Ради тебя дышу

– А вы, госпожа?

Берни поджала губы, а после преисполненная достоинства она ответствовала:

– Я остаюсь.

– Но, госпожа, – вступила в разговор немолодая плотного телосложения женщина Марта Лэйн. Будучи домоправительницей, она еще руководила работой прачечной, ткацкой и небольшой швейной мастерской. – Вам может грозить опасность. Вы не должны пострадать.

– Я не могу бросить усадьбу. Это мой дом, – сказала она. – Теперь я вменяю вам в обязанность рассказать на местах о случившемся, и пусть каждый сам примет решение. Желающих покинуть Щедрые Низины жду вечером в кабинете, чтобы рассчитать. Никто из них не должен быть осужден. Это всё.

– Это и наш дом, госпожа, – ответил еще один помощник, сэр Годриан. Он отвечал за снабжение поместья продуктами, возделывание и выращивание овощей и фруктов, уход за животными и работу крестьян. – Я доведу сведения до моих подчиненных о ситуации, но сам не сдвинусь с места.

– Как и все мы, – подхватил сэр Пэйтон, смотритель дома и всех хозяйственных построек.

– Благодарю вас, – Берни смахнула слезы.

Её всегда поражала и вдохновляла верность всех этих людей. Именно благодаря им Щедрые Низины и стали такими, какие есть – богатые, сплоченные и сильные. Именно такие люди – опора справедливого и сильного хозяина.

– Бернадетта! – раздался в открытое окно кабинета требовательный голос Стеллана. – Иди немедленно сюда!

– Прошу простить меня, господа. Я вынуждена покинуть вас. Что делать, вы знаете.

Они понимающе кивнули и отправились с поручением госпожи на свои места. Берни постояла еще секунду на ставшем ужасно ледяном воздухе и пошла в кабинет отца. Там царил жуткий кавардак – Стеллан перевернул всё. Цель погрома стала ей ясна, пока она шла мимо кресла, на котором лежал большой раскрытый саквояж, доверху забитый ценными вещицами, золотыми статуэтками, серебряной посудой и столовыми приборами. Берни села за стол, тяжко вздохнула, и устало потерла виски. Так он еще и грабитель! Если не сказать – мародер! Вот, что ждало бы её родовое гнездо – разграбление, опустошение, разорение и запустение. И в этот миг в голове Берни начала пульсировать болезненная и тоскливая мысль: пусть лучше фламийцы спалят тут всё дотла, чем Стеллан и его мамаша – эти проклятые и безнаказанные убийцы останутся жить в имении, пользоваться его дарами и высасывать из всего здешнего люда соки. Пусть катятся на все четыре стороны, а она смиренно примет свою судьбу.

– Так что тебе нужно от меня? – спросила она, чувствуя себя ужасно измотанной.

– Деньги! Нам с матерью нужны деньги! – без обиняков заявил он, продолжая рыскать по кабинету.

– Кто бы сомневался, – брезгливо глядя на сводного брата, сказала она.

А когда он схватился на ручку двери, ведущей в библиотеку, девушка сказала:

– Туда даже не смей совать свой нос. Держи.

С этими словами она повернулась в сторону сейфа, крутанула ключ и, открыв дверцу, кинула в руки Стеллана сначала один, а потом другой увесистый мешочек с золотыми монетами.

Он бросил их в свой саквояж, закрыл его и оглянулся, словно ожидал еще чего-то.

– Что? – спросила Берни.

– Ну, вот настало время, когда и тебе нужна моя помощь, – ехидно осклабился Стеллан.

– О чем ты? – спросила она.

– Так ты не едешь с нами? Ты хочешь остаться?

– Не еду. И я не хочу остаться, а остаюсь, – ответила она.

Стеллан посмотрел на неё, как умалишенную.

– Ты еще бо?льшая дура, чем я мог вообразить.

– Ни тебе, ни твоей матери не понять. Здесь вы – пришлые люди. А для меня всё это – земли моих предков, – отчеканила она.

– Громкие слова и пустые сантименты. Они погубят тебя. Так что мое предложение еще в силе.

– Убирайся, – злобно прошипела она ему вслед.

