Гадание на любовь

В самом конце коридора, почти около окна, приотворилась дверь, и оттуда выглянула чья-то голова. Как раз напротив находился светец, и Александра увидела, что огонек на миг осветил четкий профиль Жоржа Ского. Он высунулся, потом вышел и замер против своей приотворенной двери.

Пуховик повернул голову, и, видимо, Жорж уловил блеск его зеленых глаз, потому что добродушно позвал:

– Кис-кис!

Александра решила, что Пуховик немедленно ринется к Жоржу и начнет так же истово тереться о него, как только что терся о нее. Но ничуть не бывало! Пуховик снова уткнулся в ее подол и замурлыкал пуще прежнего.

Ни жива ни мертва стояла Александра, ожидая, что Жорж сейчас двинется посмотреть, что там делает Пуховик, и обнаружит ее в коридоре. Само собой, она могла, как и собиралась, отговориться тем, что пошла искать книжку, однако на воре и шапка горит, и она не сомневалась, что Жорж заподозрит неладное. Заподозрит – и мигом доложит Зосимовне, потому что не только нянька испытывала к нему великую приязнь, но и гость оказался к ней весьма расположен и не раз отвешивал за ужином комплименты ее умению держать в узде прислугу, вести дом, обеспечивать порядок и «взращивать столь прекрасные цветы, как Липушка».

Однако Жорж лишь всмотрелся в темноту, ничего там, видимо, не увидел и сделал несколько шагов по коридору, пристально разглядывая двери. Вдруг он остановился, и только теперь Александра заметила то, чего не замечала раньше: в щели между дверью и косяком мерцал слабый огонек. Там горела свеча, но почему? Комната Липушки находилась в другом крыле, Зосимовна спала по соседству с ней, а здесь что? Днем Александра обратила внимание, что эта комната была не только заперта, но и заложена на засов. А теперь дверь чуть колышется от сквозняка. Она отперта… Да что же здесь может быть другое, немедленно подсказала ей догадливость, как не кабинет покойного господина Протасова, предмет ночного любопытства Зосимовны! И что же она может там разыскивать из ночи в ночь, интересно знать?!

Прижатая к своей двери жирным, жарким телом Пуховика, Александра не могла двинуться с места, однако Жоржу, похоже, тоже оказалось интересно, что же делается в этой освещенной комнате. Он сделал несколько крадущихся шагов – Александра смогла разглядеть, что он бос, в одной рубахе, кое-как заправленной в брюки, – и приблизился к освещенной двери. Он двигался почти бесшумно, но как раз напротив двери громко, предательски-громко, оглушительно-громко скрипнула половица. В ту же минуту огонек погас, словно резко задули свечу. И чуткие ноздри Александры уловили именно тот запах, который распространяется, если резко загасить свечку: дымный запах тлеющего фитиля. Жорж стоял недвижимо, очевидно, опасаясь наступить на скрипучую половицу вновь.

Александра тоже затаила дыхание… по коридору разносилось только упоенное мурлыканье Пуховика.

«Да он, наверное, весь мой капот в шерсти своей извозил!» – внезапно подумала Александра, словно это было самым главным сейчас.

В то же мгновение дверь загадочной комнаты резко распахнулась и с силой шарахнула по лбу замершего напротив Жоржа. Тот ахнул – и повалился наземь. Перепуганный грохотом упавшего тела Пуховик мявкнул и отскочил от Александры чуть ли не на середину коридора. Девушка мысленно перекрестилась и плотнее вжалась в свою дверь.

Темная тень замерла в загадочной двери, вглядываясь в лежащего. Потом послышалось громкое: «Ах!» Голос был женский, и Александра немедленно узнала Зосимовну. Итак, нянька продолжала свои поиски – чего?! – в хозяйском кабинете. Но зачем понесло туда Жоржа? Просто из-за бессонницы вышел он нынче из своей опочивальни или вела его некая корысть?

На эти вопросы ответа не было.

Между тем Зосимовна постояла, вглядываясь в темноту. Александра на миг зажмурилась, словно боялась, что блеск ее глаз выдаст ее так же, как блеск зеленых глаз Пуховика выдавал его. Потом послышалась какая-то возня. Александра приоткрыла один глаз и увидела, что Зосимовна, пыхтя и натужась, оттаскивает неподвижно лежащего Жоржа от двери. Кое-как ей удалось это сделать. Потом она притворила дверь и заложила ее засовом, который был, видимо, очень хорошо смазан, потому что скользнул в петли совершенно бесшумно.

Вслед за этим Зосимовна снова наклонилась над Жоржем и довольно бесцеремонно пошевелила его ногой. Послышался слабый стон.

– Живой? – пробормотала презрительно Зосимовна. – Повезло тебе, могла ведь и голову проломить! И поделом! Больно ты прыток оказался, милок! Будешь теперь знать, как нос не в свое дело совать! Тебе другое предназначено, а ты… Ладно, полежи покуда!

И, переступив через неподвижно лежащее тело, она почти бесшумно, с невероятной для своего массивного тела легкостью заскользила в другой конец коридора, за что Александра немедля возблагодарила Господа, ибо, пройди Зосимовна сейчас мимо, девушка не удержалась бы от крика, такой ужас внушала ей эта загадочная и жестокосердная особа.

Лишь только Зосимовна скрылась за поворотом, Александра потянула ручку своей двери и порскнула в опочивальню. Дрожащими руками накинула крючок и прильнула лбом к притолоке, вся дрожа и благословляя Небеса за то, что надоумили ее смазать петли: иначе дверь заскрипела бы, и Зосимовна могла бы воротиться и застигнуть ее!

Вообще ей за многое нужно было благодарить Небеса, подумала Александра, например за непонятную ласковость Пуховика. Не задержи он ее около двери, она или попалась бы на глаза Жоржу, или успела бы наступить на предательскую половицу напротив двери кабинета – и тогда именно она, а не Жорж валялась бы посреди коридора с ушибленной головой!