Оценить:
 Рейтинг: 4.67

Петербургские доходные дома. Очерки из истории быта

Год написания книги
2019
Теги
<< 1 2 3 4 5 >>
На страницу:
3 из 5
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
И люди мечутся в бреду.

    В. Канев. Тебе, Петербург
Почему так тяжело ощущали себя петербуржцы в слишком каменном, как им казалось, Петербурге? Мне кажется, причина в том, что провинциал, попадая в большой город, очень остро ощущал и переживал контраст по сравнению с оставленным где-то укладом жизни.

Вот как об этом поведал И.А. Гончаров в «Обыкновенной истории»: «Александр подошел к окну и увидел одни трубы, да крыши, да черные, грязные, кирпичные бока домов… и сравнил с тем, что видел, назад тому две недели, из окна своего деревенского дома. Ему стало грустно. Он вышел на улицу, посмотрел на домы – и ему стало еще скучнее: на него наводили тоску эти однообразные каменные громады, которые, как колоссальные гробницы, сплошною массою тянутся одна за другою. „Вот кончается улица, сейчас будет приволье глазам, – думал он, – или горка, или зелень, или развалившийся забор“, – нет, опять начинается та же каменная ограда одинаковых домов, с четырьмя рядами окон. И эта улица кончилась, ее преграждает опять то же, а там новый порядок таких же домов. Заглянешь направо, налево – всюду обступили вас, как рать исполинов, дома, дома, камень и камень, все одно да одно… нет простора и выхода взгляду: заперты со всех сторон, – кажется, и мысли, и чувства людские также заперты. Тяжелы первые впечатления провинциала в Петербурге. Ему дико, грустно…»

Строительные материалы

Дерево

Ах, сердце тебя не знает,

Каменный Петроград!

Я помню, как пахли стружки

И глухо звенел топор;

Здесь после ночной пирушки

Крушили смолистый бор,

Здесь плотничьи пел он песни,

Рубанком ровняя струг.

Воскресни же, воскресни,

Деревянный Петербург!

    В. Рождественский. За мокрыми облаками

Самым лучшим для строительства считался кондовый сосновый лес, росший на сухих возвышенных местах. Такой лес дольше не подвергался гниению, «не потел», как говорили в старину. Дома, построенные из кондового леса, стояли по 150–200 лет.

Заготавливался лес зимой. Обычная длина бревен 9 аршин (6,5 метра), довольно часто использовались шестиаршинные бревна (почти 4,5 метра), изредка встречались бревна в 12 аршин (8,5 м). Срубленные и ошкуренные бревна подвозили на санях по два-три бревна к замерзшим рекам, складывали в штабеля, а весной на баржах привозили в города. К возведению домов приступали весной и в начале лета, когда дерево было «живое» – в соку, смолистое. К этому времени в города направлялись артели плотников.

В XIX веке все городские дома возводили уже на фундаменте. После установки нижних венцов (от трех до пяти) для предохранения от сырости изнутри и снаружи их засыпали землей или глиной и обшивали жердями, горбылем или плохим барочным лесом. В передней и задней стенках этих завалинок обязательно делали сквозные отдушины (продухи) для проветривания подполья. Осенью их закрывали, а весной – открывали. Обычно подполье занимало все пространство под домом, но если дом был большим, то подполье делалось только под передней частью избы. Лаз в подполье находился около печи.

Деревянные дома на Бассейной улице (современная ул. Некрасова). Акварель Ф.Ф. Баганца. 1860-е гг.

После оборудования подполья в венец врубали три балки. Это обычно были толстые (сантиметров в 40) сосновые обтесанные бревна. Пол настилали из горбин (то есть колотых бревен) «по ходу» – от дверей к окнам, поперек балок. Чаще пол делали двойным: поперек балок настилали черновой пол из горбыля, сверху его засыпали в лучшем случае сухими опилками с золой, но нередко – просто строительным мусором, а затем настилали чистый пол из досок.

