Сердце терновника, или Фаворитка эльфийского императора

– Взаимно, – кривая полуулыбка, – я был искалечен, я был зол, – Фил снял плащ и развесил на лосиных рогах. От такого простого, домашнего действия я опешила и даже пропустила мимо ушей его «был зол», – я мечтал убить тебя всеми возможными способами.

– Но это ты натравил на меня мантикору! И это твоя кровь завладела моим сознанием, усилив аффект! – я почти набросилась на него с кулаками, но остановил старый страх перед прикосновениями к этому шантажисту и вымогателю.

– Верно.

– И ты всегда мне лгал! – как же все-таки не хватало возможности высказать ему все, что я о нем думаю. Три года, три невыносимо долгих года…

– О своем народе я говорил правду, – Фил поднял руки в примирительном жесте – почти шутливом, но глаза оставались серьезны. – Цель оправдывает средства, ведь так?

– Радует, что цели ты не достиг, – я мстительно улыбнулась, – трон занял истинный император, а не такой выскочка, как ты, – да, стоило ждать три года, чтобы сказать это Филу в лицо.

Даже подумать страшно, что стало бы с империей, займи он трон. А новый владыка показал себя куда лучше совета наместников – налоги упали, наладились отношения с Гринустайром, королевством лунных эльфов, торговля процветала. Под его началом запустили первый печатный станок, и теперь выпускали газеты, да и книги стали на порядок дешевле. Кора, фанатичная поклонница владыки, говорила, что он истинный ценитель чтения. Не то что Фил, запрещавший цитировать Алиссана. Император Феликс был достоин своего венца. Благослови его Солнце.

– Сайерона, – как всегда, на устах проклятого Фила мое имя звучало прекрасной песней весенних ручьев, – рад видеть, что ты довольна. Но должен сказать, что я понял про влияние моей крови. Не сразу, но понял. Я сам наказал себя.

– Ты пришел повиниться? – я уперла руки в бока.

– Не только.

В мыслях тут же промчался табун безумных фантазий, сопровождаясь насмешливым ржанием. Мечтай больше, да только рот закрывать не забывай.

– Я использовал марионеток, потому что не верил в собственные силы. Не только в доверие других. Я не верил в себя. Вот подумай, если сам себе не доверяешь и не ценишь, то как можно ожидать подобного от других? То-то же, – Фил сел у камина, вытянув ноги.

– Я подброшу углей, – откровения эльфа требовалось осмыслить. Сильно он, видать, головой ударился, раз мозги встали на место. Или снова притворство? Нет, я больше не выдержу. Сейчас я никак от снарра не завишу, поэтому дослушаю его исповедь, позволю обсохнуть, и пусть идет, откуда шел.

Когда я вернулась с холщовым мешком угля, бросила случайный – ладно, неслучайный взгляд на спинку кресла и замерла. Золотистые волосы, по-эльфийски заплетенные от висков, свободно ниспадали на спину. На контрасте с широкими развитыми плечами это было опасное зрелище. Слишком опасное. Сглотнув, я занялась камином.

Движение теней – и снарр на корточках рядом.

– Позволь мне.

– Мм… если ты теперь моя горничная, то, может, и в прихожей приберешься? – я была готова говорить что угодно, лишь бы избавиться от колючей неловкости.

– Алиссан писал, что истинный аристократ всегда держит дом в чистоте, вне зависимости от его размеров и количества слуг. Вода натекла по моей вине, так что с удовольствием.

– Все, говори немедленно, кто ты и зачем носишь личину Фила! – я почти смеялась, глядя, как гордый снарр наводит порядок.

Эльф закончил и вымыл руки.

– Кто я? Просто скромный слуга богов, император Снартари, Феликс Двенадцатый Сияющее солнце.

Я согнулась пополам.

– Хорошая шутка, но повторяться дурной тон, – вспомнилось, что за дверью он уже говорил про императора – верно, про себя как несостоявшегося императора, и я оценила самоиронию.

