Тот день

Я смотрела Томасу вслед, и все никак не решалась сдвинуться с места. Что-то в глубине меня заставляло крикнуть: «Подожди! Не уходи…Я не хочу возвращаться туда», но, чем дальше он становился, тем тише этот голос звучал.

Я посмотрела на экран телефона, на нем светилась новая иконка в контактной книжке, неопределенный номер, который принадлежал Томасу.

«Дай свой телефон».-сказал Томас, сидя со мной на скамейке в парке.

«Зачем?»

«Господи, Джинни, чтобы связаться с инопланетянами! Для чего же еще мне нужен твой телефон?»

«Хорошо-хорошо, я поняла».

«Спасибо, что хоть это не надо объяснять. Теперь у тебя есть мой мобильный. Звони, если что».

Из воспоминания вытянул меня Джоел. Он спросил, когда Томас снова придет, и пойдем ли мы все вместе на ту площадку еще раз. В ответ прозвучало молчание, и я скорее повела младшего брата в сторону дома. Дома, который никогда не являлся мне таковым. Джоел шел не спеша, шаркая ногами и постоянно оборачиваясь назад.

Когда мы вошли в квартиру, на удивление, в воздухе не летал запах алкоголя и чипсов, что обычно входило в рацион Гейла, однако потом, увидев старые потертые туфли, все мгновенно стало понятно.

–Джоел?-раздался голос с кухни.

–Мама!-крикнул мальчик и, быстро стряхнув с себя синюю курточку, не удосужившись ее даже повесить, помчался скорее к ней.

Подняв одежду брата и повесив ее на крючок, я, не спеша, принялась разуваться, все растягивая момент встречи с матерью. Сегодня она не должна была явиться так рано.

Против своей воли я вошла на кухню и увидела Джоела, сидящего на колене усталой и рассерженной мамы. Она отречено уставилась на меня, в то время как Гейл лениво прислонял губы к горлышку бутылки пива перед телевизором. Оно порой проливалось на его грязно-серую майку.

–Мне сегодня звонили из школы.-сказала мама, выпятив вперед губы.-И знаешь, что мне сказали?-она уставилась на меня так, словно это я, кто должна была вести разговор.-Не догадываешься? Совсем?

–Мама! Мы сегодня гуляли в парке!-начал Джоел, и мое сердце ушло в пятки.-Я вел космический корабль, а Томас помогал мне!

–Что еще за Томас?-вопрос относился не сколько к Джоелу, а ко мне.

Синяки под глазами матери сделались еще больше, а жидкие пряди волос, обрамляющие ее треугольное лицо, углубили взгляд. Прежде чем вновь продолжить мама не очень-то аккуратно спустила с колен младшего брата и чуть толкнула его в спину, попросив таким образом уйти в свою комнату.

–Значит, вон оно что.-пресно произнесла мать после того, как Джоел скрылся из виду.-Мне звонят из школы, срывают посреди рабочего дня и говорят, что ты не только прогуляла уроки, но еще и пришла в школу, цитирую: «с подозрительным синяком». А ты в это время обжимаешься со всякими парнями в парках! Так вот у меня к тебе вопрос, Джинни: тебя что, совсем не волнует, что меня могут лишить родительских прав?! Хочешь, чтобы вы все оказались на улице?! Ты ведь этого добиваешься?! Подальше от ненавистной мамочки!

–То есть ты хочешь сказать, что это абсолютно нормально?!-я яростно указала пальцем на отпечаток ладони на моем лице.-Это, по-твоему, нормально?!

–Плевать я хотела, нормально или нет!-мать встала со стула, да так резко, что я от неожиданности попятилась назад.-Если есть – значит, было за что!

Гейл внезапно рыгнул, и не прошло пары секунд, как он снова прислонил к губам пиво.

–Гейл, боже.-упрекнула мама своего любовника.-Хотя бы ты…не изводи меня.-каждый раз, когда она обращалась к нему, ее голос переставал быть таким резким и громким. Даже ее замечание в его сторону ощущалось больше как комплимент, нежели замечание.

–Ты свихнулась окончательно, да?! Тебя в конец не заботит, что этот твой боров ударил меня? Не заботит, что он готов был ударить и Джоела? У него теперь останется шрам на ладони!

Вместо ответа я получила лишь очередной презренный взгляд. Было сразу заметно, как мама долго и тяжело пережевывает сказанные мною слова. Она не раз глянула на Гейла, и он на нее тоже. У одной во взгляде читалось: «Ты сделал что?», у другого – «Ну, ты ведь знаешь, как оно бывает…». Их немой диалог быстро кончился, и мать снова уставилась на меня, но теперь в ее глазах читалась всемирная ненависть.

