Не сдохнут только одиночки

– Эй, мы тут, – услышал Петренко знакомый голос патрульного и завернул за угол. – Пропустили "Скорую", – пояснил тот, усаживаясь обратно в машину.

– А где наш "пассажир"? – Удивлённо спросил сержант, не заметив в "УАЗике" Аликмеда.

– Так, всё. Скрутили его при попытке к бегству и посадили под замок. – Махнул рукой за спину патрульный. – Он, как только вышел из подъезда, прям будто с цепи сорвался. Сначала рванул от нас по лестнице, но «не свезло» – споткнулся и кубарем полетел с крыльца на землю. Затем попытался оказать сопротивление при задержании. Получил по лицу, теперь сидит смирно. Все сакральное действо заняло от силы, минуты две. Неужели, не слышали?

Петренко лишь отрицательно помотал головой:

– Теперь его необходимо как-то к «следакам» доставить.

– А что он натворил? – Поинтересовался патрульный.

– Да, как бы выразиться помягче? – Нахмурился Петренко. – Вместе с подельниками рабынь держал, заставляя заниматься проституцией. Классика жанра – куча девиц без паспортов. Тут, поблизости, в первом подъезде бордель был, буквально до этой ночи… Проверить бы его надо, прежде чем уедем.

– Не вопрос, – ответил патрульный. И позвав с собой напарника, вылез из машины. – Веди.

– А ещё нам понадобится отряд «Омона» – сгонять в Субботино, прочесать один домик. Там братья этого «субчика» держат барышень взаперти. – Сбавил голос на полтона сержант. – Как там наш полковник? Не передумал ещё – объединять усилия со смежными ведомствами?

– Ведёт переговоры командованием местных воинских частей. Хочет попросить побольше людей в патруль. В МЧС уже согласились поддержать его инициативу насчет создания пунктов временного размещения для жителей города. Защита, еда и медпомощь пострадавшим. Но это уже крайняя мера… Очень надеется Олег Валентинович, что придёт «Росгвардия» и крупной техникой подавит волну заболевших. А, судя по темпам, через три-четыре дня они просто заполонят улицы. Но лично я в поддержке «Росгвардейцев» совсем не уверен. – Покачал голой патрульный и расстроенно вздохнул. – Скоро каждый сам за себя будет. Военные идут на контакт неохотно и, наверное, предпочтут отсидеться за стенами воинских частей. У них там есть всё для долгой обороны: провизия, боеприпасы, медикаменты какие-никакие. Ну, и сами стены… Нахлебников к себе они точно не пустят. Но попросить у них помощи в организации ПВР для людей – вполне можно.

– Поживём – увидим. – Философски ответил сержант, но смутные сомнения уже вовсю терзали его беспокойную душу.

«Система разваливается, прямых указаний из столицы как не было, так и нет. Что нас ждёт…» – Подумал Петренко, ощущая, как подкатывают усталость и бессилие.

Подойдя к "бобику" с тыла, сержант заглянул за решётку:

– Как сидится? Удобно?

– Сойдёт, – ухмыльнулся Аликмед.

– Скажи мне, сколько народа вчера было в квартире? Проститутки, клиенты. Может, кто ещё, не помнишь?

– Нет, – помотал головой Аликмед. – Всю память твои друзья мне отбили.

– Ну, нет, так нет, – хищно улыбнулся Петренко. – Сочтёмся еще, когда ты в сортир захочешь.

Отойдя в сторонку, сержант выудил из кармана телефон:

– Алло! Варя? Спроси у Аллы номер квартиры. И сколько людей, предположительно, было в борделе? – Перетаптываясь с ноги на ногу, Петренко дошел до патрульных и, махнув рукой, увлёк их за собой.

***

Набрав наугад номер квартиры, сержант приготовился к долгому ожиданию, но неожиданно быстро услышал бодрый женский голос:

– Кто там?

– Полиция. Открывайте. – Ответил патрульный.

Послышался гулкий писк домофона, и неизвестная дама повесила трубку.

– Ночью в подъезде шастали двое зараженных, впавших в психоз. – Предупредил коллег Петренко, придерживая мыском тяжелую дверь. – Аккуратно. В борделе, скорее всего, тоже все уже мертвы.

