В долине Эргов. Приключенческое фэнтези

– Ага! – обрадовалась Фиса, открывая дверь до конца и заходя в кабинет. – Вот какие тайные дела у тебя!

Феликс, запечатывавший конверт с надписью «Особой важности», казалось, был взят врасплох.

– Привет, – только и смог сказать он.

– Как ты его вскрыл? – указал удивлённый Смерт на конверт.

– Государственная тайна, – отшутился Феликс.

Смерта этот ответ не удовлетворил. Он хотел было ещё что-то сказать, но его перебила Муромцева.

– В конверте дневник Темира Боголюбского? Ты его успел прочитать? Что он пишет?

– Да, успел, – ответил Островский.

В этот момент в комнату вбежал запыхавшийся Вася.

– Феликс? – удивился он и резко остановился у дверей.

– Вася, закрывай дверь. Ты как раз вовремя. Феликс пересказывает нам дневник Темира Боголюбского, – Анфиса была вся в предвкушении.

– Да? – Панин забыл, зачем так торопился. – Я весь во внимании.

– Пересказать, пожалуй, не смогу, но суть запомнил, – начал Феликс. – Темир Боголюбский, как любой человек, достигший политических высот, хотел править как можно дольше, но с годами молодёжь начала наступать ему на пятки, а имидж моложавого разбивателя сердец, которым он так гордился, остался лишь на первых полосах старых газет. Он начал всеми способами пытаться стать молодым. Однажды Темир Боголюбский узнал о тайном обществе вечно молодых и решил туда попасть. Он не оправдывал некоторые их методы, особенно когда узнал, что исчезновение детей – их рук дело, но продолжал ходить на встречи. Эти встречи вёл один могущественный атр, по указке которого они не глядя кровью подписывали страшные вещи. Члены общества не задумывались о цене своей молодости.

Однажды атр сказал им, что есть идолы, которые были изгнаны в другой параллельный мир из мира чародеев, потому что в своём желании власти и ощущении превосходства над другими начали рушить мир. Реальный мир им был не нужен, они могли в любую секунду сотворить новый. Их хитростью заманили в искусственно созданный параллельный мир и через другие параллели и стэки запутали дорогу. Если одного из них вернуть, то он может помочь с вечной молодостью, но мир будет под угрозой, потому что эти идолы очень непредсказуемы.

Один из «прихожан», назовём его как в газетах – человек в синем плаще, всё-таки узнал, как можно показать дорогу обратно идолу, но другие члены общества были против. Они приложили все силы, чтобы посадить его в тюрьму, замуровать в стены Тимора, потому что очень боялись последствий, и больше никогда не встречались. Темир Боголюбский пишет, что потом началось потрясающее время в его карьере и внутреннем состоянии, что он нашёл новые способы молодеть и забыл об опасности, но она не миновала. Синий плащ сбежал, и тут начались смерти, одну из которых застал Вася. Ему были нужны двенадцать жертвоприношений, по знакам зодиака, и он решил сделать жертвами тех, кто ходил с ним к атру и мешал в достижении цели. Он совершал с ними нумерологические обряды, чтобы в день перехода на знак змееносца ему открылся путь к Книге забвения, которая хранится в «доме» забвенного короля. В ней нет страниц, только пыль времён. Если сдуть её и подумать о ком-то, то он найдёт дорогу домой.

Рассказ Феликса прервали громкие голоса, приближавшиеся к двери кабинета.

– Я совсем забыл! – спохватился Панин. – Там Томарилло Милорадович! Я шёл предупредить вас.

– Тогда у нас есть только один вариант, – сказал Феликс, обведя присутствовавших решительным взглядом. – Белый коридор.

5. Теория треугольников

– Что это? – спросил Вася спустя минуту, вместе со Смертом помогая Феликсу перекрыть вход одним из стеллажей с увесистыми папками.

– Но туда нужен пропуск, – напомнил Смерт и выразительно посмотрел на Островского, – или он у тебя есть?

– Да, я ант! – сдался Феликс под натиском взгляда Несчастного. – Но у меня были причины переехать в Тимор.

– Расскажешь по дороге, – прервала его Анфиса. – Давай в двух словах: где этот белый коридор и что нужно делать?

