– Эй, смотрите, он приходит в себя, – как будто издалека донесся взволнованный женский голос.
– Кто-нибудь, позовите врача!
– Чувак, ты как?
– Да тихо, ему плохо, не видите, что ли?
Рой голосов смешивался в голове. Я пытался понять, кому принадлежат эти голоса, сообразить, что происходит, разобраться, где я и как здесь оказался. Непрекращающийся шум в ушах не давал ни на чем сосредоточиться, тело ныло от тупой пульсирующей боли, туловище сдавливала тугая повязка, левая нога и запястье правой руки находились под толстым слоем гипса, каждый вдох отдавался болью в спине.
Кто эти люди? Что они здесь делают? Нужно срочно расспросить их о случившемся, кажется, они что-то знают. С большим усилием, стараясь выговаривать слова как можно четче, я спросил:
– Чт… что прсходьт?..
– Ты только не волнуйся. – На мою ковать присела белокурая девушка в белом халате, накинутом поверх фиалкового платья. – Когда ты решил уйти… – ее бархатный голос дрожал, – когда ты ушел, там, около парка случилась авария, ты попал под машину… Мы не знаем точно, что произошло, но водитель говорит, что не нарушал прав, а страховая компания…
– Кто вы? – спросил я, не понимая, откуда этой женщине все известно.
Слезы заблестели в ее широко раскрытых глазах. Она пораженно смотрела на меня, не в состоянии вымолвить ни слова. Потом она бросила беспомощный взгляд на стоящих позади нее людей и снова повернулась ко мне.
– Как же "кто"? Я Лена… Леночка. – Она выдавила из себя слабую улыбку. – Ты что, не помнишь меня?
– Кажется, Сашка неслабо ударился головой, – произнес полноватый мужчина в красной футболке.
– Кто Сашка? – тихо спросил я.
Все находившиеся в комнате с тревогой наблюдали за мной. Я чувствовал нарастающее среди них напряжение, и от этого чувства мне захотелось поглубже вжаться в кровать.
– Ты совсем ничего не помнишь? – прошептала девушка, назвавшаяся Леной. – Ведь это твое имя.
Значит так меня зовут! Сашка. А какая же у меня фамилия? Кто я? Казалось, в моем мозгу находился барьер, не пускающий меня в хранилища собственной памяти! Нужно все вспомнить. Вспомнить хоть что-нибудь! В голове беспорядочно металось множество мыслей, но не за одну из них мне не удавалось ухватиться. Казалось, еще немного и моя голова лопнет от разрывающих ее мыслей, шума и боли.
Почему же я не могу ничего вспомнить? Страх вместе с паникой стремительно завладевали мной. Пытаясь собрать воедино осколки разбитого сознания, я вглядывался в эти серые, так похожие на кошачьи, раскосые глаза, с небрежно спадающими на них прядками светлых волос. Я не знал, кем была эта девушка, но мне казалось, что в ее лице я смогу обнаружить отголоски своих воспоминаний. Однако все было тщетно.
Наверное, в тишине, в которой мы провели последующие мгновения ожидания доктора, можно было почувствовать малейшее движение воздуха, но непрекращающееся гудение в голове не давало прислушиваться, оглушая меня изнутри.
Минутой позже дверь скрипнула, и в палату зашел крупный пожилой врач, чье появление заставило Лену подпрыгнуть, словно ее неожиданно вывели из продолжительного транса.
– Как ваше самочувствие? – растягивая слова, спросил врач и провел рукой по седым волосам, окружавшим его лысину. – Действие обезболивающего еще не должно закончиться. Вы очень долго отходили от наркоза, заставили нас поволноваться. – Он посмотрел на меня долгим внимательным взглядом.
Не зная, что ответить, я молча наблюдал, как он проверяет показатели аппаратов, отвечающих за мое состояние. Я хотел сообщить доктору о потери памяти, как любой больной, надеясь на чудотворное лекарство, от которого все мгновенно пройдет. Вот только мозг не желал меня слушаться, и я продолжал молча наблюдать за неторопливыми движениями человека в белом халате.
– Доктор? – Снова как будто издалека до меня донесся тихий голосок Лены. – Можно с вами поговорить?
Они вдвоем вышли из кабинета. Даже не слыша их приглушенный разговор, я знал, что Лена рассказывает о потери моей памяти. Несколькими секундами позже я услышал уже более громкие слова врача: "Такое случается. Нужно ждать. А сейчас покиньте, пожалуйста, палату, ему нужен отдых".
