Пути неисповедимые

Пути неисповедимые
Елена Александровна Кашина

Человечество раскололось на два несовместимых между собой мироустройства: на пришедший к логическому завершению своего развития капитализм и достигший расцвета социализм.Антиутопия «Свет во тьме» – это попытка заглянуть в будущее и понять, куда ведут происходящие в наше время мировые процессы.Утопия «Великий Восток» рассказывает о жизни людей в обществе равных возможностей, построенном на фундаменте традиционных религиозно-нравственных ценностей.

Пути неисповедимые

Елена Александровна Кашина

Посвящается памяти

Кашина Вячеслава Константиновича,

мужа и друга

© Елена Александровна Кашина, 2019

ISBN 978-5-0050-7333-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Дилогия «Пути неисповедимые» была задумана во времена «перестройки», когда целенаправленно разрушали наш дом – государство СССР, хищнически разворовывая всё, что с неимоверными трудностями было восстановлено и построено народом после гражданской и Великой Отечественной войн, и с лица земли стирали социалистический уклад жизни.

Первая книга дилогии, антиутопия « Свет во тьме», – это попытка заглянуть в будущее, понять, куда ведут происходящие мировые процессы, что замышлено построить на руинах разрушаемого жизнеустройства. И чем по времени дальше мы уходим от начала этих процессов, тем очевидней становится, что, как это ни прискорбно, наша жизнь движется именно в направлении мироустройства, описанного в этом произведении.

Во второй книге дилогии, утопии «Великий Восток», говориться о жизни людей в справедливом, высоконравственном обществе материального достатка для всех людей, построенном на фундаменте традиционных религиозно-нравственных ценностей.

Россия находится на перепутье, и, как говорит один из героев книги, «всё взаимосвязано во времени и будущие поколения – безвинные заложники действий живущих ныне. Что мы посеяли, то они и пожнут. Боже правый, наставь нас на путь истинный»

Книга первая

СВЕТ ВО ТЬМЕ

И когда Он снял седьмую

печать, сделалось безмолвие

на небе, как бы на полчаса.

    (Апокалипсис 8:1)

Часть первая

Глава первая

Был поздний час. Давно стемнело. Доктор, директор школы «Луч Абсолюта» касты Э, собрался было уже покинуть рабочий кабинет, но прозвучал сигнал вызова, и на экране видеосвязи возникло растерянное лицо привратника. Тот сообщил, что не назвавший себя мужчина привез маленькую девочку, без объяснений, передал ее документы и сразу же уехал. Это было необычно: по заведенному порядку, поступающих в школу детей – нарядных, веселых, с сияющими любопытством глазами, взволнованные родители привозили утром, и с рук на руки передавали персоналу школы. Доктор распорядился увести девочку из привратницкой в корпус «Малышка», а её документы утром принести к нему.

Весь следующий день он был занят в большом школьном хозяйстве, а когда в конце дня освободился и пришел в рабочий кабинет, то увидел лежащую на рабочем столе папку и только тут вспомнил про привезенную накануне девочку. Устало опустился в кресло за рабочим столом, отдыхая, немного посидел расслабленно, потом придвинул к себе и открыл почти пустую папку с солидным золотым тиснением «ДОЦМА» – Департамент Образования Центрального Сектора Мира Абсолюта. Со снимка во всю страницу на него смотрело знакомое детское личико. Девочка стала старше, изменилась, но, без сомнений, это была Даша, дочь Профессора, в доме которого он гостил два года тому назад, когда участвовал в семинаре на Острове Высших. Рассматривая снимок, он тревожно задавался вопросом: как из касты Высших она попала в элитную касту?

Встал, в смятении быстрым шагом прошелся по кабинету, потом бланк личной карточки девочки вынул из папки и вставил его в стоящий на отдельном столике проверочный аппарат служебных бланков. Согласно «Закону о запрете неконтролируемого перемещения лиц», бланки документов в каждой касте Мира Абсолюта имели внешне незаметные отличия, что исключало возможность подделки. Бланк карточки не совпал с контрольным. Он, незамедлительно, обязан был сообщить об этом в соответствующую инстанцию.

