Круговорот чужих страстей

Он голову поднял и посмотрел на неё.

– Если он такой же любопытный как ты, может и приехать. Но хотя бы мозгов хватило не переться сюда ночью. А то спасай вас обоих, корми…

– Ночью бы он не поехал, он вчера в клубе зависал.

Он вглядывался в её лицо, не понятно, что высматривая, затем неопределённо протянул:

– Занятно.

После обеда к Алёне пришло волнение. Нужно было что-то решать. Что-то решать с машиной, с тем, как ей отсюда выбираться. Фёдор сказал, что до деревни отсюда километра три. Машины у него не было, по крайней мере, он ей так заявил. Он сторож, а не таксист, именно так и сказал. А это означало, что если Алёна всё же решится оставить здесь машину, то ей придётся идти пешком до деревни три километра. Кроссовки немного подсохли, но стоит ей выйти на улицу, они вымокнут за пять минут, и три километра снова по холоду и сырости её организм не вынесет. Решиться она никак не могла, сомневалась, а время шло и шло. А дождь не заканчивался.

– У вас есть телевизор? Или радио?

– Скучно?

– Хочу погоду узнать!

– Я уже узнавал. До завтрашнего дня просветления не ожидается.

Тоска. Алёна всё-таки вышла на парадное крыльцо, накинула свою кофту, и от двери далеко не отходила. Просто хотелось постоять на этом крыльце, вряд ли ещё когда ей удастся побывать в настоящей усадьбе. Роско вышел за ней, тихонько подошёл и сел у её ног. Задрал голову к хмурому небу, а когда ему на нос накапало, помотал головой и чихнул. Алёна руку опустила и потрепала его между ушей. Роско на всякий случай решил проявить подозрительность, руку её обнюхал, но не отодвинулся, просто безразлично отвернулся. А Алёне почему-то пришло в голову, что это Фёдор его подослал, её караулить. Она даже осторожно заглянула в дом через приоткрытую дверь, но сторожа не увидела.

– Роско, пойдём в дом, – позвала она, когда начала замерзать.

Пёс пропустил её вперёд, после чего отряхнулся. Брызги полетели во все стороны, Алёна едва успела от них укрыться. А когда собака вошла, закрыла двери, всё как полагается, на шпингалеты и ключ. Двери были высокие, метра три, это было очень непривычно.

– Здесь есть интернет? – крикнула она Фёдору из гостиной. Её так и манило к кабинету, но войти туда без спроса ещё раз она не могла, это было бы воспринято, как преступление. Роско же бродил по гостиной и обнюхивал углы и мебель, видимо, его сюда не часто допускали.

– Есть, но вряд ли оплачен. Мне он ни к чему.

– Жаль.

– Тебя, как посмотрю, потянуло в цивилизацию безудержно.

– У меня телефон разрядился, а зарядник дома остался.

– Не готова ты ещё к приключениям, Алёнушка.

Она взглянула на него со вспыхнувшим изумлением и тут же попросила:

– Не надо звать меня Алёнушкой, мне это не нравится.

– Я шучу.

Фёдор тоже прошёлся по гостиной, оглядывался. Алёна наблюдала за ним. Сейчас он хромал почти незаметно, видно, помогло то, что последние часы давал ноге отдых.

– Вам не страшно здесь одному?

– А чего здесь бояться?

– Такой большой дом. Старый…

Он усмехнулся.

– С привидениями, да?

– О них нельзя говорить.

Фёдор повернулся, посмотрел с интересом.

– Ты веришь в привидений?

– Не знаю, – попыталась она уклониться от ответа. – Со мной рядом девочка работает, она пишет про всю эту паранормальщину. Так ей кто только не звонит и что только не рассказывает. Конечно, по большей части звонят психи, но все их истории… они странно похожи. Откуда-то они берутся? Вдруг и, правда, кто-то их видит?

Фёдор присел на подлокотник дивана, тот самый, прожжённый, и на Алёну уставился. Потом вдруг спросил:

– Сколько тебе лет?

– Какое это имеет значение?

– Просто любопытно. Может и мне быть любопытно?

Алёна помедлила, прежде чем ответить. Но ничего опасного для себя в этом вопросе не усмотрела.

– Двадцать шесть.

– Замечательный возраст.

Она руку в бок упёрла.

– Не смейтесь надо мной.

– Да я не смеюсь, ты что. Я завидую. Ты ещё можешь позволить себе совершать глупости.

Алёна отвернулась от него. Точнее, увернулась от его взгляда. Прямого и насмешливого. И чтобы перевести разговор на другую тему, спросила:

– Вы что-нибудь знаете о доме?

– Что тебя интересует?

– Вы сказали, что Костров его продал. Я не понимаю, как он мог его продать? Я читала, что он очень им гордился. Всеми силами восстанавливал память предков, денег не жалел.

– Ну, денег не жалел, это точно. Видела, стройку за домом? – Алёна кивнула. – Там будут конюшни и ещё тьма всего.

– Будет? Вы же сказали, что он продал усадьбу.

– Так говорят. Но, наверное, всё равно что-то будет. Материалы завозят исправно.

Алёна подошла к камину, провела рукой по расписной плитке, та была холодной, но приятной на ощупь.