В поисках Лунной царицы

В поисках Лунной царицы
Джон Сильверман

Юный капитан Рейкир даже не предполагал, что его первой миссией станет спасение всей цивилизации. Оказавшись на Луне в страшном лабиринте, он и его друзья должны отыскать древний артефакт, чтобы иметь шанс на выживание. Но как это сделать, если охоту за тобой ведут все боги Древнего Египта?Не зря говорят: «Не буди лихо, пока оно тихо», а уж если разбудил, то – беги! И помогай тебе Бог!

***

Вахщ, вахщ, виранда – закрутился со свистом камень на пыльной дороге. Небесный пришелец дымился и шипел. Следом за ним посыпался целый град других таких же обломков. Все они издавали один и тот же надсадный звук внезапной гибели.

Иссиня-зелёная рука с узловатыми длинными пальцами и ногтями, похожими на орлиные когти, подобрала его с земли и, покатав в артритных суставах, вдруг резко выщелкнула обратно в небо, туда, где шла битва. Невзрачный обломок кувыркнулся пару раз в воздухе, маленький и равнодушный к столпотворению мира, и завис, глядя на Землю всегда одной стороной.

Глава 1. Питер Рейкир – самый молодой и самый отчаянный капитан флота

Тем, кто не бывал в открытом космосе и никогда, даже в самых волшебных детских снах, не предпринимал межгалактических звёздных перелётов, в жизни не представить себе всего того многообразия, что царит в, казалось бы, совершенно пустом пространстве.

Человек освоил Солнечную систему, свой родной дом, и вышел на просторы Вселенной. Его звёздные корабли утюжат торговые пути точно так же, как их земные собратья. Военные крейсера, нашпигованные нанороботами и нейтронными пушками, изнемогая под собственной тяжестью и агрессией, движутся на задания. Полицейские межпланетные катера, шныряющие повсюду, недраразведчики, пассажирские, торговые, научные и даже рекламные суда заполонили Галактику.

Уже выросло не одно поколение смелых исследователей космоса. Их именами названы кратеры и ущелья на далёких планетах – подобно тому, как когда-то имена их предков украшали карты Земли. Скоро, совсем скоро не останется ни одного белого пятна в масштабах Вселенной. А настоящих заданий всё нет.

Так или приблизительно так думал Питер Рейкир, вышагивая по направлению к Центру полётов. Никто не узнал бы в этом парне офицера флота, так молодо и легкомысленно он выглядел. Тощий, с задорной, вечно мешающейся на глазах чёлкой, серьгой в ухе и здоровенных отцовских ботинках, этот выпускник космического университета напоминал скорее уличного шалопая, чем дипломированного специалиста.

Питер Рейкир был капитан-неформал. Необычные методы управления кораблём – не те, которым учат в Университете флота, – снискали ему славу бунтаря. Свои знания о жизни и космотехнике Питер почерпнул не из интерактивных учебников и симуляторов, а из самых настоящих приключений на корабле своего отца, капитана Морриса Рейкира, пропавшего без вести тому восемь лет. Перед глазами стояли детские воспоминания об отце и первые юношеские пробы штурвала под его чутким руководством. Такая летная практика, безусловно, обеспечила выбор его призвания. И хотя экзамены Питер сдавал с большими трудностями, ведь шаблоны никогда не умещались у него в голове, среди сотни студентов его выпуска в свои двадцать три он имел самый большой опыт полётов в межпланетном пространстве. Пока его однокашники только-только учились ходить на орбиту Земли, сей бравый юноша запросто мог вывести свою ученическую посудину за пределы Солнечной системы.

Как и любому рвущемуся в бой молодому капитану, не получившему пока ещё шанс показать себя, Питеру часто казалось, что профессора университета недооценивают его. Меж тем это было совсем не так. За способным, хотя и чересчур шустрым студентом велось пристальное наблюдение. Руководство возлагало на него определённые надежды, как на отпрыска славного капитана М. Рейкира, входившего в десятку лучших военных штурманов своего времени.

