Остановите музыку

Нина резко обернулась, в удивлении воззрилась на дочь.

– Ты почему не спишь?

Арина стояла, прижимаясь к дверному косяку, в яркой пижаме с Гуффи, и смотрела на неё серьёзно, точнее, на деньги в её руках. Нина вдруг засуетилась, чего-то испугалась, а деньги поспешила убрать обратно в банку. И потом уже поманила дочку к себе, посадила на колени и обняла, уткнувшись носом в её распущенные волосы.

– Ты почему не спишь? – поинтересовалась она, на этот раз шутливо. В щёку Арину поцеловала. – Уже так поздно.

На плите зафыркал чайник, Нина протянула руку, чтобы его выключить, а дочке предложила:

– Давай пить чай? У нас конфеты есть.

Ариша пересела на соседний стул, придвинула к себе свою чашку, на мать не смотрела, ничего не говорила, но Нина почему-то чувствовала, что ей всё это нравится. Наверное, Арина всё-таки переживала, когда она уходила вечерами, и сейчас чувствовала облегчение, проснувшись среди ночи и поняв, что мама всё-таки возвращается домой. Поэтому Нина не стала её торопить и снова укладывать в постель, они мирно пили чай, Ариша сбегала за своим альбомом, чтобы показать матери новые рисунки. Только в половине второго Нина спохватилась, и они с Ариной отправились спать. Правда, спать на своём диванчике Арина не захотела, перебралась к матери, свернулась клубочком у неё под боком и, наконец, спокойно заснула, а Нина, сама того не желая, вновь вспомнила знакомую мелодию. Глаза закрыла, и будто наяву увидела себя на сцене, у шеста, каждое движение, которое делала, и которое могла бы сделать. Начала в уме продумывать новый номер, и в какой-то момент так противно стало. Вспомнила не свой танец, а мужчин в зале, которые смотрели на неё, разглядывали, будто ощупывали взглядами, а она даже сейчас, в своей постели, вроде бы для них старается, придумывает новый повод её обсудить и взглядами раздеть, хотя, особо с неё снимать нечего, пара шёлковых тряпок. Пытаясь отвлечься от этих мыслей, осторожно погладила дочь по спине, а себе приказала спать, даже одеялом с головой накрылась.

Утром позвонила мама. Начала выспрашивать что да как, про работу и мужа, а Нина, проснувшись без настроения, в сердцах выпалила:

– Мама, не спрашивай меня о нём. Я ничего не знаю!

– Что значит, не знаешь?

Нина, уже успев пожалеть о своих словах, всё-таки решила больше не отнекиваться и не притворяться, да и мама озабочено переспросила:

– Вы поругались? Опять?

– Не ругались. – Нина присела на подоконник, глянула вниз, на улицу, заметила хозяйку квартиры, выгуливающую свою собачку, и поспешила от окна отойти. Ещё не хватало, чтобы она её заметила, этой особе даже кивать в знак приветствия не хотелось. – Паша уехал в Москву, там… ему работу предложили.

– Какую работу?

– Говорит, хорошую.

– То есть, ты даже не знаешь? – Елена Георгиевна вздохнула и с горечью подтвердила собственную догадку: – Вы разругались.

– Мама, мы вместе уже десять лет, даже больше. Мы ругаемся и миримся. И со своими проблемами разберемся, не переживай.

– А как же ты одна?

– Нормально. Работаю. – На секунду зажмурилась, но приказала себе быть стойкой. Погладила Аришу по голове, когда та протиснулась мимо неё в обнимку с плюшевым кроликом.

– Правда?

– Мама, клянусь. У меня всё в порядке.

– Хоть бы зарплату тебе добавили, что ли. Я вот по телевизору слышала, что бюджетникам обещали прибавку.

– Мама, я не бюджетник.

– Но ты же в школе работаешь.

– Во-первых, это частная школа, а во-вторых, я преподаю танцы, а не математику и даже не географию. Я не педагог.

