Кружева

– Ирина Сергеевна. – Сказала женщина. Она была стройная, с темно-русыми волосами и большими серыми глазами.

Видимо в молодости была красавицей. Промелькнуло в голове у Любы. Она и сейчас выглядела неплохо, вот только глаза… они были наполнены страданием и болью. Справившись со смущением, девушка сказала:

– Я разговаривала с доктором, Виктор у нас молодец. Реабилитация идёт лучше, чем ожидали, но расслабляться нельзя. – Она погрозила пальцем молодому человеку. – И тогда скоро будем танцевать.

– На свадьбе. – Продолжил Витёк, при этом он подался вперёд и сразу сморщился от боли.

– Ну что ты будешь делать с этим хулиганом. – Дернулась к нему Люба. – Вечером медсестра снова поставит обезболивающее лекарство, а завтра утром у нас системка.

Ирина Сергеевна захлопотала вокруг сына, не зная чем ему помочь, но Виктор уже справился с болью и пошутил:

– Всё хорошо мама, просто очень хотелось потанцевать на свадьбе.

– Зачем тебе безграмотная жена? Вот, окончу институт, и у тебя будет личный доктор, тогда и будем танцевать. К сожалению, мне нужно идти, я еду к одной старушке. До свидания. – Сказала она родителям Витька, затем наклонилась и поцеловала его в щеку.

Выходя из палаты, девушка услышала:

– Люба подожди, пожалуйста! – К ней спешила Ирина Сергеевна. – Я тебя провожу. – Сказала она, идя рядом. – Как наш мальчик намучился. – Вздохнула женщина. – Он у нас такой добрый. У вас с Витей это как? – Ирина Сергеевна очень внимательно посмотрела на Любу.

Девушка опустила глаза и ответила, что потом будет видно. Мать поняла всё сразу. Она вздохнула и сказала:

– Спасибо тебе девочка! Ты хорошая!

Люба задумалась, глядя в окно трамвая. Она вспоминала события сегодняшнего дня. Счастливый Витёк, знакомство с его родителями, наплыв новых больных, переполох в одиннадцатой палате. Вдруг девушка вспомнила взгляд Александра Ивановича, и что-то странное произошло в организме.

– Видно все органы у меня на месте. – Смущенно подумала она. – Будь он моложе и не был бы отцом Витька, то я, наверное, смогла бы полюбить такого мужчину.

На этот раз в кулинарию Люба заходить не стала. Вчера она больше часа провела вечером на кухне и испекла шарлотку. В её кулинарном архиве было всего три блюда, которые девушка любила сама и умела хорошо готовить. Это были борщ, винегрет и вышеупомянутая шарлотка. Пирог, Люба приготовила на большом листе, и его хватило, чтобы угостить всех. За утренним чаем шарлотку нахваливали коллеги, небольшую порцию она отнесла Витьку и для Серафимы Матвеевны тоже оставила несколько кусочков.

Дверь ей никто не открывал. Подумав, Люба позвонила поочерёдно в две соседние квартиры, но и тут её ждала неудача. Старушка знала, что Люба приедет, вечером она не гуляет… Девушка начала волноваться. Постояв в нерешительности, она поднялась выше и позвонила в квартиру Маргариты Игоревны, которую тоже встревожило отсутствие соседки. Она сказала, что была у неё днём, и с той всё было нормально. Посоветовавшись, они решили, что нужно пойти и попробовать позвонить ещё. В квартире Серафимы Матвеевны было также тихо. Маргарита Игоревна развернулась и стала стучать в квартиру напротив.

– Давай-ка Люба присоединяйся. Детей видно нет дома, а этой глухой тетере нужно стучать кувалдой, на звонок она не реагирует.

Они барабанили нескольких минут, затем дверь действительно отворилась и на пороге оказалась древняя бабуля. Маргарита Игоревна, очень громко начала выяснять видела ли она соседку или нет и та после трех десятков, ”а” и “чо”, рассказала, что была дочка, а Серафиму Матвеевну увезла скорая помощь. Расстроенные они снова поднялись в квартиру Маргариты Игоревны. Попытки дозвониться Кларе ничего не дали.

– Давай попьём чайку, а потом попытаемся позвонить ей ещё раз. – Сказала хозяйка и пошла, готовить чай. Люба помыла руки и стала выкладывать пирог на тарелку.

– Попробуйте шарлотку, вчера стряпала. – Предложила она.

Маргарита Игоревна откусила кусочек и не смогла скрыть удивления:

– Ммм, очень вкусно, какие ещё таланты у вас имеются? Может, вы стихи пишете, девушка?

– Нет. – Улыбнулась Люба. – Стихи не пишу, а вот крючком вязать попробовала, немного получается. Так что же всё-таки случилось с Серафимой Матвеевной? – опять загрустила она. – Наверное, сердце, она такая слабенькая!

