Петербургские доходные дома. Очерки из истории быта

Горшечный камень

Издревле этот камень, хорошо поддающийся обработке, имеющий серовато-желтый оттенок, использовался финнами для изготовления горшков, отсюда и его название «горшечный». Он прочен, отталкивает влагу и относительно медленно загрязняется. Иногда его называют «мыльным камнем» за ощущение жирности при прикосновении к нему рукой. Добывался он на территории Финляндии у деревни Нуннонлахти, к северу от города Иоенсу. Наряду с гранитом он стал наиболее часто применяемым природным материалом во внешнем декоре петербургских зданий периода модерна.

Рельефные изображения пингвинов, дикобразов, сов, филинов, белого медведя, птиц, волков, рысей, зайцев, ящерки, мухоморов, папоротника, маскаронов – все эти и другие характерные для северного модерна элементы декора зданий выполнялись в горшечном камне. «Зверинцы» из этого камня можно увидеть по следующим адресам: Невский пр., 72, Широкая ул. (ул. Ленина), 33 (арх. С. И. Минаш); Стремянная ул., 11 (арх. Н.В. Васильев и А.Ф. Бубырь); Б. Конюшенная ул., 19, Каменноостровский пр., 1–3 (арх. Ф.И. Лидваль) и 26/28 (арх. Л.Н., А.Н. и Ю.Ю. Бенуа).

На рубеж XIX и ХХ веков пришелся пик использования природного камня в отделке фасадов зданий, что, несомненно, произошло под влиянием эстетики модерна, получившего название «северного». Любил и широко применял в своих проектах природные материалы Ф.И. Лидваль. Например, он использовал сочетание тесаного и грубоколотого гранита в оформлении доходного дома своей матери, И.Б. Лидваль (Каменноостровский пр., 1–3), в угловом доме на Б. Конюшенной, 19, в доме для выборгского жителя Коллана на Большом пр. Васильевского острова, 92, в доходном доме М.П. Толстого (наб. р. Фонтанки, 54); в доме шведа Э.Л. Нобеля (Лесной пр., 20), а также в гостинице «Астория».

Облицовка грубоколотым и гладкотесанным горшечным камнем элементов фасада доходного дома № 19 на Б. Конюшенной. Фото 1908 г.

Каменную облицовку употребил А.И. фон Гоген в особняке балерины М.Ф. Кшесинской. Э.Ф. Виррих и А.И. Зазерский декорировали камнем крупнейший в Петербурге жилой комплекс «Бассейного кооператива» (ул. Бассейная, ныне – ул. Некрасова, 58–60), придав солидность этому зданию.

Строились дома, украшенные камнем, и в пригородах Петербурга, например особняк Савицкого в Царском Селе, возведенный Н.В. Васильевым (Московская ул., 15, ныне – поликлиника), и дом Щербова в Гатчине (ул. Чехова, 4а, автор С.С. Кричинский).

Но в целом в городском масштабе использование натурального камня для облицовки фасадов жилых зданий – явление единичное. Чаще каменными делались фундаменты или цокольные этажи зданий (подобная практика сохранялась до 1950-х годов). В старом Петербурге было распространено использование каменных плит для настилов и консолей балконов. Но к 1830-м годам вследствие дешевизны литых чугунных консолей металл вытеснил камень. Однако каменные монолиты еще долго использовались для перекрытий оконных проемов, а также для ступеней лестниц.

Кирпич

Наряду с деревом самым распространенным строительным материалом в XIX веке был кирпич. Еще с домонгольских времен знали на Руси кирпич (плинфу), но использовался он для строительства исключительно общественных сооружений, в основном церквей. Жилые здания начали возводить из кирпича только со второй половины XV века.