Не в состоянии собраться с мыслями, какое-то время, растеряно вышагивал по кабинету, натыкаясь на мебель. Наконец, овладел собой, по связи попросил старшего воспитателя корпуса «Малышка» позаботиться о новенькой и предупредил дежурного администратора школы, что уезжает по неотложным делам.

Явился в городскую квартиру, запер входную дверь, отключил видеосвязь. Не в состоянии чем-то заняться, сидел неподвижно в кресле, а в мозгу неотвязно билось: что случилось с Профессором и Марией? как поступить? что будет с девочкой, если он сообщит о ней? что будет с ним, если не сообщит?

На другой день вернулся в школу и, осознавая, что все само собой не уладится и срочно нужно на что-то решиться, но оттягивая принятие решения, с головой окунулся в дела.

* * *

Старший воспитатель блока «Малышка» или, как все – и дети, и взрослые, называли ее «старшая мамочка», сокрушенно рассматривала сидящую перед ней на детском стульчике девочку, а та упорно не поднимала глаз. Угрюмая, нелюдимая девочка, даже на собственное имя не откликается. И непричесанная. Над ухом прядь волос сколота неуместной на детской головке взрослой заколкой. И заколка-то эта не яркая и блестящая, по нынешней моде, а из какого-то матового металла. Со времени поступления девочки в школу никто не смог ее уговорить снять заколку и причесать волосы. Вот и сейчас, старшая мамочка, недоумевая и огорчаясь, сидела, опустив на колени руку с расческой, а девочка глядела в пол, обеими руками прижимала заколку к голове и вот-вот готова была заплакать. Она и плакала-то не как другие дети – громко и требовательно, а тихо и горько глотая слезы. Сердце доброй старшей мамочки этого не выдерживало. «Странная девочка…. Уж, не из массовой ли она касты?» – недоумевала она. Но это было возможно только в случае сверходаренности ребенка, а за несколько лет её службы в школе после окончания ВУЗа, такого не случалось.

Первые месяцы пребывания ребенка в школе были столь насыщенны, а годами отработанные методы адаптации столь совершенны, что малыши легко и быстро привыкали к жизни в школе. Немалую роль здесь играло и то, что, за год до поступления ребенок вместе с родителями посещал школу во время праздников и специально организованных знакомств с будущими одноклассниками и учителями, и, когда приходила пора окончательно поселиться в ней, его встречали уже знакомые учителя, воспитатели и сверстники. Эту же девочку старшая мамочка припомнить не могла. Прошло уже несколько дней с появления ее здесь, но о ней словно забыли, хотя, более чем очевидно, что она нуждается в частичной блокировке памяти и подсознания. Конечно, нет, она не критикует Вышестоящих, несомненно, все делается правильно, и ее дело, как и всех в Мире Абсолюта, строго выполнять ГПЖ – Главное Правило Жизни: «Точно, беспрекословно, не допуская сомнений и критики, выполнять все указания Вышестоящих». Мелькнула пугливая мысль: какое заключение выдал бы Эл-Мо, если бы сейчас ее подвергли проверке на лояльность? В элитной касте такие проверки проводили очень редко и только в неординарных случаях, но, осуществляя самоконтроль за поведением, словами, мыслями, страх перед ними внедрился в подсознание людей,

Перепоручив девочку молоденькой дежурной воспитательнице, старшая мамочка, по заведенному порядку, поспешила с обходом помещений корпуса. Утренний обход всегда доставлял ей удовлетворение: выполненные с большим вкусом интерьеры, масса игрушек, с вечера убранных в застекленные шкафы, удобная мебель, чудесные ковры и портьеры – все красивое, дорогое и в идеальном порядке, а в растворенные окна с недалеких гор задувает чистый, прохладный воздух.

Из спален доносились голоса: воспитатели всё ещё будили малышей, поощряя разноцветными жетончиками тех, кто бодро вставал, быстро умывался, одевался и бежал в спортивный зал на зарядку. На завтрак обладатели жетонов получали сладкое, тем же, у кого жетона не было, сладкое не полагалось.

