За девятое небо

– Я рад это слышать, – ответил Бронимир, улыбнувшись. – Но впереди нас ждёт суровое время, – продолжал князь, и Злата нахмурилась. – Я хочу сказать, что вы можете рассчитывать на меня во всём. – Бронимир положил на сердце руку.

– Конечно, могу, вы ведь поклялись мне в верности, – вздёрнула подбородок Злата, и взгляд Бронимира потемнел. – Я не забыла вашу клятву, князь. И никогда не забуду.

– Я пришёл к вам не о клятве толковать, – разочарованно сказал Бронимир и, помолчав, поднялся. – Прошу прощения, если помешал. – Князь поклонился и направился к двери.

– Я знаю, – неожиданно для себя самой проронила Злата, и Бронимир, остановившись, обернулся. Холодный свет, лившийся из окна, выхватывал из полумрака фигуру князя, делая его похожим на каменную скульптуру. – Я знаю. – Злата с трудом подбирала слова: странное волнение, прежде не знакомое, охватило её. – Но мне очень сложно… мне сложно говорить иначе.

Бронимир кивнул.

– Не нужно отталкивать от себя всех, Злата, – сказал князь. – Как бы вам сложно ни было, но не все вокруг – враги. Особенно сейчас.

Злата заставила себя кивнуть.

– Когда я зашёл к вам, вы были чем-то обеспокоены, – произнёс Бронимир и подошёл к царевне ближе. Злата жестом пригласила его сесть напротив, и князь опустился на стул. – Что вас так тревожит, царевна?

– Грядущая война, – тихо ответила Злата.

– Вы опять говорите неправду, – вздохнул Бронимир, и взгляд царевны похолодел. Но князь решился продолжить: – Что тревожит вас?

Злата хмуро смотрела на Бронимира, она читала его мысли – князь был искренен, он действительно беспокоился о ней. Ничего не замышлял и не носил в сердце ни злость, ни прошлые обиды. И это было странно.

– Меня беспокоит то, что грядущее покрыто мраком, – продолжала настаивать на своём Злата.

– Грядущее всегда покрыто мраком, – согласился Бронимир. Князь чувствовал, что Злата скрывает истинную причину своих печалей, но не стал больше настаивать – значит, время искренних речей ещё не пришло. – Даже Богам, думаю, неведомо, какой узор соткёт Макошь.

– Но тот узор, который нынче создаёт Богиня, окутан тьмой, и его совсем не разглядеть, – покачала головой Злата. – Если бы вам, княже, была знакома сила Велеса, вы бы поняли меня.

– Не обязательно уметь ворожить, чтобы чувствовать будущее, – ответил Бронимир. – Я понимаю, о чём вы говорите. И тоже этого страшусь. Мы ведь даже не знаем, куда вернёмся, – на северную землю или уже в страну этих колосаев.

Злата внимательно смотрела на князя, читая его: она ведала, что Бронимир не поверил в истинную причину её тоски, но видела она и то, что князь добровольно отступил.

– Мой отец изгонит этих колосаев к Мору, – ответила Злата. – А затем вернёт себе престол. Даже если для этого придётся пролить кровь нашего народа, – в голосе царевны звучала ледяная сталь.

– Понимаю, – согласился Бронимир, но Злата не сводила с него пристального взора. – Но сейчас я хотел бы не о войне толковать.

– А о чём? – хмуро спросила царевна.

– Разве вы никогда ни с кем не разговаривали просто так? – удивился князь.

– Никогда, – покачала головой Злата. – Марфа и Оленья – мои слуги, я с ними не общаюсь. В Свагоборе пустых речей не приветствуют, а в Солнцеграде говорить было не с кем, – пожала плечами царевна. – Только не надо жалости! – вспыхнула Злата, уловив во взгляде Бронимира это чувство.

– А её и нет, – ответил Бронимир. – Да и не о том я хочу говорить.

Сбитая с толку Злата непонимающе смотрела на Бронимира, который впервые улыбнулся ей с такой теплотой.

– Знаете, царевна, мой дед любил собирать сказки, – произнёс князь и, увидев, как от удивления изменилось лицо царевны, рассмеялся. – Да, я хочу поговорить о сказках. Вы позволите? – спросил он.

Перемены в Бронимире были настолько невероятными, но при том искренними, что Злата не знала, что ответить.

– О сказках? – переспросила царевна.

– Да, – кивнул князь. Бронимир не стал говорить о родительских сказках, дабы не вгонять Злату в тоску. – Мой дед – великий князь Власова острова – имел необычное увлечение. Он собирал сказки. Ездил по сёлам, стариков расспрашивал, а потом все их истории записывал.

– Сам князь ездил говорить с простолюдинами? – не поверила услышанному царевна.

– Да, – пожал плечами Бронимир. – И вы себе даже представить не можете, какие порой удивительные истории они ему рассказывали.

– Да, наверное, не могу, – усмехнулась царевна. – Вот же диво – князь по сёлам ездит да о былях толкует!