Производство кирпичей в Петербурге в XVIII веке сначала наладили на казенных (государственных) заводах и заводах Александро-Невского монастыря. Частных заводов было еще мало. Их появление сдерживали протекционистские правительственные меры. Но в XIX веке частные кирпичные заводы (число колебалось от 40 до 60) постепенно вытесняют казенные, тех осталось всего 4. За сто лет производство кирпичей выросло в десятки раз: с 5 млн шт. в год в конце XVIII века до 200 млн шт. в 1903 г. Располагались заводы вдоль рек – Невы, Тосны, Ижоры. Особенно ценилась как сырье для изготовления кирпича красная ижорская глина.

Захарьевский кирпич

Глину для производства кирпичей начинали готовить с осени. Для выветривания ее раскладывали в гряды. Когда глина замораживалась, она разрыхлялась, а при таянии из нее вымывались органические вещества и соли. Выветренная глина становилась однородной и пластичной, кирпичи из нее получались звонкие и плотные, в брак уходило мало.

После завершения цикла выветривания в глину добавляли до 1/4 части песка и начинали вымешивать. Обычно ногами, иногда с помощью конной глиномялки. В конце XIX века деревянные формы для кирпичей оббивались изнутри железом, ко дну их крепилось клеймо в виде рисунка, буквы, как правило, – инициалы владельца завода или клеймо казенных (государственных) кирпичных заводов двуглавый орел. При обжиге клеймо закреплялось.

Форму внутри обсыпали песком, чтобы глина не прилипала, а также для создания шероховатой поверхности на готовом кирпиче для лучшего сцепления его с раствором. Затем с нажимом глину вдавливали в эту форму, удаляя излишки скалкой. Кирпич-сырец должен был подсохнуть в течение 2–4 дней, после чего он подвергался обжигу.

С конца XIX века стали применять кирпичеделательные машины «Геркулес», «Идеал», «Эврика» чрезвычайно высокой производительности. Так, немецкая машина «Геркулес» фирмы «Фрид и Клооз» делала до 3 тысяч кирпичей в час. Но машины часто ломались, отсутствовали специалисты, умеющие работать с ними, поэтому по-прежнему преобладало ручное формование кирпичей.

С 1840-х годов появился стандарт для величины кирпича – 6 ? 3 ? 1,5 вершка (267 ? 133 ? 66 мм). Длина кирпича равнялась его удвоенной ширине плюс ширина шва, что давало возможность кладки в перевязку. Вес кирпича при ручной формовке равнялся 9–10 фунтам, а при машинной 11 фунтам (4–4,5 кг).

Обжигали кирпичи в стенных постоянных печах или во временных напольных. Длился обжиг от 7 до 10 дней, а иногда и до 17 дней, что зависело от погоды, от степени влажности и плотности кирпича-сырца. После обжига неделя отводилась на остывание кирпичей. Затем их сортировали. Обычно каждый пятый кирпич браковался, если же только каждый седьмой, то обжиг считался удачным.

Кирпич получался разного качества, оно определялось по цвету, ударопрочности и чистому звуку при ударе кирпича о кирпич. Готовую продукцию делили на три сорта. Самым лучшим считался так называемый «красный кирпич», его цвет имел лиловый оттенок, кирпич давал «металлический звон», отличался однородным составом без пустот и раковин. Ко второму сорту относился «алый кирпич» – желто-красного цвета, недожженный, он боялся сырости и поэтому обычно использовался для внутренних работ. К самому плохому, третьему сорту причисляли «кирпич-железняк», в нем содержалось много окиси железа, придававшей ему темный цвет и твердость. Он плохо обрабатывался и скреплялся раствором, но имел повышенную водостойкость. Его применяли в местах, подверженных сырости, – в кладке фундаментов и подвалов.

