Артистка, блин!

– Да это банальная история. Вышла замуж, родила…

– Надя, мы еще совсем мало знакомы, а ты уже хочешь исповеди? – вступился за Варю Семен Романович, поняв, что ей не хочется сейчас об этом говорить.

– Ты прав, Сенечка! Для нас сейчас важно не прошлое Вари, а настоящее и в особенности будущее…

– Ну, будущее теперь зависит от вас, – улыбнулась Варя.

– Нет, Варя, теперь все зависит от вас! – горячо воскликнул Семен Романович. – Когда вы сможете прилететь в Москву?

– А когда нужно?

– Сейчас сообразим. Сегодня восьмое января. Мы возвращаемся в Москву одиннадцатого, но раньше пятнадцатого активная деятельность в Москве невозможна. Думаю, дней пять уйдет на разговоры с продюсерами, так что где-то в конце января. Я вам буду звонить, держать в курсе дела.

– Семен Романович, я ведь работаю, и мне хотелось бы знать заранее, хотя бы за неделю… – робко проговорила Варя.

– Где это вы работаете? – словно бы взревновал режиссер.

– Я администратор в сети косметических салонов.

– Какая тоска! – воскликнул Семен Романович.

– Как интересно! – заметила Надежда Михайловна. – А если, дай Бог, все получится, что же будет с вашей работой?

– Мне придется уйти.

– Варя, но… Простите, это ваш единственный источник дохода? – осторожно спросила Надежда Михайловна.

– Не единственный, но основной. Но ведь за фильм мне тоже что-то заплатят? Да? Это же главная роль?

– Увы, на большие деньги рассчитывать не приходится, – огорченно проговорил Семен Романович. – У вас ведь нет имени, а в связи с кризисом у нас строго соблюдают принцип известности. Есть, что называется, первые лица, они и теперь неплохо зарабатывают, есть раскрученные, тоже можно жить, а есть… Увы, вас в России не знают.

– Неважно! – воскликнула Варя. – Это не имеет значения. У меня есть кое-какие сбережения. И потом… Неважно! Сколько заплатят, столько и заплатят. Не в деньгах счастье.

– О! Русская женщина верна себе и в Альпах! – радостно потер руки Семен Романович. – Варя, напишите мне ваш электронный адрес, я, как приеду, сразу вышлю вам сценарий.

– Простите меня, Семен Романович…

– В чем дело?

– Не надо сразу! Вдруг ничего не получится, вдруг ваши продюсеры меня не захотят… Мало ли…

– Захотят! Куда, черт побери, они денутся!

– Сеня, Варюша права. Поспешишь – людей насмешишь.

– Знаете, Варя, если я вдруг чувствую то, что почувствовал, встретив вас, я не ошибаюсь! А такое в моей жизни было всего два раза: когда я увидел Андрея Дружинина и второй раз – Таню Нарышкину! Их тогда никто не знал, а теперь это какие звезды! У меня на это нюх…

– Это правда, – кивнула Надежда Михайловна. – Мне недавно сказала одна моя подруга: «Надь, я тут второй раз посмотрела „Верного пса“ и удивилась: все, кто там снимался даже в крошечных ролях, стали если не звездами, то уж во всяком случае популярными артистами. У Сени глаз-алмаз». Хотя на вас, Варя, первой обратила внимание я. Вы чем-то даже похожи на мою родственницу.

– Вам понадобится виза? – деловито спросил Семен Романович.

– Нет, я сохранила гражданство.

– Отлично! А у вас есть где остановиться в Москве?

– Варя остановится у нас! – непререкаемым тоном заявила Надежда Михайловна. – А если все будет в порядке, ей снимут квартиру.

– У меня вообще-то есть в Москве квартира, но она сдана.

– Это все решаемые вопросы, главное, чтобы вас утвердили на роль. Но я буду бороться до победы.

– Вы так в меня поверили? – робко спросила Варя.

– А вы-то сами в себя верите? – настороженно прищурился Семен Романович.

Варя на секунду запнулась, потом подняла на режиссера глаза.

– Да. Я верю, – но голос ее при этом дрогнул.

– Вот и славно! Вы говорили, что поете?

– Да.

– Можете сейчас спеть?

– В ресторане? – ахнула Варя.

– А что, слабо?

– Нет. – Варя решительно поднялась, подошла к метрдотелю, что-то ему сказала, тот улыбнулся и кивнул. Она направилась к старому пианино, стоявшему поодаль, откинула крышку, пробежала пальцами по клавишам, на мгновение задумалась и вдруг запела:

Целую ночь соловей нам насвистывал,
Город молчал и молчали дома,
Белой акации гроздья душистые
Ночь напролет нас сводили с ума.

Голос у нее был небольшой, но глубокий, волнующий, и пела она просто, очень музыкально и проникновенно. Все, кто был в зале, замерли. Семен Романович и Надежда Михайловна радостно переглядывались. Варя закончила романс, раскланялась, потом, озорно блеснув глазами, заиграла популярную в Германии полечку и запела по-немецки. Это была уже совсем другая женщина, другой голос и манера петь. Супруги Шилевич только диву давались. Бурные аплодисменты были Варе наградой. Она раскланялась в слегка шутливой манере и вернулась к столу.

– Браво, девочка моя! – закричал Семен Романович и обнял Варю. – Это было здорово! Ах, Надя, у меня действительно глаз-алмаз! И в фильме вы тоже будете петь! Вот я сейчас… – он выхватил из кармана мобильный телефон, набрал номер. – Генаша, с Новым годом! Да, мы в Альпах! Ген, у меня к тебе просьба, надо будет в ближайшее время встретиться. Мне нужна песня! Для дивного женского голоса, нет, ты не знаешь, я и сам только сегодня ее узнал… Это волшебная история, альпийская сказка! Я прилетаю одиннадцатого под вечер, давай встретимся двенадцатого, идет? Вот и отлично! Да, разумеется, со мной и тебе кланяется. Все, дружище, приеду, сразу позвоню! Варя, это Геннадий Градов, изумительный композитор, знаете такого?

– Нет, простите…

– Ничего, еще узнаете… Ах, как хорошо, как чудесно вы пели… Надя, какая ты умница, что притащила меня сюда! – он пребывал в абсолютной эйфории. – Варя, приходите завтра с утра, попробуем порепетировать…

– Простите меня, но я завтра работаю, мне нужно ехать в другой город, я не знаю, когда освобожусь…

– Какая досада! А если отпроситься?

– Сеня, не пори горячку! И что ты собрался репетировать? Остынь! Лучше отдыхай тут, пока есть возможность, и с новыми силами вступи в схватку с продюсерами.