По выпуску из университета, когда настал час определяться со своей будущей судьбой, Питер почувствовал, как невидимая рука ведёт его по лабиринтам военной бюрократии, и пока он колебался, связать себя с армией или уйти на гражданские корабли, в УНА (Управление национальной аэронавтики) уже определили его будущее косморазведкой.

В череде космических подразделений разведка стояла особняком. Туда брали только лучших выпускников университета, и далеко не все из них сразу же получали собственный корабль в руководство.

Питер получил. Правда, на эту развалюху стоило бы посмотреть. И хотя он мысленно окрестил её «Миссия невыполнима», всё же это была собственная посудина, где он стал капитаном. А так как в соответствии с табелью о космических судах имя для корабля было выбрано женское, значилось во всех справочниках и классификациях и не подлежало изменению, Питеру оставалось только вздохнуть и сказать: «Привет, "Клементина"!»

На этом везение новоявленного космического волка закончилось. И вместо героических и неизменно оптимистических мечтаний голову Питера заполнили новые и не всегда приятные заботы. Мечта и реальность, как это часто бывает в жизни, стремительно удалялись друг от друга. Основная проблема состояла в том, чтобы как можно скорее предъявить на утверждение новую команду.

Сколотить хороший коллектив нелегко, а ведь от этого зависит жизнь всего экипажа и самого корабля. И тут новоиспечённого командира ожидали первые сложности.

По Уложению о лётных составах космических судов капитан судна класса «А (3)-косморазведка» имел право набирать команду количеством шесть человек самостоятельно, за исключением первого или старшего помощника – его назначали в УНА. И если был на свете человек, менее соответствовавший данному званию в понятии Питера, так это доктор Гафф.

Доктор Гафф имел две особенности. Первая состояла в том, что медик по основному образованию, по дополнительным специальностям он был также биолог, химик, грунтовед, геолог и физик-релятивист – невероятно удобное сочетание для УНА. Вторая же и главная заключалась в том, что ещё никому не удавалось заставить доктора Гаффа поработать. Он был неуловим, причём неуловим в пределах одной корабельной палубы, не говоря уже о целом корабле. К тому же в процессе знакомства обнаружилась ещё одна неприятная черта – отвратительный характер. Едва увидев Питера, Гафф воскликнул с пафосом, простирая вперёд указующую длань:

– Капитан-молокосос прямиком из песочницы! Я мечтал об этом всю жизнь!

А поскольку в начале своего вхождения в должность первый помощник выражался исключительно короткими сентенциями в двух-трёх словах, не больше, можно себе представить, какое впечатление произвёл на него молодой Рейкир, если исторг из глубин докторского сарказма целую фразу!

Оставалось гадать, почему именно такого человека Управление назначило Питеру в помощники. У молодого капитана была на этот счёт своя версия. Сменивший с десяток кораблей, нигде не приживающийся доктор ненавидел военных и их субординацию. Гражданский же флот он презирал, причём чувство это было взаимным (капитаны были наслышаны о его специфике), так что единственно возможным местом службы для него оставалась научная разведка. А лучшего способа унизить заслуженного астронавта, чем поставить его под начало мальчишки, нельзя было и придумать.

Так, по крайней мере, думал Питер. Его близкое знакомство с доктором состоялось на следующий же день, когда Гафф проигнорировал утреннюю поверку. Взбешённый капитан призвал первого помощника на мостик.

– Объясните причину неявки! – потребовал он.

– Навещал свою бабушку, – заявил эскулап печально.

– Надеюсь, с ней всё в порядке?

– Не сказал бы, – доктор пустил скупую мужскую слезу, – геморрой – не самое весёлое заболевание.

– С таким старпомом, как вы, я это уже чувствую на себе, – вздохнул Питер.