– Сколько их там?

– Девчонка, что была с задержанным – Алла – рассказала, что вечером в смену вышли семь "жриц любви", включая ее. Плюс еще один охранник, помимо Аскарова. Ну и точно один клиент, из-за которого и начался весь кипиш. В общем, рассчитываем на то, что человек десять там есть. Скорее всего, тот ценитель продажной любви не был единственным. Но Алла не знает, что творилось в соседних комнатах.

Распахнув настежь дверь, сотрудники полиции первым делом прислушались. Тишина. Затем в нос ударили запахи сырости и подвала.

– Будто кошка сдохла, – поморщился патрульный.

– Наш бордель – на третьем этаже. – Указал в направлении лифта сержант. И нажав кнопку вызова, тут же отпрянул назад. Двери мгновенно открылись, а из лифта, как чёрт из табакерки, вывалился зомби. Мужчина: свежий, опрятный, в строгом деловом костюме. Плашмя завалившись на пол, он завертел головой и, увидев поблизости Петренко, схватил его за брючину. Пытаясь высвободиться, сержант лягнул зомби ногой, затем ещё раз, но тот ухватился за ногу мёртвой хваткой и с неожиданным усилием потянул ботинок на себя. Отойдя от первого шока, один из патрульных вскинул табельное оружие и короткой очередью пробил кадавру голову:

– Готов.

Зайдя в лифт, Петренко сморщился:

– Интересно, сколько он здесь просидел? Вонь несусветная.

***

Добравшись до нужной квартиры, полицейские лишь подивились стоящей в ней тишине…

Дверь оказалась незапертой. И толкнув ее прикладом, один из патрульных аккуратно зашёл внутрь.

– Чисто, – прошептал он, сворачивая на кухню.

В длинном коридоре, не смотря на ясное утро, стояла кромешная темнота. Всему виной -глухо зашторенные окна с непроницаемыми гардинами. Всё для того, чтобы случайные прохожие не разглядели лишнего.

Включив свет в прихожей, Петренко бесшумно подкрался к двери, ведущей в зал. И, заглянув в щель, мгновенно отшатнулся.

Вплотную к двери маячил жуткий мертвец. Щека обглодана до дыры, обнажающей зубы. Бежевая, мятая футболка с одной стороны почти полностью пропиталась уже запёкшейся кровью.

За его спиной, прямо на полу, сидела голая проститутка и что-то лениво жевала. Присмотревшись, Петренко увидел чей-то палец, как карамель на палочке, торчащий у неё изо рта.

Подавив рвотный позыв, сержант дернул патрульного за рукав.

– Там их трое, – сказал он шёпотом, на грани слышимости, придерживая дверь, потому как ближний покойник, заметив в двери жертву, мгновенно пришёл в состояние крайнего возбуждения. И, царапая по стеклу окоченевшими пальцами, попытался напасть на Петренко, но тот просунул в щель пистолет, и выстрелил прямо в голову мертвецу.

Далее, войдя в зал, пустил пулю в лоб медлительной проститутке. А патрульный взял на себя тучного мужчину у окна, неловко запутавшегося в тяжёлых шторах.

Пройдя на кухню, полицейские увидели там ещё трёх девушек, вповалку лежащих на полу. Двое из них не подавали признаков жизни. А третья пришла в движение, как только увидела зашедших в кухню людей.

Вяло барахтаясь, она привстала на локте и попыталась подняться на ноги. Не дав ей этой возможности, один из патрульных выстрелил девушке в голову из табельного «АКС74-у».

На шум выстрелов из спальни показались ещё двое зомби. Молодая девица в мини-платье со следами укусов на руке и обглоданный ею пожилой мужчина в нижнем белье.

– Отвратительно, – только и смог промолвить патрульный, отворачиваясь в сторону…

На мужчине буквально не осталось живого места. Живот, плечи, грудь, лицо – буквально всё тело усыпали неравномерные цепи укусов. Кое-где куски плоти свисали с костей, приходя в движение в такт его шаткой походке. Из огромной дыры на ноге сочилась некая жидкость, больше похожая на сукровицу, выразительно булькая с каждым новым шагом покойника.