В последней четверти XIX века в связи с увеличением этажности доходных домов повысились требования к качеству кирпича: появились научные количественные характеристики его прочности и устойчивости к выветриванию. Впервые стали испытывать кирпичи в Лаборатории института инженеров путей сообщения. Там на универсальном гидравлическом прессе Вернера их испытывали на прочность. Проверкам подвергалась продукция всех кирпичных заводов Петербурга и окрестностей. Оказалось, что требуемую для капитального строительства прочность, равную 67 пудам на 1 кв. дюйм (170 кг на кв. см), имели кирпичи из красной глины. У кирпичей из глины-«сизовки» этот показатель был в два раза ниже требуемого, а у кирпичей из синей глины – в пять раз.

На выветривание кирпичи испытывали следующим способом. По три часа их держали то в воде комнатной температуры, то на морозе до –15 °С. Это повторялось до появления отколов и трещин. Затем отставшие частицы при помощи птичьего перышка очищались. Степень выветривания определяли по весу отставших частиц после каждых 10 замораживаний. Особенно важен этот показатель был для облицовочного кирпича.

До последней трети XIX века все доходные дома, построенные из кирпича, обязательно штукатурились. А с этого времени появляются доходные дома с необлицованными кирпичными фасадами, что сразу же потребовало совершенно другого качества кирпича. Чтобы получились ровные поверхности и острые ребра у облицовочного кирпича, его стали изготавливать в металлических формах, смазанных маслом. Иногда внешнюю сторону кирпича перед обжигом покрывали глазурью, или ангобой (слоем глины желаемого цвета).

Для украшения кирпичных зданий изготавливался фигурный (лекальный) кирпич. Его делали различными способами. Чаще всего в обычную металлическую форму на винтах вставляли и крепили части с кривыми поверхностями. Если требовалось получить кирпичи особенно сложной конфигурации, то использовали разъемные формы. При массовом производстве фигурных кирпичей применялся ленточный пресс.

Соединялись камни или кирпичи при помощи строительного раствора.

Подробно о кирпичных строениях будет рассказано в разделе «Кирпичный стиль».

Бетон

Еще древние римляне умели делать некое подобие бетона, но потом секрет его изготовления был утерян. Только к началу XIX века возродилось искусство изготовления бетона. Перетертый в порошок известняк калили в специальных печах, тонко перемалывали, получалось то, что назвали «цемент». Потом в цемент для экономии и твердости добавляли песок и щебень и разводили до густоты сметаны. Если цементный раствор заливали в узкий длинный ящик, то получалась балка, если в широкий и плоский – плита. Единственный недостаток – хрупкость – исчезал, если в форму перед заливкой бетоном клался каркас (арматура) из железной проволоки или стержней. Железо не давало бетону ломаться, а бетон защищал железо от ржавчины.

Металл

Оцинкованными железными листами покрывали крыши жилых зданий. Для лучшей защиты от ржавчины крыши красили. Жилые дома «под железом» в начале XIX века из-за его дороговизны были единичны. К середине века большинство крыш городских жилых строений Петербурга уже покрывало кровельное железо.

Металлические элементы при строительстве жилых зданий впервые широко стали использоваться в конструктивных и архитектурных решениях балконов. Строительные постановления для Петербурга 1868 года (ст. 60) предписывали, чтобы «при устройстве в домах балконов и террас… решетки около оных делаемы были железные или чугунные». Иногда это были высокохудожественные решетки с готическим, барочным или ренессансным узором, иногда – простые типовые решетки, например, с рисунком «чешуйчатого» типа.

Металлический навес над парадным входом дома № 25 по Б. Морской. Фото начала XX в.

Как люблю, как любила глядеть я
На закованные берега,
На балконы, куда столетья
Не ступала ничья нога.

    А. Ахматова, 1916
В 1830-х годах у входов жилых зданий стали появляться металлические навесы, поддерживаемые железными или чугунными кронштейнами или тонкими чугунными колонками (один из самых старых навесов над подъездом сохранился у особняка Э.Д. Нарышкина на Сергиевской ул., 7).