В венцах на расстоянии аршина от пола, на уровне 6–8-го венца, выпиливались проемы для окон. Их размер по высоте делали в 3–4 диаметра бревна. Через 3–4 венца выше окон укладывались параллельно балкам пола матицы, на них настилался потолок. Высота жилых помещений деревянных домов обычно равнялась 2,2–2,5 метра. Пазы потолка на чердаке заливались глиной, а потом засыпались землей, как правило, – с кострищ от обжига угля. Такая земля ценилась за легкость и отсутствие микроорганизмов, способствующих гниению.

Обычный доходный дом с деревянными наличниками и ставнями на углу Малой Итальянской и Надеждинской улиц (современные ул. Жуковского и Маяковского). Акварель Ф.Ф. Баганца. 1860-е гг.

Крыши обычно делались двускатные: на стропила укладывался тес в два слоя. Нижним краем тес упирался в водосток, а вверху стык кровельных тесин прикрывался двумя сколоченными под углом досками или согнутой полосой кровельного железа.

Конопатить стены начинали лишь спустя некоторое время, после осадки бревен. Мхом в XIX веке в Петербурге практически не конопатили, обычно – паклей.

Без дерева не мог быть возведен ни один дом. Даже в каменных домах из дерева делались межэтажные балки и перекрытия, только на рубеже XIX и ХХ веков их постепенно начали вытеснять железобетонные балки, но сами перекрытия продолжали оставаться деревянными. Только во второй половине ХХ века перекрытия станут массово делать из железобетонных плит. Полы же до сих пор чаще всего делают из дерева.

Образцы резных деревянных деталей для отделки домов. Реклама XIX в.

На протяжении второй половины XIX века тесовые крыши вытеснялись железными. При развитии промышленности и торговли в пореформенное время кровельное железо стало вполне доступным материалом.

Двери и оконные рамы в массовом домостроении, как тогда, так и по сей день, делались и делаются из дерева.

Единственное отличие окон XIX века от таковых современных заключалось в том, что внешняя рама крепилась к оконной коробке на петлях, а внутренняя рама – гвоздями и была съемная. Весной, когда становилось тепло, ее снимали и убирали – «выставляли рамы на лето». Осенью раму ставили на место, а щели замазывали и заклеивали.

Традиционно окна деревянных домов обрамлялись наличниками, они не только украшали, но и выполняли чисто утилитарную роль. Во-первых, доски наличников прикрывали от попадания влаги в торцы бревен сруба; во-вторых, защищали внутреннее помещение от проникновения холодного воздуха через щель между рамой и бревнами сруба. В Петербурге наличники уже не играли роль оберегов от нечистой силы, как в традиционных жилищах. Орнаменты, украшающие наличники, не носили символического характера, а выбирались в соответствии с архитектурной модой.

Проглянет солнца луч сквозь запертые ставни,
А все еще слегка кружится голова,
В ушах еще звучит наш разговор недавний,
Как струнный перебор, звучат твои слова.

    К. Подревский. Романс «Твои глаза зеленые»
Окна домов на ночь закрывались ставнями. Зимой ставни защищали от холода. Узоры наличников или ставен делались прорезными или рельефными, иногда они расписывались красками. Орнаменты бывали как геометрические, так и растительные.

Традиция обрамлять окна сохранилась и при возведении каменных домов. Наличники делались из резного камня, лепнины, керамики и служили исключительно для украшения.

Природный камень

Здесь в понятиях происходит некоторая путаница. Говоря о каменных домах XIX века, безусловно, подразумеваются дома кирпичные. Противопоставление каменных домов деревянным исторически сложилось, когда дома строились именно из камня. Например, в Москве каменное строительство началось с XIV века, с использованием белого известняка, добываемого на юго-востоке от города в каменоломнях у сел Верхнее и Нижнее Мячково. Там добытый известняк обтесывали в виде плит размером в аршин и более. Из этого материала возводились московские строения, дав столице эпитет «белокаменная».