– Смотри, – снарр вытянул левую руку и повернул ладонью ко мне, – смотри внимательно, как во время нашего свидания на острове, – от того, что он помнил один день, проведенный с простой смертной – и не просто день, а каждую мелочь, и считал его свиданием… Оттого внутри все перевернулось, и душа заныла от тоски по неосуществимому чему-то. Я сама не знала, чему, но уже разглядела гравировку циклонии, которую так любили «сажать» на все государственные и должностные печатки. На безымянном пальце, я ее уже видела. А вот на указательном круг из семи циклоний обрамлял снартарийскую руну Ф, бывшую так же центром символического солнца.

– Ну, неплохая бутафория. А тебе бы на сцене играть, вот твое призвание.

– На сцене? – глаза Фила округлились, он будто вспомнил что-то свое и спрятал ухмылку в кулак, – комедиантом меня еще не называли.

– Не моя вина, что ты всегда напрашиваешься на прозвища, – и «комедиант» был не самым худшим из них, – почему ты не можешь вести себя, как нормальный… эльф?

– А почему ты не можешь принять правду? Знаю-знаю, я недостоин доверия, – он отошел и стал рассматривать глиняные статуэтки на полках. Их любил мастерить Роб… Волкодав спокойно грелся на ковре у камина, явно взяв пример со снарра, и на поле боя я была совершенно одна.

– Перестань играть со мной или уходи.

– Уйти? Я пришел не просто повидаться после долгой разлуки, – голос эльфа стал жестким.

– Разумеется. «Просто повидаться» ты мог бы и раньше, если бы захотел.

Снарр резко повернулся.

– А ты хотела?

Я проглотила ком.

– Ты не стремился узнать. Во всяком случае, мог бы сообщить, что жив.

– Ну конечно, ты просто не хотела быть невольной убийцей. Понимаю. А я думал, ты будешь счастлива, если оставлю тебя в покое. Ты не знаешь, но я испортил первое зелье, когда знахарка пыталась тебя спасти.

Я задохнулась от возмущения. Еще тогда я могла стать свободной, еще тогда!

– Да, я был чудовищем.

– Зачем ты мне это рассказываешь? Покаяться можно и у жриц.

– Пробовал. Это не принесло покоя.

В груди осело тихое удовлетворение – могущественный снарр мечется, мятежный и неприкаянный, из-за простой «человечки». Но сам виноват.

– Остальным марионеткам, надеюсь, ты тоже нанес визит вежливости?

– Остальных я не убивал, – снарр отчаянно смотрел прямо в глаза, – да, воспользовался случаем с теми, кто был на пороге смерти, но не убивал. Им я просто прекратил давать кровь.

– Значит, мне особенно «повезло», – я машинально отметила, что предположение о госпитале было верным, – и почему я должна верить, что ты изменился? Как это вообще возможно?

Луна должна поменяться местами с Солнцем, чтобы тот беспринципный интриган стал… нормальным.

– Сай, – сокращение из его уст всегда звучало слишком интимно – и он это знал, если начал с него, решив задействовать все приемы, – сегодня ты мне открыла, – и он добил, подкупающе улыбнувшись, – этой ночью ты впустила меня в свой дом. Скажи, ты впустила бы врага в новый любимый дом, где мирно спит твой ребенок? – я вздрогнула – он наблюдал за мной все эти годы? – Ты не считаешь меня врагом, Сайерона. Возможно, не знаешь, не понимаешь, но чувствуешь. И я правда пришел помочь.

Теперь я явственно ощутила сквознячок нехорошего предчувствия.

– Я не нуждаюсь в помощи.

– Поэтому твой сын носит иллюзию и как минимум раз в декаду пьет кровь из твоего запястья? – снарр озвучил мой потайной страх. С Ленсом что-то не так, и это плохо.

И в то же время появилась надежда. Я никому ничего не говорила и не надеялась, что смогу разделить с кем-то этот груз.