Невидящим взором Бернадетта оглядела разоренный кабинет отца и на ощупь закрыла сейф. На глаза ей попалась очередная стопка векселей Стеллана. С ненавистью скомкав листы, девушка швырнула их в один из ящиков стола, куда следом полетел ключ от сейфа. Поставив локти на стол, она прижала горящий лоб к сцепленным в замок пальцам.

Теперь им осталось одно – ждать.

Глава 3

Эта война оказалась самой короткой в истории Залимана и Альдэрии, по итогам которой обе страны потеряли независимость. Оба королевских семейства были низложены, лишены всех привилегий и свободы. Теперь правитель Мартанэса делил земли Залимана, лишал ответственных постов власть имущих залиманцев и крайне круто решал участь побежденного народа страны-агрессора.

Стоя в центре зала своего уже бывшего дворца, бывший король Альдэрии смотрел на свои руки и вспоминал о причине, по которой завязалась война. Если бы он знал правду с самого начала, то возможно рискнул бы из союзника Залимана превратиться в его врага. Тогда не стоять ему здесь, окруженным конвоем фламийцев и не видеть как их король или как они обращались к нему – Верховный Лорд Алисдэйр – кроит его страну, рассматривая на столе её объемную карту, с изображением типа местности, рек, озер, центров графств и всех имений.

Ох, если бы только он мог знать тогда, какую непоправимую глупость совершил молодой залиманский принц. Его скудоумие дорого обошлось не только ему, но еще и двум государствам. Он итак слыл в народе взбалмошным, заносчивым, наглым, верящим в свою неограниченную власть и вечную безнаказанность. А тут такое!

Разъезжая со своей многочисленной свитой по своей стране в поисках приключений и веселья, он остановился большим шумным лагерем в приграничной территории. Проглотив изрядное количество вина, накурившись наркотических курительных смесей, молодые люди уже ничего не соображали. Возомнив себя властелином Вселенной, неадекватный принц со своим передовым отрядом таких же пьяных молодчиков вторгся на территорию Мартанэса, о чем правительство оперативно получило весточку. Но пока войско добиралось до приграничного городка, там уже вовсю веселился принц Залимана. Осквернив высокую статую правителя Мартанэса в центре городка, пьяные и хохочущие вандалы подожгли местную церковь и дома горожан, надругались над несколькими женщинами, и убили тех, кто выступил на защиту себя и своего города.

Когда мартанэсское войско прибыло на место, глазам предстало ужасающее зрелище: вереница чудом выживших жителей и сожженный дотла городок. Ярости мартанэссцев не было предела. Принца, несмотря на его королевское происхождение, и всю его свиту изловили всех до единого, заковали в кандалы и заперли в камерах одного из подземелий. Королю Залимана было отправлено полное негодования письмо, живописно поведавшее обо всём ужасе поступка принца, который был расценен как акт агрессии. И как итог – объявление войны.

Как правитель Залимана не пытался вернуть сына и урегулировать всё мирным путем, у него ничего не получилось. Посему, вспомнив, однако, что Мартанэс – небольшое государство – он подумал, что попросит подмоги у своих союзников. И вместе с многочисленной армией Альдэрии они одержат победу. Как жестоко он ошибался! Даже две их армии не смогли сопротивляться умению, скорости и беспощадности воинственных фламийцев.

Когда армии двух противников схлестнулись в нескольких масштабных сражениях и самоуверенные военные начальники Залимана и Альдэрии заверяли своих правителей в своем численном перевесе, на многотысячные войска прямо с неба посыпался настоящий огонь. Кто ж знал, что Мартанэс призовет на помощь дружественных ему фламийцев, которые к тому же давно точили зуб на Залиман и на Альдэрию?

Всю уверенность как ветром сдуло, зато многие командиры, а следом и их солдаты, видя, как фламийцы упали с неба на своих огромных грифонах, встали в ступор. Соскочив с этих волшебных животных, Огненный народ вместе с грифонами беспощадно отбрасывал противников назад. И вскоре отступление обратилось в паническое бегство. А мартанэссцы и фламийцы, сломив всяческое сопротивление и отбив к нему желание, наступали на земли Залимана, а следом и Альдэрии. Те городки, что отважились не покориться, а их градоправители выказать неуважение к новым правительствам, в назидание другим кровожадные фламийцы обратили в пепел, наслав на них стену огня, который он имели волшебную способность вызывать. Поэтому экспансия прошла быстро и почти безболезненно для Альдэрии. Однако Залиману повезло меньше, потому что большая часть их городов и без того скудных земель была уничтожена, выжжена пламенем фламийцев, после которого не скоро наберет прежнюю силу.

