Не сдохнут только одиночки

Скалясь, мужик застыл на месте, будто рассматривая Петренко. Неприятный холодок пробежал по спине сержанта. И, подняв пистолет, он подошёл чуть ближе к кадавру, стараясь при этом не смотреть в его глаза… Полные не жажды или ненависти, как у других. Нет… На секунду Петренко показалось, что на него смотрит сама смерть: безразлично, бесстрастно, как будто всё уже давным-давно решено.

Замешкавшись, сержант почувствовал, как тело его цепенеет. Девица, идущая чуть позади мужчины хищно ощерилась и прибавила шага, отталкивая своего собрата с дороги. Ещё мгновение, и она вцепится зубами в вытянутую, дрожащую руку Петренко… Но пальцы его похолодели настолько, что он не чувствовал спусковой крючок и просто стоял, наблюдая за сварой двух покойников, не сумевших поделить проход, ведущий к добыче.

– Перегораешь? – Спросил его вовремя пришедший на выручку патрульный и, не раздумывая, застрелил обоих мертвецов.

– Спасибо, – абсолютно чужим голосом прохрипел Петренко. – Кажется, я спёкся.

Заглянув в одну из спален, патрульные нашли там того самого мужчину, так напугавшего ночью Аликмеда.

– А это что за «решето»? – Воскликнул патрульный, прицеливаясь точно в голову барахтающемуся в одеялах покойнику.

Толкнув дверь ванной, Петренко с удивлением отметил, что она не поддалась. И, постучав в неё прикладом пистолета, громко и чётко произнёс:

– Есть кто живой? Выходите, в квартире чисто.

В тот же момент шпингалет щёлкнул, и в дверях появилось угрюмое мужское лицо. За спиной кавказца маячила бледная до синевы молодая девушка в одних стрингах.

– На выход, с поднятыми руками! – Пробасил высокий патрульный и направил «укорот» на кавказца.

Абсолютно молча выйдя из ванной, он как будто бы даже с достоинством переступил через труп мужчины. И подставил руки Петренко, уже доставшему из кармана наручники.

Девушка, горько всхлипнув, выбралась вслед за ним и наткнувшись взглядом на окровавленные трупы, упала в обморок.

***

– Одеться есть во что? – Протянув девице стакан воды, Петренко тактично отвёл взгляд от её «прелестей». – Скажи, где твои вещи, я принесу, – предложил свою помощь сержант. – В квартире везде кровища. Снова завалишься…

– В дальней спальне есть шмотки, бери любые, – пролепетала ночная бабочка, скрючившись на стуле.

К тому времени, как девушка пришла в себя, полицейские убрали мертвецов с кухни, и усадив Кавказца на табуретку, заперли дверь в квартиру, дабы пресечь любые попытки к бегству.

Аккуратно переступив через трупы, Петренко зашёл в разорённый будуар.

"Пошлятина, да и только", – подумал он, – разглядывая со скепсисом золотые обои.

На огромной кровати с кованной спинкой валялся мертвец, пристёгнутый наручниками к вычурным, резным пруткам в основании ложа. Извиваясь, он попытался привстать, но потерпел неудачу. Пройдя мимо, Петренко решил не тратить на него патроны.

В шкафу напротив нашлась вполне приличная одежда. Прикинув наугад размер девушки, сержант схватил в охапку джинсы, свитер и отправился с ними на кухню к дрожащей от ужаса незнакомке.

***

Забросив в отделение подозреваемых и потерпевшую, патрульные, наконец, вспомнили про Сергеича, терпеливо дожидавшегося своей очереди в кабине машины.

Сев в «УАЗик», Петренко первым делом перезвонил Чумакову: "Абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети", – заученно ответил женский голос.

– Надо бы проверить нашего лейтенанта. Потерпишь еще немного? – Сержант изучающее рассмотрел изрядно потрёпанного «судмеда».

– Да мне и здесь неплохо спится, – недовольно буркнул он, удобнее устраиваясь на жёстком, как пряник, сидении полицейского "бобика".

– Думаешь, зомбанулся лейтенант? – Спросил у сержанта водитель, не отрывая глаз от дороги. На улице только что прошел ливень, и скользкий, местами раздолбанный асфальт, заставлял мужчину проявлять особую осторожность.

– Все к этому пока и сводится, – сосредоточенно пробубнил Петренко, набирая номер общежития.

