Такая-сякая

Потеряв интерес к завершенному делу, Артем пошел варить кофе – до прихода ученика оставался целый час.

А исписанный листок бумаги, освободившись от тяжести Теминых рук, слетел с балкона и плавно опустился на газонную траву.

Друзей у заумного Артема не было, девушки тоже. С детства он никогда не общался со сверстниками. Когда родители выпихивали его из дому погулять, он пристраивался к соседке сверху, кажется, Дине, которая каждый вечер отправлялась с детьми на стадион, и по дороге вел с ней умные беседы, рассказывал о любимом Бреме, о повадках животных, о своих наблюдениях. Эта женщина и еще отец были единственными на свете людьми, с которыми Теме было интересно. Когда Дина переехала, связь с миром наполовину оскудела.

После неудачной сессии Артему пришлось отслужить два года в армии и потом переучиваться. Теперь он связал свою жизнь с языками. Надомные переводы и частные уроки освободили его от тяжкой повинности отсиживать на работе «от и до», проводить треть дня в транспорте, дали возможность высыпаться, заниматься спортом, много читать, размышлять, то есть быть хозяином своей жизни. Если денег не хватало, он писал курсовые и дипломные работы, подтягивал неуспевающих школьников, – в общем, не гнушался никакой работой.

Замкнутость на самом себе, погружение в лабиринты запутавшегося сознания сделали Артемия мрачным и сложным в общении даже с близкими людьми. То же самое случилось бы и с его отцом, если бы он вовремя не повстречал будущую мать Артема, добрую женщину, которая просто умела любить, заботилась об отце и родила ему двоих детей.

Недавно в подъезде Артем столкнулся с Диной – она снова стала его соседкой. Оба от неожиданности буркнули что-то на ходу, а потом подумали примерно одно и то же: как время меняет людей!

Тридцать первого декабря часа в три дня Дина поднималась с сумками по лестнице и повстречала спускавшегося с лыжами в спортивном костюме Артема.

– С наступающим Новым годом! Вот молодец! Завидую.

И про себя подумала: такой же необычный и одинокий. Почему же я не могу просто, словно в старые времена, спросить: как дела? Произношу какие-то искусственные фразы. Возможно, нас, теперешних, уже больше ничего не связывает, кроме подъезда?

Как-то летом Дина, еле живая, возвращалась из фитнес-клуба и по обычаю остановилась у дома перевести дух перед последним рубежом – подъемом на третий этаж. Ее взгляд упал на лист бумаги, брошенный кем-то на симпатичный усаженный цветами газончик. «Ну и люди – не могут до мусорного ведра донести», – осудила нарушителя порядка раздраженная от усталости Дина, подняла бумажку и поплелась домой.

Но не для того лист бумаги попал в Динины руки, чтобы очутиться в мусорном ведре. Написанные слова всегда находят своего адресата. Адресат – не обязательно тот, кому конкретно пишут, а тот, кому надо что-то узнать или понять. Новгородские берестяные грамоты, например, обрели своего адресата лишь в ХХ веке.

Так началась Динина головоломка.

Что за странное название? Раз название, значит, дальше идет краткое содержание или план. Почему фразеологизмы? И что объединяет фразеологизмы в каждом пункте?

Пункт первый. Речь явно идет о выпившем человеке. Он в чем-то оправдывается. Но при этом осуждает себя за сказанное.

Пункт второй. Человек вынужден делать то, чего ему очень не хочется.

Пункт третий. Общение с кем-то грубым, ставящим себя выше других.

Пункт четвертый. Говорится о месте, очень далеко расположенном.

Пункт пятый. Случилось что-то, чего не изменить.

Пункт шестой. Место, где муштруют.

Пункт седьмой. Должное связано с исполнением бесцельных привычных вещей.

Пункт восьмой. О каком-то сомнении.

Та-а-к. А можно ли провести сквозную линию от первого пункта к последнему? Ну-ка, ну-ка…Возможно, человек выпил, сделал или наговорил лишнего и попал в тюрьму. А мальчик был свидетелем или жертвой. Бедные ученые или следователи, как же они по клочку бумажки докапываются до истины?