Массовое применение металлических конструкций при строительстве жилых зданий начинается со второй четверти XIX века. Для перекрытия больших залов во дворцах стали использовать металлические балки и стропила. Если расстояние между несущими стенами не превышало 6,5 сажени (14 метров), применялись балки, склепанные из листов железа. При необходимости перекрыть большее расстояние применяли фермы из металлических стержней, поскольку длинные клепаные балки из железных листов получались слишком тяжелыми. Конструкции металлических балок и ферм разработал инженер М.Е. Кларк, и впервые их применили в жилых помещениях при восстановлении Зимнего дворца после пожара 1837 года.

Реклама изделий Ф. Сан-Галли. Начало XX в.

Ограды железные. Реклама XIX в.

Железный каркас первым использовал архитектор А.И. Штакеншнейдер при постройке Мариинского дворца (1839–1842) для возведения стеклянных фонарей верхнего света. В этом же дворце впервые штукатурку потолков делали по железной сетке. Подобный прием – своеобразный прообраз армированного бетона. Массовое применение несущих металлических конструкций, перекрытий началось лишь на рубеже XIX и ХХ веков с наступлением эпохи модерна и конструктивизма, однако оно практически не повлияло на облик петербургского жилища.

Стекло и витражи

Блестит великолепный дом.

По цельным окнам тени ходят.

    А.С. Пушкин. Евгений Онегин

На Руси впервые оконное стекло стали выпускать с 1669 года в подмосковном селе Измайлово. Сначала это были небольшие по размеру стекла, и оконная рама состояла из множества мелких поперечных и продольных переплетов.

К началу XIX века окна приобрели привычный нам вид. Чем больше площадь оконного стекла, тем выше его стоимость. Именно о таких «цельных окнах» упоминает А.С. Пушкин. Это была новинка XIX века, заменившая мелкую расстекловку.

С 1830-х годов доходные дома Петербурга начинают украшать остекленными выступами – эркерами (тогда современники называли их «фонарями»). «Дома офонарели» – шутили петербуржцы. Первые примеры домов с эркерами – дом Лархе (Б. Морская, ул., 25) и дом архитектора П. Жако (на углу Б. Морской ул. и Кирпичного пер., 11/6). В собственном доме этот архитектор опробовал и другую новинку – окна-витрины на первом этаже. Мода на такие окна охватила Петербург, и к середине XIX века в магазинах и лавках начали увеличивать окна, превращая их в широкие окна-витрины для лучшего освещения торговых помещений и для рекламы товаров, что потребовало изготовления толстых, больших по площади витринных стекол.

Витраж парадной лестницы доходного дома С.В. Муяки по ул. Восстания, № 18. Фото начала XX в.

Тогда же в особняках стало модно устраивать потолки-фонари с остекленным деревянным или железным каркасом, освещавшие залы верхним светом. Это новшество впервые продемонстрировал А.И. Штакеншнейдер при возведении Мариинского дворца в начале 1840-х годов.

В течение XIX столетия витражи называли по-разному: в середине века – «транспаранте», «живопись на стекле», «стеклянная картина»; в конце века – «стеклянная мозаика», «узорное окно», «vitro», и только с 1910-х годов стал устойчиво применяться термин «витраж» (от франц. vitrage – остекление). Этим термином именовали широкий круг изделий из стекла, цветные стекла в металлической арматуре, целые картины из стекла, а также бесцветный монолитный хрусталь, обработанный по периметру фацетой, травленое или гравированное стекло.

Жилые здания в Петербурге витражами стали украшать только в последней четверти XIX века. Первые витражи появились во дворцах и особняках состоятельных владельцев, например витражи во дворце вел. кн. Владимира Александровича (Дворцовая наб., 26, 1872 г.); в особняках гр. А.Д. Шереметева (Французская наб., 4, 1885 г.); А.Ф. Кельха (Сергиевская ул., 28, кон. 1890-х гг.), Ф.К. Сан-Галли (Лиговский пр., 62, 1876 г.).