– Согласен, диво, – кивнул Бронимир. – И эти самые сказки дед собирал в книги, которые я читал.

– И вам было интересно? – не верила Злата.

– Да, – кивнул Бронимир. Князь, довольный тем, что ему удалось хоть немного развеселить царевну, откинулся на спинку стула и, наклонив голову набок, сказал: – Я могу рассказать вам сказку. Если хотите, конечно.

– Хочу, – согласилась Злата и, положив руки на стол, с интересом посмотрела на Бронимира.

– Тогда слушайте, – улыбнулся князь. – Таких сказок, поверьте, вы ни в одной книге Свагобора не прочтёте.

* * *

Драгослав стоял на носу «Благосвета» и смотрел на бескрайнее море, что сливалось с небом на горизонте. Короткий зимний день уступал вечеру, и холодный сумрак опускался на мир. Ледяной ветер, что делал невыносимой работу поморов, был Бессмертному не страшен.

Но граница Океана Блуждающих Льдов грядёт ещё не скоро…

Кощей, закрыв глаза, тихо зашептал, и его Слово обожгло холодом даже лютый ветер Крайнего Севера; Слово Бессмертного едва видимой тьмой окружило корабли и устремилось к землям детей Сварога.

Не размыкая глаз, Драгослав видел весь Свет подобно Стрибожьему внуку[6 - Внук Стрибога – ветер.]: он видел, как Злате явился Полоз и напугал её; видел, как к его дочери пришёл Бронимир и как Злата улыбалась, слушая князя, – видел всё, но не чувствовал ничего. Он летел дальше над студёным морем: пронёсся ветром над мощной украшенной пластинами хребта чёрной спиной Морского Царя Горыча, что прокладывал путь кораблям в суровом зимнем море; летел над рокочущими тёмными водами и белыми льдинами; парил среди солёных брызг и возносился к белым облакам, чтобы вместе со снегом достигнуть земли.

Он видел скованные суровой зимой Стольные Острова; покрытые скрипучим снегом и хрустальным льдом грандиозные мосты, что вели к величественному Солнцеграду; легендарные Врата с цветущим Краколистом, по обеим сторонам которых высились обелиски соколов-Рарогов. Кощей летел Духом над монументальной стеной столицы – его дыхание скрепляло льдом белый камень, а витязи Почётной Стражи, что несли неустанный дозор, пугались внезапного холода, пробирающего до костей болью, и молились Сварогу. Но Драгославу их страдания были не важны – он не радовался своей победе. Он жаждал бо?льшей мести.

Кощей духом вознёсся над Солнцеградом, облетел могучую статую Перуна-защитника и устремился к царскому терему – на столицу опустились мрак и холод, метель бесновалась.

Бессмертный дух влетел в теремной дворец – он жаждал увидеть того, кто виноват во всех его бедах, он искал Веслава. Но сколько бы Кощей ни летал по теремным палатам, царя он не видел. Странно… Веслав уже должен был вернуться с Зелёного острова после беседы с Нием.

Бессмертный незримой тенью кружил по царскому терему, пока не встретил Кудеяра – нового царя. Кудеяр, сидя за своим столом, поёжился от леденящего холода, заполнившего хоромы, но от дел не оторвался. Кощей облетел его ещё раз и, удостоверившись в том, что царскую власть Кудеяра он чует верно, покинул терем.

Ледяной гнев заполнил пустоту, что была вместо души у Кощея: всё повторялось! Этот юнец вновь удрал от него!

Бессмертный закружил в ледяном гневе: он летал по столице, искал Веслава на других Стольных Островах, устремлялся вместе с ветрами по морю, проносился над Зелёным островом, разрушенными Велейными островами, где Завид, капитан «Рослава», пытался выжить вместе с оставшимися после крушения Запада сварогинами, над ближайшими городами Большой Земли… и нигде не чуял бывшего царя.

Ледяной гнев сделался невыносимым, и Кощей открыл глаза: ночь сгустилась над морем бескрайней мглой – такой же бескрайней, как переполнявшая его злость. Если Боги Света вновь вмешались в дела людей, то… Драгослав покачал головой, со всей силой сжав кулаки, – на этот раз он одержит победу. Даже если этот трус Веслав вновь прячется в какой-нибудь тайге, где ему самое место.

* * *

Полоз, поговорив со Златой, вернулся в свои владения – глубокие воды океана. Он не стал отзывать Горыча, что плыл перед кораблями царевны, – Злата должна видеть его помощь даже тогда, когда она уже спасла своего отца.

От мыслей о бывшем слуге Змий со злостью рыкнул и опустился на коралловый трон. Хмуро оглядел бесцветное морское дно – там, где когда-то ждала своего часа армада мёртвых кораблей, теперь простиралась вода. Серо-синяя, бесцветная, наполненная мглой – свет почти не беспокоил её. Тьма. Полоза окружала лишь тьма.