Очень кстати зазвонил телефон. Дина рассказала младшему сыну о загадочном послании, и только успела прочитать заголовок, как услышала в трубке смех.

– Мам, да это спектакль Гришковца так называется. Залезь в Ютюб и посмотри. Тебе понравится.

И Дина залезла в Интернет. И посмотрела. И посмеялась над своими потугами сложить картинку из случайно найденных пазлов, тем более что и картинки как таковой не оказалось. И с улыбкой заканчивая воображаемую игру, добавила в седьмой пункт фразеологизм «накось выкуси». Он относился к тому месту спектакля, где герой с палубы боевого корабля показывал японскому летчику характерное движение двумя руками.

Лист бумаги с фразеологизмами был отложен в сторону: он сделал свое дело. Несколько дней Дина плавала по морям-океанам Евгения Гришковца.

А потом стала разбираться. Бесконечно талантливый искренний грустный не претендующий на истину в последней инстанции человек вынул из небытия целые куски моей жизни, уловил, зафиксировал и облек в слова мои ощущения. Для чего?

А для чего я помню снежное темно-сизое пространство, растянувшееся на все мое сибирское детство, санки, на которых лежу лицом вниз, и скрип папиных валенок? «Куда мы едем»? «На Кудыкину гору». «Где эта гора»? Для чего вкус кедровых орешков почему-то связан с огромными деревьями, издающими страшные каркающие звуки при каждом моем взлете на качелях? «Бабушка, что это»? «Это змея в дупле разговаривает». Для чего запах мороза прилепился к первому захватывающему дух ощущению полного счастья, когда я, плюхнувшись спиной в глубокий снег, вдруг оказалась один на один с бесконечным звездным небом? «А вдруг они сейчас все упадут на меня»?

Нам же сказали: «Не ищите в реке вчерашнего дня – течение очень быстрое». Оно унесло во взрослую жизнь школьника Женю. Унесло и героиню романа В. Каверина «Перед зеркалом». А мальчика Клима к концу последнего произведения Горького унесло так далеко, что появился фразеологизм «А был ли мальчик?». И меня каждый миг уносит куда-то. Там уже множество меня разных, множество каждого моего современника, множество множеств. Где же это место? Где все мы? Везде. В наших друзьях, детях, в наших мыслях, воспоминаниях, в музыке, в книгах, фильмах, картинах, в бардовских песнях, театральных залах,…, в тазу с бумажными корабликами, которые скоро все сгорят не по своей воле. Нам только намекни, и мы сразу почувствуем одно и то же, мы освободимся в едином порыве от пут земного бытия, где приходится есть собак, где долбает школа, армия, жена, начальник, политики. Мы перейдем в пространство духовного преображения. Мы погибнем за Родину. И не надо никакого пафоса.

Лидер помета

Началась украденная у бывших семей совместная жизнь. Романтическая эйфория не могла заглушить чувство вины за боль, причиненную близким людям. Он оставил больную жену и двух сыновей, младшего из которых, отстающего в развитии и любимого, уговорил жену родить в скрепление семьи после его очередной измены. Ее дети остались с ней. Оправдание себя в том, что прежние отношения были разрушительны для всех, а брак трещал по швам из-за серьезных проблем интимного характера, не могло успокоить ее совести, которая долгие годы вытаскивала со дна души одни и те же воспоминания. В них Она была палачом, а муж, доведенный до отчаяния, потерявший все и вынужденный с нуля начинать жизнь, – благородной жертвой.

В новую жизнь надо было перейти по «Чертову мосту»: Ему привязаться к чужим детям, Ее детям – к заменителю папы, Ей – все это обеспечить и не умереть от рефлексий.

Неожиданно появилась спасительная мысль завести собаку.

С собаками у Нее связаны были только негативные переживания. В детстве она, вместе с испуганной ребятней, строившей в неположенном месте шалаш, убегала от собаки, выпущенной сторожем НИИ. Как всегда в минуты опасности, ее ноги остановились от страха. Собака, уже достигшая пяток, сама от испуга отскочила назад. Но боязнь собак остался надолго.

