– Что случилось? – без особого энтузиазма откликнулся он. Это был довольно хмурый мужик, явно не в настроении.
– Не могу бензобак открыть, ноготь сломала, а тут никого…
Он молча подошел, глянул, протянул руку и мгновенно отвинтил крышку.
– Ой, как вы… Спасибо вам огромное.
– На здоровье, – буркнул он. И смерил меня оценивающим взглядом. То, что он увидел, ему явно не глянулось. Заполошная бабенка на старенькой «шкоде», все ее годы и неприятности на морде написаны.
Нет, с этим надо что-то делать! Одним аргановым маслом не обойдешься.
…Елена Павловна волновалась перед встречей с сыном. Она все-таки любила его, хоть за многое и осуждала. И простить ему пренебрежительное отношение к себе легко могла, она и сама не считала себя идеальной матерью, но вот обида, нанесенная им внучке, это уже совсем другое дело…
Он подъехал на красивой машине, в марках Елена Павловна не разбиралась. Сорокалетний мужчина с красивой проседью в темных волосах, элегантный. То, что называется интересный и какой-то значительный, что ли…
– Мама! Здравствуй! Ты чудесно выглядишь!
Он наклонился и расцеловал ее в обе щеки. Она растаяла.
– Димочка, мальчик мой, какой ты стал…
– Ну, садись, мама, поедем к нам. Я теперь живу на улице Красина.
– У новой жены?
– Нет, зачем же. Я купил квартиру. Я, мама, теперь известный писатель…
– Да знаю, знаю. Слежу.
– Неужто читаешь?
– Кое-что читала, но не все, в Марокко русских книг почти не достать, если только кто-то привезет, да еще у нас в Рабате есть русский культурный центр, а там недурная библиотека, но с новинками плохо… Может, ты мог бы послать туда какие-то свои книги?
– А почему бы и нет? Пошлю.
– Скажи, а кто твоя нынешняя жена?
– Марина актриса.
– Помнится, у тебя уже была актриса, но ту звали Светлана, кажется?
– Все течет, все изменяется, – усмехнулся он, – вот только ты, мамочка, все та же. Не собираешься уходить от своего марокканца?
– Знаешь, если бы я встретила своего Франсуа в молодости, я бы прожила с ним всю жизнь… По крайней мере мне так кажется.
– Вот даже как! С ума сойти!
– Скажи, а с Лерой ты встречаешься?
– Нет.
– Но как же Катюшка?
– Она сама от меня отказалась.
– Отказалась? Вот так, ни с того ни с сего?
– Ну, не совсем… Но… Когда мы с Лерой расстались, она резко взяла сторону матери. Что я мог поделать?
– Скажи, а почему вы расстались? Мне казалось, вы любили друг друга?
– Понимаешь, мама, писателю нужен какой-то покой, свое личное пространство, но Лера не желала с этим считаться. Та к вот и получилось…
– Но как Лера могла этого не понимать. Она тоже пишущий человек…
– Ох, мама, между писателем и пишущим человеком дистанция огромного размера.
Он мне не нравится, вдруг произнесла про себя Елена Павловна и у нее заболело сердце.
В лифте опять пахло упоительным мужским парфюмом. Хотелось бы взглянуть на носителя этого волшебного аромата. А это мог бы быть неплохой сюжетный ход… Правда, в кино он не годится, а в сериалах тем более. Да ну, наверняка это какой-нибудь шпендрик решил корчить из себя шикарного мужика. Со шпендриками такое нередко бывает, особенно если у них много денег. Кстати, Димке подошел бы такой запах. Стоило мне о нем вспомнить в этой связи, как я почти возненавидела этот парфюм. Вот и славно, спокойнее будет.
Детей дома не было. Но я знала, что Гришка на английском, а Катька в бассейне.
На столе стоял роскошный букет белых хризантем. Боже, откуда? Возле вазы лежала записка: «Мамуль, цветы от хозяина Денди с превеликой благодарностью».
Ишь ты, воспитанный, значит. Люблю цветы. Давненько мне цветов не дарили. А Димка и вовсе никогда. Не понимал… Вот только когда родилась Катька, да и то под давлением Елены Павловны. И что это я сегодня все его вспоминаю? И тут позвонила Елена Павловна.
– Лерочка, милая, как ты?
– Да ничего, все в порядке. А вы?
– Я – нет.
– Что случилось?
– Я вчера была у Димы.
– И что? – испугалась я.
– Можно я сейчас приеду?
– Ну конечно!
– А дети дома?
– Пока нет, но скоро вернутся. А что? Они могут помешать?
– Помешать? Мне? Да господь с тобой. Мне никогда дети не мешают. Я буду минут через сорок. Не нужно ничего купить?