–Перестань быть такой эгоисткой! Нет, вы только поглядите! Лишь бы обвинить других в своих промахах! И тебе не стыдно?!-она посмотрела на меня сузив глаза, словно никак не могла разглядеть черты моего лица.-Будь моя воля, я бы вернулась на семнадцать лет назад, чтобы с полной не дать тебе вовсе родиться.

Что-то во мне умерло тогда.

–К-как у тебя вообще мог повернуться язык сказать такое…Как ты вообще можешь так относиться ко мне – своей дочери?-я хотела кричать, долго и протяжно, пока все стаканы и рюмки Гейла не полопаются к чертовой матери. Но голос, видимо, пребывал в том же шоке, что и я, поэтому я и говорила тихо.-А, знаешь, ты мне не мать. Никогда ей не была и никогда не будешь.

–Рада, что наши чувства взаимны. Тогда тебя здесь больше ничего не держит, можешь хоть сейчас забирать свои пожитки и проваливать.-Гейл, довольно причмокнув, постучал себя по животу. Он не пытался вмешиваться, единственное, что по истине его волновало – сколько пива осталось в бутылке.-Ну, чего ты здесь делаешь? Давай, выметайся! Возьми пример с твоего козла-отца и сделай это без лишних слов!

Мама забрала у Гейла бутылку и одним залпом осушила все до дна. Гейл недовольно пробурчал: «Эй, иди и возьми себе сама!», затем она убрала темные грязные волосы в хвост, явив острые скулы, и подошла к холодильнику за чем-то покрепче. На этой ноте я вышла из кухни. Помню, как мне хотелось, чтобы коридор казался гораздо длиннее, и я имела больше времени, чтобы правильно расставить приоритеты. Но желание выбежать тогда из квартиры и больше никогда в ней не появляться превозмогало все остальное.

Под оглушающий шум: скрип пола, помехи в телевизоре, соседские разборки, которые заканчивались безудержным сексом в конце, я беззвучно рыдала. Но, подойдя к нашей с Джоелом комнате, заставила себя успокоиться, по крайней мере, на время пребывания в квартире. Войдя, я застала Джоела, сидящего на кровати. Парнишка сидел и глядел на меня, сжимая игрушечного тигренка в руках. Мне показалось, он слышал наш с мамой разговор, но его выражение лица так и говорило, что он мало чего понял.

–Джоел, слезь с кровати и переоденься.

Он даже не дернулся, что само по себе было странным, просто продолжал глядеть на меня, словно фарфоровая кукла на витрине магазина.

–Джоел, слезь-с-кровати.-даже мой изменившийся голос не мог подействовать на брата.-Джоел!-уже прикрикнула я, взяв его грубо за руку, спуская со спального места.

Брат заплакал в знак протеста. Он брыкался, пытаясь высвободиться из моей хватки. Одержимая поскорее покинуть это место, я все же отпустила его, и тот, обидчиво потирая запястье, уселся на пол, окружив себя игрушками.

–Джоел…что происходит?

Но мальчик молчал, словно меня вовсе не было в комнате. Я почувствовала, как последняя надежда, что здесь еще остались те, кто меня любят, угасла. Огонек в фитильке погас и вряд ли зажжется вновь. Я в мольбе опустилась к нему, слезы так и просились наружу, но Джоела, будто подменили, он не обращал на меня внимания. Даже когда я дотронулась до него, он обижено одернул плечо. Моя рука, оставшаяся в невесомости, сжалась в кулак. Пожалуй, это означало лишь одно – меня здесь больше ничего не держит.

Когда я уходила, стоя в дверях комнаты, Джоел так и не посмотрел на меня.

Глава 6

–Алло?

–Томас?

–Да?…Джинни, это ты? Что-то случилось?

–Томас…-голос задрожал.-Томас, можно я…Можно мне переночевать у тебя сегодня?-прозрачные слезы оставляли разводы на лице, глаза чуть покраснели, сделавшись еще невиннее.

–Ты что, плачешь? Где ты?

Я зажала рукой телефон, чтобы собеседник на другом конце провода не услышал мои всхлипывания. Беззвучное рыдание подкашивало ноги.

–Алло?! Джинни?! Джинни, я спрашиваю, где ты?!

Набрав побольше воздуха, на выдохе произнесла:

–Так могу или как?…

–Я скину адрес. Сможешь добраться сама?

–Да.-солгала я.

Было прохладно, солнце уже почти скрылось за горизонтом, но небо по-прежнему оставалось светлым. Судьба явно решила посмеяться надо мной, ибо только ей известно, что именно в это время суток, я еще сильнее ощущаю себя одинокой. Ведь ночь – время не только телесных воссоединений, но и душевных. Время, когда не находишь оправданий даже самым безобидным словам и поступкам.