Позже, когда кирпич стал основным строительным материалом, дома, возводимые из него, продолжали по привычке называть каменными. В XIX веке дома из природного камня уже не возводились, а использовали его только как облицовочный материал.

В Петербурге для облицовок применялись разные породы камня – гранит, мрамор, путиловская и тосненская известняковые плиты, пудостский камень (туф), мрамор, песчаник, горшечный камень, порфир и др.

Мрамор и гранит

Впервые в Петербурге излюбленную штукатурку заменили облицовкой из камня (мрамора в сочетании с гранитом) при возведении дворца для графа Г.Г. Орлова (Дворцовая наб., 6). Уникальность примененных здесь различных пород отделочного камня, в частности изобилие мрамора, обусловило название прекрасного строения, спроектированного А. Ринальди, – Мраморный дворец.

В сооружениях Петербурга использовались различные породы гранита. Самым распространенным из них был гранит рапакиви, что по-фински значит «гнилой (или крошащийся) камень», добываемый в Финляндии. Такое название гранит получил из-за того, что в нем много трещин, и камень около них легко рассыпается на отдельные куски и зерна. Но это относится только к слоям, лежащим на поверхности, добытый из глубины каменного массива гранит прочен в изделиях с гладкими поверхностями. Нижний этаж Мраморного дворца, облицованный темно-розовым гранитом рапакиви, и сегодня выглядит великолепно.

Другой распространенный сорт гранита – сердобольский. Его добывали на северных берегах и островах Ладожского озера у города Сердоболь (ныне – Сортавала). Он имеет мрачный серый цвет и поэтому в больших объемах не применялся, единственным исключением стал построенный М.М. Перетятковичем дом М.И. Вавельберга (Невский пр., 7/9), весь фасад которого облицован таким гранитом. За сходство с палаццо правителей Венеции петербуржцы прозвали его «Дворцом дожей на Невском». Чаще сердобольский гранит использовался в интерьерах в виде колонн, например на Иорданской лестнице Зимнего дворца, в Двадцатиколонном и Двенадцатиколонном залах Эрмитажа, на парадной лестнице Николаевского дворца, в вестибюле и на лестнице Ново-Михайловского дворца. Из него же изваяны атланты Нового Эрмитажа, бюст Юпитера работы С. Суханова в Строгановском дворце и голова Зевса в поилке для лошадей работы А.Н. Воронихина – у Казанского собора.

Колонны из сердобольского гранита на Иорданской лестнице в Зимнем дворце. Келлергофен по оригиналу В.С. Садовникова. 1958 г.

Дом М.И. Вавельберга. Невский пр., 7/9. Фото 1914 г.

Третий сорт гранита, употреблявшегося на стройках Петербурга XIX века, назывался валаамским. Его добывали монахи Валаамского монастыря на небольшом острове Сюскюянсари у северного берега Ладожского озера к востоку от города Питкяранта.

Туф

Южнее Петербурга, у реки Пудость, добывали известковый туф, называемый «пудостским камнем». Благодаря своей мягкости и пористости он легко поддается обработке и широко использовался для облицовки колонн и стен Казанского собора, Гатчинского дворца и многих жилых зданий.

Большие месторождения туфа находятся у Ропши, где родники выносят на поверхность раствор известняка, тот, оседая на корнях деревьев, на траве, застывал, образуя пористый камень. Нужно отметить, что работать с туфом чрезвычайно трудно, так как он мягок, пока находится в грунте, а после взаимодействия с воздухом затвердевает. Поэтому у скульпторов и строителей есть совсем немного времени на то, чтобы придать ему необходимую форму.
<< 1 2 3 4 5 >>
На страницу:
3 из 5

Другие электронные книги автора Екатерина Юхнёва

Другие аудиокниги автора Екатерина Юхнёва