– Конечно, будешь тут слабенькой… – Сердито заговорила Маргарита Игоревна. Я Лёвушку, даже ругаю, понавезёт мне и еды, лекарств и фруктами заваливает. Много ли мне сейчас нужно? Эта же бесстыжая Клара выгребает у Симочки все деньги и требует, требует… Серафима, говорит, что у неё есть какие-то сбережения, она пыталась откупиться от доченьки, но та, ни в какую, квартиры, то у нас дорогие.

Они ещё несколько раз набирали телефонный номер Клары, но он был недоступен. Люба, собралась домой, сказав, что попытается выяснить, куда увезли Серафиму Матвеевну.

– Здравствуй мой “Райский уголок”! – Расстроено проговорила девушка, войдя вечером в свою квартиру.

Люба приготовила себе на работу бутерброды, убрала всё в холодильник и вдруг вспомнила… Коробка с кружевами стояла за кроватью, она вытащила салфетки и ту, которая больше положила посередине стола. Девушка тщательно разгладила её руками и сказала:

– Держитесь, Серафима Матвеевна, держитесь моя хорошая!

Ночью Люба увидела странный сон. Девушка шла между каких-то кустов и периодически видела впереди Серафиму Матвеевну, которая манила её к себе руками. Под утро Любе приснился высокий светловолосый парень с голубыми глазами, он радостно улыбнулся, а затем скорчил ей рожицу.

Переодевшись, Люба побежала в шестую. У кровати Витька уже сидела его мама. Девушка поздоровалась с пациентами, а затем сказала:

– Вы ранняя гостья.

– Да. – Сказала Ирина Сергеевна. – Муж уехал домой, в деревню, а я пару недель поживу здесь у сестры. Буду ухаживать за сыном.

– Это очень хорошо. – Кивнула девушка, а то наш золотой мальчик очень непослушный, не всегда выполняет рекомендации врачей. Теперь раз вы рядом, то я спокойна. Если вам что-нибудь понадобиться, то я в процедурном кабинете, обращайтесь. Где то через час, зайду.

Перебирая назначения, Люба прочитала – Зуева С.М. – четырнадцатая палата. Она выскочила в коридор, попросила пациентов, ожидавших инъекции немного подождать, и побежала по коридору.

Серафима Матвеевна лежала на кровати около окна.

– Как же вам не стыдно? Приглашаете в гости, а сами где-то гуляете. – Сказала, улыбаясь, Люба. Она взяла в руки маленькую ручку старушки и тихонько сжала.

– Ты уж прости Любонька. Вот так, всех я подвожу. – Слабым голосом проговорила пожилая женщина.

– Я так обрадовалась, что вы здесь, что сразу простила. Подойду через часик делать укол, тогда и поговорим. – Она поправила одеяло и вернулась в процедурный кабинет.

Как обычно Люба перешлёпала всех больных и подошла к лечащему врачу, чтобы узнать про своих подопечных. Татьяна Сергеевна удивилась:

– Любаша, у тебя уже двое блатных?

– Ну, так получилось, Зуева мне тоже близкий человек. – Смутилась девушка.

– Хорошо. – Сжалилась доктор. – Дронов, наш любимый Витёк идёт на поправку, хотя конечно клапан работает не идеально, но я думаю молодой организм справиться. Если всё пойдёт хорошо, то, наверное, через год, он будет практически здоров. А вот у Зуевой ситуация не очень. Инфаркт, учитывая возраст и крайне ослабленный организм, никаких гарантий дать, не могу.

– Она же блокадница. – Горячо заговорила Люба. – Её в три года вывезли из Ленинграда.

– Да-а… Нужны документы. Я постараюсь выпросить одно хорошее лекарство у Бориса Яковлевича. У него есть немного, но это резерв для участников войны. Кстати. – Вспомнила Татьяна Сергеевна. – Наш Бойцов уходит на пенсию, в сентябре у нас будет другой – молодой заведующий кардиологией. Не знаю хорошо это или плохо? Может, будет придираться?

– В сентябре я буду работать по ночам, так как поступила в медицинский институт, днем нужно учиться. Так что, большую часть времени буду лишена внимания начальства. Бориса Яковлевича жалко, с ним было спокойно работать, а с новым ещё неизвестно.

Татьяна Сергеевна покачала головой:

– Днём учиться, а по ночам работать? Трудно…

– Ничего прорвёмся! – Улыбнулась девушка и пошла к себе.

После инъекции Люба спросила Серафиму Матвеевну, можно ли попросить Клару, чтобы та привезла её блокадные документы. Старушка покачала головой и сказала, что не думает, что она найдёт свободное время. Затем она спросила, для чего они нужны. После того, как девушка объяснила про резерв, она устало сказала:

– А может и не нужно мне это лекарство, пусть ставят тем, кому нужнее.