Песнь о птице Алконост

–Тьфу ты, бабы-дуры,– рука с лепешкой в последнем порыве метнулась ко рту, но была поймана прицелом его же глаз. Енк брезгливо уставился на ломоть, мгновение поразмыслил и остервенело зашвырнул им между мной и ЛиККар Лаб.– Собирайся, на рассвете едем!– коротко бросил он и, круто повернувшись, отправился к себе.

А я возликовала и одновременно оробела. Вот как увидит меня Владимир и рук своих не протянет. А хуже того скажет: «По что приехала? Неужто поверила и возомнила?» Думы менялись у меня в голове с пугающей быстротой. И страшно было и трепетно. Манила меня дальняя дорога, тянули к себе новые места, вкусно пахнущие свежим лесным воздухом. Отчего так? Не ведаю. Может, стосковалась я по Владимиру, а может отсидела себе бока, в бездействии и тоске поглядывая за ворота замка. Чего мечтать? Утро вечера мудренее.

Енк, наверняка, заснул: дорога была долгой, а завтрашний день тоже обещал тяготы – да только у меня не получалось. Ни овечки, ни вороны, понятное дело, не помогали. Да и какой тут сон, когда, дней через пять, а если не останавливаться на ночлег, то, пожалуй, даже через три, я увижу Владимира? Что с ним стало за последнюю луну? И увидеть желанного хотелось до дрожи в коленях, и боялась нашей встречи. Будь что будет!

К часу ночи я с удивлением обнаружила, что упаковалась в дорогу неожиданно тщательно, а лучше сказать, взяла все, что стала считать своим за последние две луны. Призадумалась и совсем не заметила бурной деятельности рук. Серебряное зеркальце и костяной резной гребень, которым по привычке я гладила косу перед сном, аккуратно завернутые в тряпицу, покоились где-то в недрах дорожных сумок. Не отыскать уже, решила я с раздражением. А количество этих самых сумок перевалило за полдюжины. Такую поклажу на ахалтинца не навьючишь, а если и выйдет все прицепить, то Буран станет походить больше на верблюда, чем на дорогого норовистого скакуна. Пришлось вывалить содержимое на постель и еще раз все придирчиво оценить, к сожалению, ополовинить не получилось: ничто решительно не желало исключаться из списка жизненной необходимости для юной девушки, направляющейся на судьбоносную встречу с женихом. А ведь раньше такие приготовления в лучшем случае вызвали бы у меня только презрительную ухмылку. Зевнув, я потянулась, разминая уставшие плечи и справедливо решила не тратить время на выбор, а по простому отдаться на волю случаю. Возьму утром наугад что полегче.

Глава 8

Поначалу Енк попробовал упираться, в тайне надеясь, что я все же передумаю и захвачу с собой только съестное. Рашаль ему не помогал, считая это совершенно бессмысленным занятием. Он на собственном опыте (все-таки на луну больше, чем у товарища) убедился, что противоречить женщине, да ещё и гарпии, себе дороже.

–Миски?! – экзальтированно вопил тролль, вознося лапы к небу.– Ты взяла в дорогу дюжину мисок!

–Ну,– Я неуверенно покосилась на сумку, содержимое которой произвело на Енка такое глубокое впечатление. Похоже, с мисками действительно был перебор.– А если бульону захочется, а потом сразу каши и… помыть негде.

Объяснение получалось смазанным и крайне неубедительным. Рашаль скромно похихикивал за спиной. Я тихо бесилась. И зачем он выставляет меня на посмешище? Достаточно было просто поговорить с глазу на глаз. По правде говоря, сегодня все начинало видеться в другом свете. Я посмотрела на себя с их стороны. Девчонка несмышленая.

–Двенадцать!– торжественно пересчитал тролль и уставился на Рашаля с многозначительным раздражением.– Ты чего замолк?

Рашаль в ответ лишь виновато пожал плечами.

–Понимаешь, Келено. Это немного не-ра… Енк, скажи.

–Нерационально.

–Вот, вот.

Я устало махнула рукой.

–Ладно, возьмем пол дюжины.

Енк тут же отсчитал шесть мисок и выкинул в примятый сугроб обочины. Я вздохнула. Каждую вещь приходилось прямо таки выбивать с боем. Хотя сопротивлялась я больше из-за упрямства. Да ну их. Уже поворачиваясь к троллю спиной, я заметила, как Рашаль подмигивает Енку. В ответ на что в ближайших кустах приглушенно тренькнуло три раза. Так, понятно. Но спорить уже не хотелось. Я угнездилась на почерневший от сырости пенек и покорно уставилась вдаль.

–А это что?