Несмотря на то, что мне очень хотелось поспорить с этим доктором и потребовать его объяснений, он был прав. Перенесенное эмоциональное напряжение утомило мое пострадавшее тело, и теснимый тревожными чувствами, которые уже не могли формироваться в определенные мысли, я снова погрузился в тяжелый сон под мерное пищание кардиомонитора.
***
Проснулся я около полудня от разливающейся по всему телу острой боли и оглушающего шума в голове. На стуле, облокотившись на стену, сидела Лена. Она была все в том же фиалковом платье и с выбившимися из прически блестящими на солнце прядями. Ее глаза были закрыты, и сначала мне показалась, что она спит. Но как только Лена услышала мое участившееся дыхание, она распахнула глаза, под которыми залегли темно-синие круги, и подошла ко мне.
– Доброе утро, – ласково улыбаясь, сказала она. – Как себя чувствуешь?
Я попытался пошевелиться, но единственное, на что оказался способен – искривиться в болезненной гримасе.
– Ой, – забеспокоилась она, – медсестра приходила недавно, она добавила в капельницу обезболивающего, скоро должно стать лучше.
Вдруг я вспомнил вчерашнюю ночь и обнадеживающие слова доктора "Надо ждать". "Попытайся что-нибудь вспомнить!" – приказал я себе мысленно, но ничего не вышло. "Ну же! Вспоминай! Вспоминай! ВСПОМИНАЙ!" – вопил мой внутренний голос, но ни единое воспоминание больше не обременяло мою память. Сейчас мой разум представлялся мне бескрайней пустыней, в которой не было ничего, кроме гуляющего ветра, гулом отдающегося в моей голове.
Лена смотрела на меня в ожидании хоть малейшего намека на то, что ко мне вернулась память. Решив не ее томить, я задал вопрос, который почти ясно мыслящий мозг посчитал нужным задать в первую очередь.
– Вы моя жена?
– О, нет-нет, что ты. Мы друзья.
– Понятно, – хриплым голосом протянул я. – Вы не знаете, где мой телефон? Нужно срочно позвонить родителям, они, должно быть, ищут меня.
Мимолетная тень пробежавшую по ее лицу. Она молча опустила глаза.
Что это значит? Где мои родители, что с ними? Сердце бешено заколотилось при мысли, что в эту аварию я попал не один, а с ними. И что если…
– Что с ними? – дрожащими губами произнес я.
– Не знаю, Саш, – Лена подняла на меня полные сочувствия глаза. – Пойми, мы с тобой росли в детском доме…
Мое учащенно бьющееся сердце вдруг остановилось и пропустило удар. Да, это все объясняет. Вот почему родители не пришли ко мне. Потому что у меня их нет. И от этого стало больнее, чем от всех травм, полученных в автокатастрофе.
– Что вчера произошло? – спросил я, не зная точно, хочу ли услышать ответ.
Лена рассказала о том, как мы вчера провели вечер, и о том, как красный Фольксваген сбил меня на дороге. Водитель вызвал скорую, и меня срочно доставили в больницу с двумя переломами, травмой позвоночника и ушибом головного мозга. После долгой операции меня перевезли в палату реанимации, где в порядке исключения ребятам разрешили дождаться, пока я приду в себя, так как в больнице не хватало персонала, а у меня не было родственников, которые могли бы за мной присмотреть.
Я молча выслушал этот жуткий прерывистый рассказ. Через каждые несколько слов Лена останавливалась и глубоко вздыхала. Помимо грызущей изнутри физической боли, я ощущал боль душевную, с которой нельзя было бороться при помощи анестезии.
В конце она добавила, что, по словам врача, амнезия после травмы головы – явление нередкое и, к счастью, временное. Поэтому вскоре воспоминания начнут возвращаться. Но когда?
– Расскажи что-нибудь обо мне, – шепотом обратился я к Лене.
Она задумчиво заправила выбившуюся прядь волос за ухо.
– Признаться, я знаю о тебе совсем немного, ведь мы не виделись целых двадцать лет. Знаю только, что несколько дней назад ты вернулся из Воронежа, чтобы остаться жить здесь.
– Где "здесь"?
– Ах, да, прости. В Ростове, – уточнила она. – Вчера мы с ребятами из нашего детского дома собрались в ресторане и рассказывали друг другу о своей жизни. Ты говорил, что сейчас живешь в съемной квартире, недалеко от центра.
– А кто я по профессии? – спросил я и приготовился услышать самое худшее.
– О, – Лена улыбнулась, – ты писатель. Написал четыре романа, три из них уже изданы. Ты сказал, что писал под каким-то псевдонимом.