам поверит, – согласился юноша.

– Нет, ты только представь, мы везде побывали, всюду заглянули, Кеш, да мы такого насмотрелись. Ведь нас надо теперь отдельно поселить, как богов в старые времена, и всячески нас ублажать. А ведь что сделают наши дорогие и любимые соседи? Денёк они нас послушают, а потом начнётся, мол, сделай то, тут подсоби, да не мешайся ты, отойди, вся в мамку свою, в дурочку… А ведь мы столько пережили!..

– Ой, – спохватился Иннокентий. – А Богдан-то?! Ты вот сказала, что мы столько пережили, я про него и вспомнил. Мы ж за ним собирались. Надо бы вернуться, забрать его с собой!

– Точно! – воскликнула Лея. – Его надо забрать! Мы его в деревне и покажем как раз, а он будет чудеса творить… Ох, и зауважают они нас!..

Они развернулись и поспешили к «строгим подвалам», рядом с которыми в кружечной оставили товарища. Дорогу им преградил небольшой конный отряд. Чёрный ретивый скакун заржал, остановившись в шаге от них. Лея напугалась и бросилась в противоположную от лошади сторону. Иннокентий заградил её собой. Он зажмурился, приготовляясь получить один-единственный удар копытом в грудь и умереть. Главное – было пережить первую боль от смертельной раны, как долго будет длиться эта боль, наверное, несколько мгновений. Нужно выдержать, хоть что-то надо будет сделать как герой, героически умереть, спасая жизнь своей подруги. Сколько будут длиться эти несколько мгновений. Бывает, жизнь пролетает и не заметишь, а бывает тянется один миг целую вечность. Иннокентий ещё сильнее зажмурил глаза и сильно стиснул зубы. Он выдержит…

Удар он почувствовал совсем скоро. Но не спереди, а сзади. И это было совсем не больно. Потому что это вовсе не было смертельной раной, скорее, унизительным пинком под зад. Иннокентий открыл один глаз и обернулся.

Сзади стоял пышноусый мужчина и радостно щерился.

– Не ожидал? – спросил он.

– Нет, – тихо проговорил Иннокентий, ещё не решивший, что делать дальше: напасть на обидчика с кулаками или… Где-то он его видел.

– Не узнал, – рассмеялся пышноусый. – А так?

И тут же возникла на дороге добрая толстуха, с которой прошагали они не один вершок по дорогам Края. Иннокентий бросился к ней, как к родной.

– Ну-ну, полно, – смеялась та. – С королём ведь говоришь, что за фамильярности такие нынче.

– Ах ты, шельма, – не сдержался Иннокений и толкнул его в грудь.

– Ладно-ладно, некогда мне тут с тобой мутаборы мутаборить, – показно сердился черноусый. – Я про Богдана пришёл напомнить, да проводить малеха.

– Про Богдана-то мы и сами уже спохватились, решили за ним пойти, с собой его взять…

– Дело хорошее. Да мы уже с ним сговорились. Магом у меня будет при дворе…

– Как? – удивился Иннокентий. – Прям вот так сразу из воды в котел?

– А ты как думал, – рассмеялся пышноусый. – Или ты забыл, зачем во дворец-то ходил?

Иннокентий замялся.

– В общем-то, я это не очень понял…

– Да магию ж мы в Край возвращали, экий ты бестолковый. Помнишь, ты спрашивал, «не проще было всё вот это вот не устраивать, а просто всех… ну… расколдовать что ли? Память вернуть? Просто раз и всё. Без походов?» А я тебе ответил: «Ну, да мы попытаемся с тобой как можно больше вернуть… Но для этого нам нужно во дворец…»

– Смутно очень, – приврал Иннокентий. – Много всего произошло…

– Да что уж. Событий много произошло, их всех надо в узелок один связать, это трудновато, конечно. Ну, да я помогу. Благодаря тому, что ты пришёл, флейтист смог связать два события в одно: легенду о приходе некрисей из-за появления вблизи магов, тех самых, твоих друзей, и нарушение указа Клариссы ее внучкой. Благодаря этому ветку Клариссы извели. А раз извели – значит магии путь открыт во дворец. Не страшно теперь-то указ нарушать, когда уже всё нарушено и всякого насмотрелись. Ещё одно событие – Богдан твой выжил, а он не просто тучи на солнце напяливать умеет или светить в темноте, это любой фонарь сможет, а прям вот то, что обычным людям и нужно – из пустоты предметы доставать. Сейчас этого самого все и ждут: народу и поесть охота, и поплясать, а последнее время у него только труд тяжелый и ночи бессонные. Так что они Богдана-то увидят, сами магов привечать начнут теперь. Миролюба ты спас, хотя и мать его тебя изводила, да и он на тебя набросился. А значит и бардам в Краю быть, и песням быть, и пляскам, и заговорам на урожай, на солнце и на дождь, и на рождение здоровых детей…

– Ой, а я ему запретил своё искусство-то применять, он хотел песню о походе нашем…

– Барду петь запретить? – рассмеялся пышноусый. – Напугал кота котлетой. Ты можешь запрещать, сколько вздумается. А бард не сочинять не может. Да я ему ещё втихаря на затылок капель из твоего серебряного кубка, который ты у дев истинных спёр, помнишь, вот этих капель ему смахнул. Они ж самые капли истины и есть, теперь важнее барда, чем Миролюб, во всём мире не сыщешь… Не волнуйся.

– А что с флейтистом? – спросила Лея. – Раз уж, выходит, он помогал магии в Краю, а мы его под суд…

– А вот за этим я вас и догнал, – признался пышноусый. – Нам с флейтистом, хоть мы и давно знакомы, а не ужиться сейчас никак. И только ты наш спор можешь разрешить.
<< 1 ... 90 91 92 93 94 95 >>
На страницу:
94 из 95