Весеннее признание

– Я тебе покупала! – возмутилась Лида. – Деньги, между прочим, тратила!

– Я не возьму, – повторила Таня.

– Как хочешь, – он небрежно сунул плитку в карман своей висящей на вешалки куртки. – Не люблю сладкого.

– Растает, потечёт, – предупредил Виталий. Анатолий отмахнулся.

– Ребята, проходите, садитесь за стол. Я сейчас.

Оставшись вдвоём с Таней, он взял у неё вазу.

– Ты иди, садись. Я сам сделаю.

– Толик, – внезапно сказала Таня, – я уйду.

– Ты с… с ума сошла! – от волнения Анатолий стал заикаться. – Не смей! Если ты это сделаешь, я уйду с тобой!

Таня болезненно улыбнулась.

– Толик, я здесь лишняя. Собрались твои друзья, а я для них чужая.

– Теперь не будешь чужой. Танечка! – он обнял девушку за плечи. – Я прошу тебя! Это же мой день рожденья! Они хорошие ребята, вот увидишь! А Лиду я вообще не приглашал. Чего она явилась – не знаю.

– Догадаться не трудно, – сказала Таня, – ты ей нравишься.

– А мне нравишься ты, – они вместе вошли в ванную. – Скажи, Таня, я тебе… нравлюсь? Хоть немного?

Всунулась хитрая мордочка Юрки.

– У вас что, любовное объяснение в ванной? Толик, мы тебя ждём! Пора открывать шампанское!

– Исчезни!.. – Анатолий закрыл дверь на крючок. Повернулся к Тане, – Танечка…

Сидя на краю ванны, Таня плакала, закрыв лицо руками.

– Таня, что случилось?! Хорошо, я никогда больше не спрошу тебя об этом… никогда! Хочешь!?. Ну, перестань же плакать! – он схватил со стеклянной полочки бритву. – Если ты не перестанешь, я сейчас перережу себе вены!

– Ты с ума сошёл!!! – Таня выхватила лезвие из его дрожащих пальцев. – Я сейчас же уйду, если ты ещё раз выкинешь что-нибудь подобное!

Пустив воду, она торопливо умыла заплаканное лицо, промокнула полотенцем. Анатолий поднял вазу.

– Сядешь возле меня, – полупопросил, полуприказал он. Таня кивнула, не поднимая глаз.

«Она уже боится спорить со мной! – подумал горько. – Действительно, кретин… Истеричная баба! Видел бы меня сейчас отец!..»

Таня первой зашла в комнату. За ней вошёл Анатолий, поставил вазу с гвоздиками посреди стола.

– Долго-онько, – протянула Лида, расправляя пышные рукава своей блузки.

– Ну что, Зойку и Сергея ждать не будем? – Костя поднялся с бутылкой. – А ну, подставляйте фужеры!

Взвизгнув, Лида картинно зажала уши. Пробка хлопнула.

– За тебя, Толик, за твоё шестнадцатилетие, за твою удачу! Здоровья тебе, счастья, долгой жизни, успехов в учёбе, работе и спорте!

– И личных, – ядовито добавила Лида. Костя не повёл бровью.

– Естественно. Ну!..

Фужеры столкнулись со звоном и брызгами.

Глядя, как Таня неумело, маленькими глоточками пьёт вино, Юрка заметил:

– Смотри, писательница, опьянеешь и от сухого! Вот как надо! – он залпом проглотил содержимое своего фужера. – Закусывай скорее!

Таня испуганно наколола на вилку и сунула в рот кусочек селёдки. Лида медленно пережёвывала свой бутерброд, не сводя с неё расширенных, обведённых тенями глаз. Анатолий пристально глянул на Лиду раз, другой, потом изо всей силы наступил под столом на ногу.

– Ой, чулки, «сеточка»! – взвизгнула она и выскочила из-за стола. – Так и есть, порвал!

– Новые купят, – сообщил Юрка.

– Хочешь, зашью? – ехидно предложил Костя. Все знали, что Лида Макарова носит только новые вещи, на которые не скупились её родители.

– Отстаньте, крети-ины, – заныла Лида. В поисках сочувствия обратилась к Тане:

– И вот все они такие. Наплевать им на чужие деньги. Этот Шандрик мне уже третьи чулки рвёт!

– Жалеешь, что не третий лифчик? – прищурился Юрка.

– Как тебе не стыдно!? – возмущённо крикнула Таня.

Анатолий начал подниматься. Пакостник шмыгнул за широкую спину Виталия.

Лида махнула рукой.

– Ничего им не стыдно. Сейчас помирятся. А Шандрик вообще ни разу в жизни слабого не ударил.

– Оставь его, – сказал Костя. – Глупости всё это.

– Оставить? – с весёлой злостью спросил Анатолий у Тани. Та серьёзно кивнула.

– Оставь.

Виталий встал – словно колонна выросла за столом.

– Что за хай? Я, к примеру, уже докончил всё на тарелке. Ты, новорожденный, собираешься нас кормить, или нет?

– Девочки, помогите! – крикнул Анатолий и вместе с Таней и Лидой пошёл на кухню. Конфликт улёгся.