Мама, которую я любил

– Заходи, приёмыш. Будь как дома. Только я забыла предупредить, чтобы ты не позже двух приходил, в пять я уже на работу сваливаю. А сейчас собираться буду. О-о-очень долго. Придётся привыкнуть. У меня всегда так. Тягомотина, правда? – Сегодня её эмоции били через край, как будто она была пьяна.

– Может, мне… того?.. Уйти?

– Нет, с чего? Ты, главное, болтай побольше, ненавижу тишину. Обычно у меня радио играет, но иногда и поговорить охота.

Я сел на полюбившийся высокий стул и не знал, с чего начать.

Регина расположилась на другом конце барной стойки и взяла в руки розовый пластиковый стакан-шейкер. Высыпала туда ложку белого порошка, влила молоко и как следует встряхнула.

– Это протеиновый коктейль, чтобы фигуру блюсти, – пояснила она, заметив моё любопытство. – Ты голоден? Сок будешь?

Я кивнул. Она достала коробку сока, вытащила из холодильника замороженную лазанью и поставила в микроволновку.

Потом, заново перетянув поясом махровый халат, села обратно на стул.

– Сколько тебе лет-то уже?

– Двенадцать пока что.

– Ого! – усмехнулась Регина. – Даже «пока что»?..

Голос очень игривый сегодня. Неужели это она мне так рада?

– И когда же у нас день рождения?

– В сентябре.

– Пригласишь? – Регина сделала глоток коктейля, всё так же задорно улыбаясь. – Как в жизни всё интересно, – продолжила она. – Когда-то я подобрала тебя, можно сказать, спасла жизнь, и… спустя сколько? два года? Ты снова сидишь здесь… Я начинаю верить в судьбу. Так что же тебя снова сюда принесло?

– Ты сказала, что я могу советоваться с тобой, когда захочу быть хитрее, – скромно поведал я, доверчиво взглянув на Регину.

– Разве? Я уже не помню. Ну, допустим…

Я замешкался. Не знал, что ещё сказать.

– А тебе вот не страшно сидеть тут, рядом с чужим человеком? Да ещё с такой психичкой, как я?

– Нет, – удивлённо ответил я.

– Это почему же?

– Потому что верю тебе.

– Невероятный остолоп.

Я покраснел, приняв это за похвалу.

– Малыш, – продолжила Регина после паузы, встав со стула и взяв с подоконника пачку сигарет. – Я в самом деле понятия не имею, чего ты от меня ждёшь. Дружбы? Вряд ли я могу быть твоим другом. То, что я тебе когда-то помогла, не означает, что ты должен доверять мне и таскаться за мной всю свою жизнь. Тем более, ты уже подросток. Тебе по-хорошему с отцом надо дружить. Чему я, баба, могу тебя научить? Как колготки без стрелок натягивать? Или глаза красить? Хотя, может, ты это… – она хихикнула, – из тех, кто на мужские задницы облизывается? Да нет, в жизни не поверю. Ты бы тогда сюда не таскался. Ты же нормальный парень. Правда?

– Я?

– Мне, конечно, льстит твоя преданность, твоё… даже не знаю… бесстрашие. Вот так запросто взять и притащиться сюда – это прямо кино какое-то, – подивилась она. – Далеко пойдёшь… такие многого добиваются, – и ловким движением достала из микроволновки горячую лазанью.

Я накинулся на еду, так как был голоден с самого утра (сдобная булка на обед не считается). На её реплику решил ответить позже.

– Я сейчас в душ, а ты посиди, – сказала Регина и вышла из кухни.

Пока она мылась, я слопал целую лазанью (оно само как-то получилось) и продолжил сидеть всё в той же позе «ждуна». Меня как пригвоздили к этому стулу.

Регина вернулась с мокрыми волосами, в халате, с небольшим чёрным чемоданом в руках. За ней тянулся душистый цветочно-мыльный флёр. Без косметики моя Лара выглядела очень молодо, чуть взрослее старшеклассниц из нашей школы, и я никак не мог определить, сколько же ей лет. А спросить стеснялся.

Она разбросала содержимое чемоданчика по барной стойке. Помады, кисти, карандаши покатились по поверхности, что-то упало на пол, да так и осталось валяться. Регина поставила на стойку зеркало, достала из шкафа бокал и плеснула красного вина.

– Мне нужно взбодриться перед работой.

– А кем ты работаешь? – я осмелился подать голос.

– Много будешь знать – плохо будешь спать, – осадила она меня, уставившись в зеркало. – В шоу выступаю.

– А…

Пока она копошилась с косметикой, выбирая подходящие предметы, створки её халата приоткрывались и обнажались белые, матовые ключицы. Под махровой тканью пряталось взрослое, голое, женское тело, которое я боялся даже представить себе.

– Совет номер один – ты же советов от меня хочешь? – оставайся таким же чистым и светлым мальчиком, как сейчас. Пусть ни бабки, ни тётки, ни крутые тачки тебя не испортят. Хотя… – Она крутила головой, надувая перед зеркалом то правую, то левую щёку, а также задирая кверху подбородок и размазывая по нему бежевый крем. – Что я говорю? Мужик должен быть мужиком. Правильно?

Регина кистью нанесла на глаза тёмные тени, потом взяла тюбик с тушью и на пару минут замерла с приоткрытым ртом, прокрашивая ресницы.

– Совет номер два: держись подальше от наркоты.

– А чё такого? Я уже пробовал, это совсем не страшно.

– Когда успел? – Регина прожгла меня взглядом. – В детдоме подсадили? Вот уроды, – процедила она. – Это дорога в ад. Запомни, милок. Я очень благодарна одному из своих… хм… знакомых, который в своё время поставил мне мозги на место. Простыми словами объяснил про дофаминовую зависимость и показал видео с торчками. Я тогда чётко поняла: хочешь прожить нормальную жизнь, держись подальше от наркоты.

– Я только травку пробовал. Всё. Больше не буду.

Регина спрятала лицо обратно за зеркало.

– В Америке есть такая улица, эвэню по-ихнему… там настоящие зомби средь бела дня ходят. Кенсингтон называется, в Филадельфии. Посмотри как-нибудь в интернете. Это жуткий кошмар, ожившие мертвецы из фильма ужасов. Эти идиоты стоят головой вниз, их ломает и корёжит, ну просто ад! Вот честно, это всё поганая наркота… Раз попадёшь – никто не вытащит. Ни мама, ни папа, ни друг, ни подружка, ни Боженька.

Я молчал, недоверчиво кривя лицо.

– Короче, не жри наркотики. Никакие. Никогда. И если хочешь нормально жить, дружи с мамой и папой.

– Да понял я, понял.

– Не помню, ты говорил или нет. У тебя приёмные братья-сёстры есть?

– Нет.