Обойдя все комнаты и закоулки, чтобы узнать, как прошла ночь, как спали дети, старшая мамочка отправилась на пульт ночного наблюдения. Пульт представлял собой вытянутый узкий зал, одна стена которого экранами обзора спален была, как бы разлинована в клетку. Если ребенок спал беспокойно, включался звонок, а возле соответствующего экрана зажигалась лампочка, и об этом инспектор-наблюдатель сообщал дежурному воспитателю. Новенькая и в эту ночь металась, всхлипывала, и звонок звенел почти беспрестанно.

Старшая мамочка спускалась по лестнице, когда запыхавшаяся нянечка, в поисках ее обежавшая весь корпус, сообщила, что вместе с новенькой девочкой её в свой кабинет вызывает Доктор.

Всякая встреча с Доктором приводила старшую мамочку в волнение. Вот и теперь, слегка переполошившись, она поспешила в столовую. Почти все дети уже поели, а эта девочка, сложив руки на коленях и понуро уставясь в наполненную тарелку, сидела за столом одна. «Ничего не съела, – огорчилась старшая мамочка. – Так и не причёсана. Хорошо, хоть одета опрятно».

Небольшой двухэтажный домик Доктора, директора школы, находился в глубине парка. С улицы каменная лестница в несколько ступенек вела в холл-гардеробную со шкафами для верхней одежды. Из него через высокую двухстворчатую дверь – вход в обставленную дорогой мебелью гостиную: просторную, светлую, с высокими овальными окнами по двум стенам и выходом на увитую диким виноградом широкую веранду. Другая дверь из холла вела в рабочий кабинет Доктора, а ещё одна – в столовую, куда обеды из общей кухни доставлял робот-разносчик. На втором этаже находились две спальни и библиотека – светлая комната со стеллажами книг, большим письменным столом и библиотечной аппаратурой.

Держа девочку за руку, старшая мамочка вошла в холл, увидела приоткрытую дверь кабинета, и, оробев, остановилась. Поджидавший их Доктор с приветливой улыбкой сам широко распахнул перед ними дверь.

Усадил их на диван, расспросил мамочку все ли дети в корпусе «Малышка» веселы и здоровы, а потом сказал:

– Коллега, скоро пять лет как вы трудитесь в нашей школе. Пора подумать, какое поощрение хотелось бы вам получить за безупречную службу. Ваше пожелание обязательно будет учтено.

И заключил:

– А сейчас оставьте меня с маленькой озорницей. Я сообщу, когда нужно будет прийти за ней.

Возвращалась мамочка окрыленная: какое попросить поощрение ей думать не надо: навестить родную школу, родные места, близкую подругу – это такое счастье! После окончания института подруга получила направление в родную школу, где тоже служила в должности старшего воспитателя. За пять лет обе они поумнели, приобрели опыт и им есть о чем поговорить всласть, как бывало в юности. Обе они любили детей, но обеим не было дано разрешение на брак с правом на ребенка, поэтому они решили посвятить свою жизнь чужим детям. И теперь у них много детей. Персоналу школы дети приносят заботы, огорчения, но и огромные радости своей привязанностью, своими успехами. Доктор обязательно выхлопочет ей дополнительный отпуск и бесплатный проезд. Всем им в школе очень повезло, что у них такой директор: требовательный, строгий, но добрый и отзывчивый. Как он ее назвал? «Коллега!» Об этом она обязательно расскажет подруге. Так размышляла старшая мамочка, неторопливо возвращаясь в корпус по пустынному в это время утра школьному парку. Она не хотела себе признаться, что давно уже робко и безнадежно влюблена в Доктора.

Даша сидела на краешке дивана и, потупясь, теребила подол платья. Рассматривая её, Доктор походил по кабинету: маленькая, сгорбленная, поникшая. Сел рядом.

– Здравствуй, Дашенька, – произнес ласково.

Вся затрепетала, подняла на него выражающие страдание, вопрос, жаркую надежду широко распахнутые глаза. Пересадил к себе на колени. Обхватив руками голову, она зашептала ему в ухо:

– Это секрет… Мама велела забыть… Ты забыл, а потом снова вспомнил? Да?

– Я опять забыл. Совсем, совсем забыл. Как тебя зовут?

– Кэ-ти… – прошептала, запинаясь, и тихо заплакала.