Пара бесплодных попыток, и к телефону подбежала взбудораженная соседка.

– Офицерское общежитие! Чего надо? – Раздраженно выкрикнула она.

– Петренко беспокоит, – спокойно ответил ей сержант, массируя переносицу. От усталости перед глазами его расползались разноцветные круги.

– Ой, это Вы! – Сменила гнев на милость женщина. – А вас-то мне и надо. – Уже спокойнее проговорила она. – Полночи бесновался ваш лейтенант под запертой дверью. То бегал из угла в угол, то стонал, как мученик. К утру затих. Соседи пытались вызвать полицию – безрезультатно. "Все сотрудники заняты", – как заведенный твердил диспетчер.

– Сейчас прибудем, пятнадцать-двадцать минут, – заверил женщину Петренко и нажал на "отбой вызова". – Плохо дело. – Пересказав коллегам описанные соседкой события, сержант морально настроился на худшее. – Если что, стреляем на поражение, – развёл он руками, окончив рассказ.

– Что ж херово-то так? – Воскликнул водитель, уклоняясь от несущейся на него иномарки. – Водятлы чёртовы, понакупили прав! – Включив сирену, он грязно выругался и поддал газа.

***

Выгрузив по пути Сергеича, патрульные прямой наводкой отправились в офицерское общежитие, двор которого, даже не смотря на эпидемию, поразил Петренко своей многолюдностью. Пара молодых мамочек из офицерских жён мирно сидели на лавке под раскидистой елью, качая коляски.

На каруселях расположилась стайка детей повзрослее. Младшие школьники катали детсадовцев под радостный визг малышни, отчего создавалось стойкое впечатление, что никакой катастрофы и нет.

Огороженное небольшим забором из металлических прутьев здание стало идеальным убежищем от ходячих кадавров.

Пара молодых офицеров, очевидно, патрулировавших территорию, увидев издалека полицейский автомобиль, подошли к калитке.

Рассмотрев знакомые лица, молодой, усатый лейтенант расплылся в улыбке:

– Как ночка прошла?

– Твоими молитвами, – горько усмехнулся Петренко, задвигая шпингалет. – Вы бы не привлекали внимания. Этот филиал детсада всех окрестных зомби тут соберёт.

– Да их пока мало, – махнул руками усач. – Справимся.

– Это ты еще на дежурство не выходил, – помотал головой водитель. – Все плохо, на самом деле. Просто вам повезло с жильём на отшибе.

И решительно зайдя в подъезд, группа оперативников направилась к двери Чумакова.

Усатый «летёха», зашедший внутрь вместе с ними, поёжился от сквозняка:

– Мы не стали без вас вскрывать дверь. Подумали, что это как-то не правильно… К тому же, у многих есть сомнения, что Чумаков зомбанулся. С часа до трёх он жутко метался. Стонал, как узник замка Иф. Что-то ронял. Ходил взад и вперед и топал, как барабашка. Ночью все закрылись по комнатам, от греха подальше. Мы с женой очень долго не спали, пытаясь укачать приболевшего сына. И вот после трёх ночи, когда все затихло, мне показалось, что половицы в холле скрипят. Словно ходит кто-то. Аккуратно выглянув в глазок, я увидел дверь Чумакова открытой. Будто он вышел на общий балкон, покурить… Или в туалет. Вполне осмысленно. Минут через двадцать дверь снова закрылась. И мы не слышали его до сих пор. Если бы он превратился, да еще и сумел при этом открыть запертую им же дверь, то вряд ли бы он вернулся обратно, верно?

– А точно, – уцепился лейтенант за эту микроскопическую крупицу надежды. И остановившись у нужной комнаты, глубоко вдохнул, вытаскивая из кармана ключ, специально оставленный начальником накануне.

Максимально аккуратно открыв дверь, оперативники вошли в помещение, но на постели Чумакова не увидели.

Лейтенант лежал на полу, у открытого настежь окна, на матрасе. Бледный, неподвижный, он больше походил на мертвеца, чем на живого. Но не было на нем и трупных пятен, столь свойственных ходячему мертвецу. И, что немаловажно, он дышал: глубоко, тяжело, изредка посапывая заложенной ноздрёй.

Направив на командира оружие, Петренко аккуратно толкнул его мыском ботинка, моментально отходя на безопасное расстояние.