Танцы и не только

– Ты опять вспомнила про Терезу? Полно, он и не думал в нее влюбляться! – решительно отмахнулась Лидия, – Но что касается этой пары, то я готова поклясться, что между ними что-то было. Райан твердит, что она ему не нравится, но вместо того чтобы откровенно над ней издеваться – как он поступил, скажем, с Джорджией Тальбот, – он делается в ее присутствии каким-то вялым. Это очень странно. И совсем на него не похоже.

– Лидия, тебя снова подводит слишком буйное воображение, – возразила Кора, оценивающим взглядом окинув молодую пару. – Не стоит давать лишний повод для пустых сплетен.

– Мама, как будто ты не знаешь, что я позволяю себе обсуждать эти вещи только с тобой. – Лидия успокоительно похлопала Кору по руке.

Через минуту Лидии пришлось оставить свои наблюдения и попытки сделать из них выводы. Появился Том и пригласил ее танцевать. Однако внимание миссис Сент-Джеймс по-прежнему было приковано к ее сыну: замкнутому, мрачному и до смешного неловкому, танцевавшему в паре с обворожительной южанкой.

Долгое время они танцевали в полном молчании. Катра сосредоточилась на том, как его пальцы сжимают ее руку, а правая ладонь прикасается к спине. Прикосновение жгло даже через атлас платья.

– Ну что, довольна собой? – наконец спросил он. Его низкий голос был едва слышен из-за оркестра.

Она попыталась посмотреть ему в глаза, полуприкрытые тяжелыми веками. У Райана был такой отстраненный вид, что ее сердце тоскливо сжалось.

– Нет. Я слишком нервничаю, – просто призналась Катра. У нее больше не оставалось сил вести себя как ни в чем не бывало и знать, что это не так. Столь неожиданная откровенность явно застала Райана врасплох.

– Тебя тревожит моя семья?

– Нет. – Она смотрела на него решительно и прямо. – Твоя семья – просто чудо. Меня тревожишь ты.

Он нехотя кивнул и сосредоточился на танце. Катра почувствовала, как его пальцы едва заметно сжались. Она испуганно оглянулась: кругом полно людей, и многие из них караулят каждое движение танцоров!

– Тебе нечего меня бояться, – вполголоса сказал он, как будто только что пришел к какому-то решению. – Ты слишком молода, чтобы всю жизнь расплачиваться за свои ошибки.

Катра все еще переваривала это странное заявление, когда танец закончился и к ней подошел другой кавалер. Она долго смотрела в спину Райану, но так и не решилась его окликнуть. Как это ни возмутительно, но она по-прежнему готова была предпочесть общество этого бессовестного типа любому другому.

Праздник продолжался. Гостей угощали различными напитками, и Феррис ни разу не отказался от угощения. Когда он снова пригласил Катру на танец, то был так пьян, что пропускал шаги и даже наступал ей на ноги. Правда, он не стал возражать против предложения вернуться домой.

Райан решил задержаться еще немного, и на обратном пути они оказались в карете вдвоем. Винные пары придали Феррису некоторую уверенность в себе, и он решил, что настала пора действовать. Обнял жену за плечи, поцеловал в висок и шепнул в розовое ушко:

– Ну что, тебе понравился бал?

– Да. – Катра напряглась всем телом, почувствовав на себе его руку. – Было очень весело.

– Ты такая красивая! – Его рука дерзко проникла под капюшон ее накидки, но запуталась в завязках. Когда Феррис освободил наконец руку, он машинально убрал ее на место, то есть к себе на колени.

Катра чувствовала, как от него несет перегаром, и внезапно пожалела, что сама выпила всего пару бокалов. Хотя Феррис с неизменным великодушием относился к ее попыткам отсрочить их близость, избежать этого совсем было невозможно. А значит, чем скорее она на это решится – тем лучше. Может, тогда ей легче будет выкинуть из головы мысли о Райане.

Наверное, это не так уж противно… К тому же от подобной близости рождаются дети, а детей она всегда любила.

Феррис вдруг наклонился и запечатлел у нее на ушке еще один слюнявый поцелуй. Она так и подскочила на месте.

– Ты что, не можешь потерпеть до дому? – Катра брезгливо вытерла ухо.

– Ага, – отвечал он, и Катре показалось, что язык у него заплетается. – Знаешь, я решил, что мы сделаем это прямо сегодня. Я не прочь, а ты?

Оказывается, говорить об этом было еще противнее, чем терпеть прикосновения человека, которого она всю жизнь считала своим близким другом, но не более. Катра пролепетала что-то невразумительное, от души надеясь на то, что Феррис примет это за согласие и замолчит.

Он замолчал – и снова принялся ее целовать, обмусолив всю щеку. Катре пришлось сделать над собой усилие, чтобы воспринимать это с должной покорностью. Она положила ладони ему на грудь и сосредоточилась на том, чтобы не отпихнуть Ферриса в другой угол кареты. Но он и сам вскоре остановился, упершись лбом ей в висок.

– Я что хочу сказать… мы же все равно должны это сделать. Как ты считаешь? – Теперь Катра была совершенно уверена, что Феррис едва ворочает языком.