О, мой Зевс. И как я могла позволить ему копаться именно здесь? Поворачиваться не было нужды, но я все равно обернулась. На мясистом пальце Енка, брезгливо отведенном в сторону, сиротливо покачивался мой запасной лиф, заботливо вышитый Окипетой. Тончайший шелк позволял складывать его неприметным свертком величиной с хороший орех и держать всегда при себе. Подарок ведь. Трогательные котятки с бантиками на хвостиках, целующиеся поросята и большой, неуклюжий, ощетинившийся ёж посередине, подозрительно похожий на клыкастую колючку. Наверное, задумка сестры выглядела несколько иначе, но на тот момент Окипета умела вышивать только это. Вообще то, все можно было перевести в шутку. До этого момента…

–Малец, погляди ка. Поросятки. И котятки, кажется. И большая рыжая какашка! О, нет, нет, извините, я ошибся. Это же…

–Не смей брать его!– поспешила гаркнуть я.

–Знаешь,– Добавил тролль с показным уважением.– Не ожидал. Ты довольно смелая девчонка, раз отважилась такое напялить! А правда, если не секрет, чей же это автопортрет?

–Портрет,– Поправила я.

–Чей же?– Тролль расплылся самой масляной и отвратительной, из всех масляных и отвратительных своих гримас.

–Одного умника, который рискнул посмеяться над гарпией.

Енк стих, размышляя, куда ему причислить ответ: к шутке или угрозе. И остановился на нечто среднем.

–Да. Мы, тролли, тоже коллекционируем изображения своих поверженных врагов, в виде татуировок.

–Никогда не замечал,– задумчиво вклинился Рашаль.

–А я не хвастливый,– Осклабился тролль.– Но таким друзьям, как вы, покажу…

И с этими словами лохматый негодник ловко стянул штаны, демонстрируя мне совершенно лысую, вполне человеческую розовую задницу. Я тут же поняла его стеб.

–Но тут же ничего нет!– деловито изучив вещественное доказательство, констатировал малец.

–Неужели?– фальшиво изумился мерзавец.– Надо же, сползла. От трения, наверно.

–Это ничего,– Пообещала я.– Щас новую нанесу. Не сотрется!

–А ты умеешь?– серьезно уточнил Енк.

–Умею, умею,– злорадно заверила я.– Котят, поросят и какашки!

По вспыхнувшим ушам тролля я осознала, что перепалки нам не миновать. Не скажу, чтобы я мечтала в неё ввязаться, но уступать Енку не собиралась.

–Келено, ой, Келено, извини. Я совсем забыл. Тебя же ЛиККар ищет. Очень, ну очень просила заскочить к ней перед отъездом.

Мы с троллем стояли друг перед другом решительными каменными изваяниями.

–Прямо сейчас.

Наше молчаливое противостояние продолжалось ещё около щепки, а потом я словно опомнилась.

–Да, хорошо, прямо сейчас.

И быстро зашагала в сторону кухни, только по дороги понимая, что мальчишка развел нас почти вовремя.

Глава 9

В итоге, поклажу разделили по-братски: Бурану достались четыре моих сумки поменьше, на Матерого взвалили одну мою, и две тяжелые сумки с припасами. Рашаль, верный друг, отправлялся в путь с нами. Для него из конюшни вывели молодую кобылку- Рыжуху. Ей выпал жребий на одну из моих сумок, поклажу Рашаля и туесок со съестными припасами.

Гномы стояли у ворот и трогательно махали платочками вслед каравану, удалявшемуся на запад.

–Вишь, как расчувствовались. Я так прослезился, только когда с тещей прощался,– прогундосил Енк, звучно высморкнувшись в горсть.– Небось, последний бочонок пива откупоривать не хотел, а тут нежданная удача: враз все жильцы съехали.

–Ну да. Славно видеть, что хоть кому-то ты ещё доставляешь радость,– с ехидной ухмылкой вторил ему Рашаль, любовно поглаживая бок Рыжухи, на котором глухо побулькивала его сумка.

Побулькивала?!

Я оглянулась махнуть напоследок ЛиККар Лаб и наткнулась на стремительно прояснявшийся взгляд её супруга. Секунду ещё он бережно сжимал в объятьях плотную фигурку жены, потом нахмурился и стремглав рванул за ворота. На сей раз ученому жизнью гному хватило мгновения, чтобы убедится в правильности ужасной догадки. Он тут же возник за воротами, свирепо бранясь и потрясая над головой до боли знакомым бревном. Как ни хотелось ему запустить его вслед мирно удалявшемуся каравану, но прыткий воришка уже давно миновал черту спасительной недосягаемости.

–И сколько тебе зим, малец?– снисходительно поинтересовался тролль, умиротворенно разглядывая яростные прыжки беснующегося гнома.– Ведаешь ли, в Вессии за кражу да разбой с четырнадцати по тюрьмам маются?