– Глупость какая-то, – расстроено проговорила Елена Георгиевна, искренне не понимая, в чём здесь подвох. Но быстро вспомнила о главном. – А когда Пашка приедет, скажи ему, что это не дело, оставлять жену и ребёнка одних в чужом городе.

Нина усмехнулась.

– Я столько лет живу в этом городе, а ты всё ещё считаешь, что я здесь в гостях.

– А разве нет? У человека должен быть дом, – нравоучительно начала она развивать любимую тему. – А вы, на самом деле, столько лет там живёте, а всё по углам мыкаетесь. И поэтому я совсем не удивляюсь, что Арина…

– Что Арина?

Мать замолкла на полуслове, видимо, заставила себя проглотить справедливые, по её мнению, слова, знала, что это повод для ссоры с дочерью. И Нина тоже молчала, зло уставившись в угол маленькой кухни, не зная, как поскорее с матерью распрощаться, чтобы не обидеть. Поглядела на дочь, которая ела йогурт и чересчур внимательно разглядывала своего кролика. Её не интересовало то, что за окном, что на столе, она не прислушивалась к её разговору и была безразлична к тому, что звонит её бабушка, в эту минуту её интересовал только плюшевый заяц.

На одну секунду стало очень горько. Нина не позволяла себе задумываться о таком, считала это слабостью и предательством по отношению к своему ребенку, но иногда, глядя на Аришу… она не понимала, за что. Просто не понимала.

– Я всё поняла, мама, – произнесла она в трубку голосом послушной дочери. – А сейчас, прости, но мне нужно на работу. Я позвоню тебе в выходной, хорошо? И не переживай, у нас всё в порядке.

Телефон выключила и на пару секунд задержала дыхание, стараясь справиться с собой. В этот раз почему-то было сложнее, и пришлось сделать над собой усилие, чтобы улыбнуться. К дочке подошла и дотронулась пальцем до её подбородка, привлекая её внимание и заставляя посмотреть на неё.

– Давай пойдём гулять. В парк. Оденешься сама?

Арина молча со стула слезла и ушла в комнату. А Нина взяла пустой стаканчик из-под йогурта и со злостью бросила его в мусорное ведро.

В этот вечер, первый, кто встретил ее в «Тюльпане», не считая охранника у входа, был Витя Жаба. До ее появления он инспектировал бар, сверял наличие с какими-то своими списками, и, кажется, выговаривал что-то бармену, потому что Ваня, субтильный молодой человек, обычно жизнерадостный, сегодня казался скисшим. Увидев Нину, Ваня ей кивнул, без особого воодушевления, едва заметным кивком указал на въедливого хозяина, скроил зверскую рожу, и Нине пришлось постараться, чтобы скрыть улыбку, когда Витя обратил на нее внимание.

– А вот и ты, душа моя. – Он отвернулся, снова обратил свой взор к ряду бутылок на стойке, но это совсем не значило, что Нина могла уйти. Судя по Витиному тону, ему было, что ей сказать, поэтому она приблизилась к барной стойке и замерла в ожидании. – Как дело продвигается? – спросил Жаба.

– Кому знать, как не тебе?

Он развеселился, даже осклабился.

– Я знаю. – Витя кинул быстрый взгляд на Ваню. – Давай, поделись с девочкой.

– Двигаешься отпад, – не стал тот тянуть и высказал свое мнение.

Нина натянуто улыбнулась.

– Ну, спасибо.

Витя снова от бутылок отвлекся.

– Подарочек там тебя ждет.

Нина нахмурилась.

– Какой подарочек?

– Цветочки. От поклонника.

– Какого еще поклонника? – всерьез забеспокоилась Нина. В поисках поддержки посмотрела на Ваню, но тот только усмехнулся. А Нина обратилась к Жабе, стараясь говорить серьезно. – Витя, мне не нужны никакие поклонники. – Она понизила голос. – Мы об этом не договаривались.