– Что мы должны сделать? – вяло переспросила она.

– Ну, это самое… которое… которое делают все женатые люди.

– Да, наверное, мы должны. – Ей казалось, что даже в темной карете видно, как горят у нее щеки.

– Но тебе тоже этого не очень-то хочется, верно?

По счастью, они наконец-то доехали до дома Сент-Джеймсов, и Катре не пришлось отвечать. Если бы и она успела признаться в своих платонических намерениях – кто знает, не пришлось бы им до конца дней своих влачить груз этой постыдной тайны? Катру это совершенно не устраивало. Несмотря на отвращение к близости с Феррисом, она хотела иметь настоящий дом и семью. Она хотела растить детей, наконец. Разве нормальная семья может обойтись без детей?

Было уже поздно, поэтому сразу по возвращении все распрощались и отправились спать.

Как только дверь в их спальню закрылась, Феррис без сил повалился на кровать. Катра не знала, что предпринять. Здравый смысл диктовал ей растормошить мужа и заставить его выполнить свой супружеский долг, хотя от одной мысли об этом ей становилось тошно.

– Феррис, тебе плохо? Может, нам лучше подождать, пока ты протрезвеешь?

– А я и так трезвый, – с апломбом заявил он, вскочив с кровати.

– Нет, неправда. От тебя ужасно пахнет бренди, и я видела, как ты накачивался шампанским. Да ты сам на себя посмотри! Ну же, иди сюда! – Катра подвела его к зеркалу. Оттуда на Ферриса глянул незнакомый растрепанный тип в измятом фраке, с потной растерянной физиономией.

Картина была столь плачевна, что Катра невольно улыбнулась. Ее муж больше походил на мальчишку, гонявшего день напролет обод от колеса, чем на солидного джентльмена, главу семьи.

– Я не пропустил ни одного танца! – оправдывался он заплетающимся языком. – И меня все время мучила жажда!

– Послушай, Феррис, – начала Катра, осторожно подбирая слова. Она вовсе не сердилась на своего так называемого мужа – на него вообще трудно было сердиться – и испытывала то же замешательство, что и он, но искренне считала, что их брак больше не может оставаться пустой фикцией. – Я понимаю, что мы оба чувствуем себя не в своей тарелке, но ты должен знать, что я хочу детей. Ну, в смысле, нам не обязательно заниматься этим прямо сейчас, но, во всяком случае…

– Что я слышу? – невпопад промямлил Феррис, чья речь становилась все более невнятной, а взгляд – рассеянным. – Уж не желаешь ли ты намекнуть, что я с этим не справлюсь? Ну так вот, я сделаю это в два счета! Хочешь, поспорим? Спорим на что угодно – я могу это сделать!

– Конечно, ты все можешь! – Катра окинула Ферриса мрачным взглядом. И угораздило же ее выбрать себе в мужья это ничтожество! – И я тоже могу. И мы непременно сделаем это, прежде всего ради детей и ради нашего будущего. Не важно, что мы испытываем друг к другу, наш долг состоит в том…

– Ну, завелась! – воскликнул Феррис. – И не надоело тебе болтать? Как будто и так неясно, что мы все можем! Мы взрослые люди и понимаем, что жизнь состоит не из одних наслаждений и иногда приходится делать то, что тебе не нравится! В конце концов, я мужчина или нет? И если я не сделаю этого, откуда мы возьмем наследников? – Он так смешно пыжился, произнося эту речь, что Катра снова не выдержала и улыбнулась.

– Конечно, Феррис, никто с тобой и не спорит! Только давай отложим этот разговор до утра?

– До утра? До завтра? Ну конечно, это всегда может подождать до завтра…

– Да, – со вздохом повторила Катра. – До завтра.

Феррис важно кивнул и заковылял к кровати. С размаху уселся на край и забормотал:

– Завтра, завтра, не сегодня… – С блаженным вздохом он откинулся на подушки. Катра не успела и рта открыть, чтобы попросить его развязать ей корсет, как Феррис уже заснул, громко всхрапывая.

Она долго смотрела на это безмятежное, по-младенчески чистое лицо и даже отвела со лба у Ферриса слипшиеся от пота волосы – со спокойной сестринской заботой. Ничего не поделаешь – придется разбудить Кейти или еще кого-то из прислуги. Однако в коридоре царила такая мертвая темнота и тишина, что Катра немного растерялась. На ощупь она добралась до лестницы и вдруг заметила слабый свет внизу, кажется, в библиотеке.

Катра двигалась совершенно неслышно в мягких домашних туфлях. У дверей в библиотеку она снова замерла в нерешительности. Наверное, это сам мистер Сент-Джеймс засиделся сегодня допоздна. Не совсем подходящая кандидатура для того, чтобы обратиться с просьбой прислать горничную расшнуровать ей корсет. Первым делом он наверняка спросит, почему этого не может сделать ее муж. Хотя, с другой стороны, сегодня все имели удовольствие видеть, в каком состоянии Феррис вернулся домой.

Она уже совсем решилась заглянуть внутрь, как вдруг кто-то подошел к двери с другой стороны. Катра едва успела отпрянуть на шаг назад, чтобы не столкнуться носом к носу с Райаном.