В прошлой жизни Она бегала по утрам с сыновьями на стадион по живописной местности частной застройки. На людей и собак наводил ужас огромный бездомный пес, который из-за своих размеров не мог найти себе подходящую сучку. Приходилось добираться до стадиона окольными путями. Но все-таки встречи с ним избежать не удалось. Однажды пес оказался хитрее, разгадал маневр, неожиданно выбежал со стороны пруда, поставил передние лапы сыну на плечи и справил свои кобелиные потребности. Сын повел себя правильно, стоял неподвижно. Она позвала рыбаков, которые отогнали пса. Ее всю трясло от отвращения. С работы она позвонила в службу по отлову агрессивных собак.

Позже в этой живописной местности Он, уйдя из семьи, снимал часть дома. Каждое утро Она в спортивном костюме, когда Он еще спал, а дети еще не вставали, бежала домой, чтобы успеть приготовить им завтрак. Собаки, казалось, ждали этого момента и со всех окрестностей сбегались, чтобы напомнить Ей, как она их боится. Ложь, в которой она жила, эти собаки и обида на Него за то, что он спал, а не провожал ее, дегтем заполняли ту самую бочку еще не собранного меда.

Клин клином вышибают. Боязнь собак стала еще одним весомым доводом завести собаку.

Общая знакомая в нужный момент сообщила нужную информацию. Живет де старик с прострелянными на войне легкими, вдовец, а у его собаки Найды, породы сеттер, как раз появились щенки, которых старик отдает в «хорошие руки» за символическую плату.

Жилище старика представляло собой жалкое зрелище: шкаф, стол, стул и кровать со свернутым матрацем, голо, грязно и неубрано. В миске – налитый жалостливыми соседями суп для Найды. Под кроватью копошатся оставшиеся щенки: два – с отвисшими ушами, явно породы сеттер, а один – гораздо крупнее, другой масти и с маленькими ушами. Старик покашлял своими прострелянными легкими и сказал:

– Берите этого, не пожалеете.

– А почему он совсем другой?

– Это лидер помета, самый крепкий, самый здоровый.

Несколько лет спустя, покупая мебельную стенку, Она услышала от дилера:

– Берите, не задумывайтесь. Это элитная продукция.

Когда стенка, сделанная из дешевого ДСП, стала скрипеть и разваливаться, Она со смехом вспомнила ее элитное происхождение и сопоставила с аналогичным происхождением «лидера помета».

В дороге Они придумали для пса кличку Дик. В дальнейшем эта кличка себя полностью оправдала.

Через несколько дней ночью из коридора раздался собачий бас: «Гав»! Будто это не щенок залаял, а осипший цепной пес. Дик стал всеобщим любимцем, стянув на себя разрозненные, гулявшие в опасных дебрях чувства еще не состоявшегося семейства.

Рос он быстро, и все с нетерпением ждали, когда же начнет проявляться сеттер, выискивали почему-то породистые пятна, потом стали по компьютеру сличать с другими породами собак. Уши, хоть и были отвисшими, но на длину сеттериных не тянули. Прохожие со знанием дела говорили своим детям: «Это щенок овчарки, подрастет – у него ушки встанут». Но ушки не встали, а вот хвост всегда стоял, словно перо в прическе великосветской дамы пушкинских времен. Как могли у собаки появиться щенки разных пород, наверное, знают специалисты. Их же щенок оказался «дворянской» породы.

Свой свободолюбивый недружелюбный нрав Дик стал проявлять, как только подрос. Чужих людей он не признавал. Да и собакам мало симпатизировал, не желая общаться на равных. Выгуливать его было в тягость, по крайней мере, Ей. Дик так тянул поводок, что справиться с этим, несмотря на строгий ошейник, могли только мужчины. Ее сыновья зимой использовали эту тягу, привязывая к поводку санки.

Поначалу безумная любовь к хозяевам перекрывала все издержки натуры беспородного «лидера помета». Когда Она с детьми приехала с моря, радости Дика не было предела. Он полчаса прыгал на нее, кружил в восторге вокруг ее ног и своей оси. Все купались во всеобщей любви. Новый брак складывался удачно. Но потом…