Хорошо ещё, что судовых механиков он выбрал сам. Боба и Доба Рейкир присмотрел на студенческой аэровыставке, где два брата-близнеца представляли свои проекты в числе прочих. Они были двумя курсами старше и уже успели налетать свои часы помощниками механиков на больших гражданских судах. Но, как они сами говорили, на гражданке нет размаха, а в армии – места творчеству. Так что, поразмыслив, никогда не разлучающиеся бродяги приняли предложение зелёного капитана, «сына того самого Рейкира», и «подняли "Клементину" на руки», став полноправными и единоличными властителями всей её механической души.

Первым делом братья взялись за двигатели, поменяв старые нейтронные установки на новые аннигиляционные с собственным секретом, разглашать который не соглашались ни под каким видом. Рейкиру оставалось только довериться им полностью, и обновлённая «Клементина» радостно засияла преображённой кормой в ущерб старым клёпкам и серым заплатам на фасадной части.

На утреннем построении пухлые коротышки Боб и Доб нелепо смотрелись на фоне нависающей сутулой фигуры доктора Гаффа, который, со свойственной ему непосредственностью, не преминул высказаться, увидев братьев:

– Однояйцевость – не порок.

Чем привёл близнецов в полное замешательство, так как, подобно многим техническим вундеркиндам, они были абсолютно темны по части других наук.

Итак, костяк был набран, оставалась вторая половина. И тут капитана Рейкира ждала новая загвоздка.

Согласно всё тому же Уложению о командах космических судов класса «А (3)», треть экипажа должна составлять команда противоположного пола. А поскольку, по меткому выражению доктора Гаффа, помимо мужского пола никакого другого, кроме женского, на Земле ещё не придумали, надлежало включить в состав двух дам.

Питер почесал в затылке. С женщинами он имел дело только от случая к случаю, не принимая во внимание, конечно, мать и сестру. Они жили в предместье Лондона в собственном крохотном домишке, куда Питер, к своему стыду, наведывался весьма нерегулярно. Но что делать, если у молодых людей его возраста категорически много дел и так же категорически мало времени. Так что о прекрасной половине человечества Питер имел весьма расплывчатое представление.

– Бабы – зло, – высказался, как всегда, недвусмысленно Гафф.

– Факт, факт, – закивали в согласии Боб и Доб, оба счастливо женатые.

– Однако, – размышлял Питер, слегка удручённый, – устав ясно говорит…

– Устав – к братьям, в задний отсек, – последовал патетический совет от эскулапа.

Но жизнь рассудила по-своему. И однажды утром обладательница романтичного имени Ванесса впервые взошла на корабль. Ступени трапа прогнулись под ней. Вечно торчащие под фюзеляжем, вылезли близнецы, озадаченные странным звуком, который издавала испуганная лестница. Питер дежурил на мостике, и даже Гафф материализовался будто бы из воздуха, заинтригованный моментальным затишьем. Через секунду перед удивлённой командой предстала прекрасная незнакомка 150 кг весу, темнокожая, с толстенной косой кучерявых волос и руками, словно созданными для того, чтобы печь пирожки и блинчики.

– Штурман Вудс, – представилась она, пожимая руку смущённому капитану, – и я выбрала вас потому, что вы все худые, – заявила она в продолжение, отчего плотные близнецы, давно мечтавшие похудеть, округлили глаза и втянули животы.

– Ты похожа… – начал Доб в восторге.

– Ну? – угрожающе взглянула на него толстушка.

– На шоколадный маффин!

– Зато я знаю наизусть все эксцентриситеты орбит, – отбрила Ванесса незадачливого механика, который так и остался с открытым ртом, пока брат не дал ему подсачку.

– Что скажете? – обратился Питер к первому помощнику.

Доктор в сомнении покачал головой.

– Затрудняюсь. Может, надо глистов прогнать?

Ванесса гордо вскинула подбородок.