– Стены всех магистериумских зданий устроены как порталы в мир антов, их можно активировать только пропуском, – пояснил Смерт, пока Островский шарил по карманам своего пальто. – Прислоняешь такой пропуск к любой стене, и появляется…

– Белый коридор! – восхищённо продолжил Панин, наблюдавший за Феликсом, который приложил к стене перламутровый медиатор, в мгновение ока разросшийся до огромного ослепляюще-белого тоннеля в стене.

В конце тоннеля виднелся длинный дубовый стол, за которым сидели за стопками бумаг три суровых клерка и, не прерываясь ни на минуту, ставили штампы.

Стоило ребятам сделать пару шагов по белому коридору, как стена за их спиной срослась, а в руке Феликса вновь оказался медиатор. Клерки отвлеклись от штампов и внимательно оглядели ребят.

– Не бойтесь их, – подбодрил Островский. – Всё будет хорошо. Главное, молчите и побольше улыбайтесь.

– Может, разрядишь обстановку и расскажешь о причине переезда в Тимор? О семье? – предложил Смерт.

– Не время, – покачал головой Феликс, подходя к одному из клерков и показывая ему медиатор. Тот бегло осмотрел ребят и в раздумьях остановил взгляд на Васе. Улыбка Панина из вежливо-доброжелательной расползлась в заискивающе-приторную. В ответ на неё клерк изогнул одну бровь, серьёзно вздохнул и достал из стола три листа бумаги, на которых его коллеги поставили штампы.

За спиной клерков появился лифт, внутри такой же ослепляюще-белый, как коридор, зайдя в который Феликс нажал одну из кнопок и начал рассказ.

– Меня воспитывала бабушка. Она заведует национальной библиотекой РМО, – сказал он.

Фиса с Васей удивлённо переглянулись.

– Даже не говорите ничего, – предвосхитил их реакцию Островский.

– Это многое объясняет, – констатировал Несчастный. Феликс вопросительно на него посмотрел. – Твой внешний вид, – пояснил Смерт.

– Может быть, – пожал плечами Феликс, выходя из лифта, который домчал их в самое сердце оживлённого старинного русского города, полного причудливых теремков, лубочных построек и церквей.

Над крышами домов хаотичными маршрутами летали везделёты и телеги, запряжённые пегасами. Рассаженные по фонарям феи-регулировщики следили за соблюдением правил небесного движения, основы которых были для Васи с Фисой весьма туманны, отчего работа фей казалась им бессмысленной.

– Не думала, что в мире чародеев есть церкви, – сказала Муромцева, отвлекаясь от фей и везделётов.

– Мы такие же люди, как и вы, – сказал Островский. – Нам не чуждо ничто человеческое, да и город этот строился до заселения его чародеями.

Они свернули на бульвар с аккуратно высаженными по бокам вязами. Навстречу спешили причудливо одетые прохожие, многие из которых носили синие плащи.

«Работники Магистериума», – подумала Анфиса.

– Мы случайно не к твоей бабушке сейчас идём? – осенило Панина. – Прямо в библиотеку? А там будет карта? Она много знает о Китае?

– Там будет много карт, – улыбнулся Феликс. – Иногда мне кажется, что она знает всё.

Вася хотел ещё что-то спросить, но Анфиса его прервала.

– Подожди, Вася! Феликс обещал рассказать, как попал в Тимор.

– Да, – подхватил Смерт и внимательно посмотрел на Островского.

– Мои родители – геологи, – сказал Феликс. – Они всю жизнь посвятили поискам саламандрового камня. Я их видел всего несколько раз в жизни. Меня вырастила бабушка. Почему-то ей было важно, чтобы я ходил в школу именно в Тиморе. Здесь я бывал редко, даже в праздники чаще она ко мне приезжала.

– Странно, – поднял брови Панин. – Мне Тимор всегда казался мрачным местом. Не для детей уж точно.

– Она не поясняла причины своего решения? – спросил Несчастный.

– Нет, – покачал головой Феликс, останавливаясь в конце бульвара. – Бабушка говорит, что Тимор безопаснее, чем кажется.