О судьбе своего бывшего союзника, правителя Залимана, бывший правитель Альдэрии ничего не знал. Как ничего не знал и о своей собственной. Однако он не мог говорить, от страха у него онемела челюсть. Он вспомнил и понял, почему фламийцы так охотно поддержали Мартанес. Несколько лет назад один из мудрейших советников просил прислушаться Его Величество к послам из Фламии, когда те просили оказать содействие в их беде. Тогда еще они не запретили своим экипажам проезжать по землям Альдэрии, дабы сократить путь домой. А потом стали пропадать их женщины, вскрылись обстоятельства нескольких убийств и издевательств. Фламийцы очень настойчиво и терпеливо просили разрешить проблему, даже предлагали своих людей в помощь в расследованиии. Но… но бывший правитель Альдэрии не прислушался. И пожинает плоды трудов своих.

Весь зал, как, впрочем, вскоре и вся его некогда самая богатая страна, будет наполнена людьми, имевшими от рождения цвет глаз от оранжевого до рубинового, а волос – от рыжего до темно-каштанового. А еще особый ужас вселяли верхние небольшие клыки во рту фламийцев. И даже когда они, переговариваясь между собой, улыбались, выглядело это весьма кровожадно и хищно. Древние легенды утверждали, будто бы предки фламийцев во время завоевания земель в сражениях использовали свои клыки, перегрызая своим врагам глотки. По свету кочевали слухи о том, что ни один человек не сумеет противиться опасному воздействию чар фламийцев на противоположный пол. Значит, волны насилия над женщинами не избежать. Хотя, если подумать, стоит фламийцам применить свои чары, как всё будет происходить добровольно. А еще эта странная болезнь, которую они насылают на людей. Народная молва упорно твердит, будто таким образом фламийцы наказывают тех, кто причинил им зло или тех, кого просто-напросто требовалось уничтожить. Проклятие всего сущего. Огненная болезнь. Люди, заболевшие этим недугом, покрывались коричневыми и серыми, слово пепел, пятнами, стеная от жгущей их боли. Если везло, то они умирали за год, если нет – тогда их ожидало многолетнее безумие. Кошмар!

Но неожиданно в мыслях его блеснула ослепительная вспышка. Существовал один человечек в Северном графстве в самом дальнем, красивом и богатом имении, который обладал не менее странной силой. Силой исцелять Огненную болезнь. Это была тайна рода Брайсли. Только по материнской линии и только женщины рода через каждые два поколения награждались подобным даром. Тайна осталась неразгаданной, потому что даже в самих королевских архивах не было упоминания о том, зачем дается такой дар. Страх прокрался в сердце бывшего короля – а что если, фламийцы, узнав об этом, захотят стереть с лица земли необычную девушку? Чтобы недуг под названием Огненная болезнь без препятствий поразил все неугодные им народы, очистив, таким образом, самые плодородные земли. Храните небеса, Бернадетту Брайсли!

До слуха престарелого альдэрианца королевской крови долетели обрывки разговора Верховного Лорда Алисдэйра.

– Лорд Харлин, вы вместе с лордами Камденом, Лемандом, вступаете в совет Северного графства, управление за коим закреплено за лордом Нивеном.

– Слушаюсь, мой повелитель, – отозвался густым голосом высокий фламиец с копной темно-каштановых волос, отливающих медью в ярком свете горящих светильников.

– Усадьба Щедрые Низины отныне и по праву победителей переходит в ваше пожизненное и личное владение, которое может передаваться вашим потомкам.

– Благодарю вас, Лорд Алисдэйр.

– Итак, вперед мои верные лорды.

И тогда всё внимание присутствующих красноглазых и красноволосых людей обратилось на бывшего короля. Верховный Лорд фламийцев подошел ближе, с неподдельным интересом разглядывая стоящего перед ним человека. Король смело встретил взгляд Алисдэйра.