Нойды. Красный браслет

– Обращайся ко мне так: Виктор Антонович, – ухмыльнулся мужчина. – У нас с тобой впереди долгая и интересная история сотрудничества. Но для начала я должен поинтересоваться, почему не был выполнен мой приказ. Кажется, я четко выразил пожелание, чтобы сегодня же все первенцы оказались в моем доме? Что подало тебе мысль, что распоряжение можно нарушить и не понести за это серьезного наказания?

– Ну, приказ не мог быть выполнен по независящим от нас причинам: не удалось вчера найти последнего, пятого ребенка. Поиски продолжатся с самого утра.

Прайд глянул с убийственным прищуром:

– Хочешь сказать, что исполнили бы мой приказ в точности, если бы вам повезло чуточку больше?

Воронцов решительно и без сомнений мотнул головой:

– Нет. Я доставил бы сюда всех пятерых малышей, а ребятам все равно сказал бы расходиться по домам – они нуждались в отдыхе, и их ждали семьи.

– Вот как. – Теперь в голосе хозяина дома прозвучала явная угроза. – Ты решил, что лучше меня знаешь, в чем они действительно нуждаются? Я думал, ты умнее, Платон Воронцов, и понимаешь, что хвост не стоит рубить по частям из ложного милосердия. Первенцам нет места в мире нормальных людей! Это ясно?

– Я в этом не уверен, – тихо, но твердо проговорил Воронцов. – Мы прежде неплохо справлялись.

– Самонадеянный юнец! Кажется, жизнь среди обычных, пошлых людишек успела плохо повлиять даже на тебя, наделенного гениальными мозгами. Они справлялись! Да, пока вы, юные и невинные деточки, производили приятное впечатление и привлекали на свою сторону защитников. Но проблема в том, что вы не можете не причинять вреда людям! Просто потому, что вы иные. Сколько там уже на вашей коллективной совести смертей, не напомнишь?

Платон не стал отвечать. Сжал зубы, чтобы не задать рвущийся с губ вопрос.

– Наверное, ты сейчас умираешь от желания спросить, кто же из вас наделен даром убивать, причем неосознанно, сам того не желая! – с непонятным торжеством уже не говорил – рычал Прайд. – Вы ведь наверняка много думали об этом! Пока я этого не знаю, и никто не знает. Может, кто-то один, может, это коллективный навык. И ведь вы еще даже не вступили в период полного раскрытия ваших способностей! А сколько невинных тогда погибнет, ай-ай-ай!

Он вскочил так молниеносно, что кресло, отлетев, качнулось на задних ножках и брякнулось на спинку. Хозяин бесшумно заходил туда и сюда вдоль каталки, давая время собеседнику все осмыслить, и замер, когда дождался-таки краткого ответа от Воронцова:

– Вы лжете, Виктор Антонович.

– Что? – Звериный рев сотряс воздух. – Что это за разговоры такие?!

– Я уверен, что вы знаете, кто из нас способен убивать, – вежливо пояснил свои слова Платон. – Иначе не пришли бы сюда среди ночи, не рискнули кричать на меня. В первый раз люди погибли только потому, что наблюдали за нами издали.

Виктор Антонович застыл посреди комнаты, покачался на пятках – и вдруг расхохотался. Даже звонко стукнул себя ладонью по лбу:

– Ладно, беру свои слова обратно: ты умен! Лучше расскажи, как ты ухитряешься делать вид, что не напуган. Ведь храбрость – конек другого члена вашей компании, не так ли?

– Я прикидываюсь, – не стал запираться Воронцов. – Воображаю на своем месте Маго, пытаюсь глушить те эмоции, которые не мог бы в подобной ситуации испытать он. Очень помогает и то, что из-за ноги я все равно не в состоянии от вас убежать.

Прайд, отсмеявшись, заметно смягчился. Рывком поднял кресло, подкатил его и устроился совсем рядом. Платон ощутил идущий от его тела сухой жар.

– Вы славные ребята, – поменял тон Виктор Антонович. – Но сути дела это не меняет. Мир и вы несовместимы, увы. Я, разумеется, знаю, кто из вас убивает, но поделать с этим ничего не могу. И вы не сможете. Но даже и без этого проблем хватало бы. Ну останетесь вы в обычном мире, и что? После школы – ладно, после вузов, вы же все умники, – начнется обычная жизнь. Вам захочется иметь семьи. Только я мало представляю в качестве жены, скажем, Злату. Даже приняв на первых порах ее способность, любой мужчина со временем ее возненавидит. Или начнет надежно прятаться от ее взгляда, что будет равноценно признанию вины перед супругой. Угадай, как скоро это произойдет?

Платон помалкивал. Прайд сверлил его взглядом, явно получая удовольствие от собственных речей.

– Или Маго – прекрасный получится муж и отец из того, кто не ведает чувства страха! Отец, который подкинет своего малыша пару раз, а потом отвлечется и забудет поймать. Который о ребенке будет заботиться, только пока держит в голове мысль о возможной опасности, но эта мысль для него сродни китайской грамоте. Про тебя и говорить не стану: как быстро тебе надоест постоянно слушать голос сердца своей супруги? Впрочем, у тебя, парень, как раз есть преимущество: ты можешь взять в жены любую из трех девчонок своего клана. Подразделения Института передерутся за право изучать потомство двух генетических монстров! Ну что испепеляешь меня взглядом? Я не прав?

– Нет, вы правы, – недрогнувшим голосом ответил Воронцов. – И мы тоже все это понимаем, ищем выход. Возможно, никакого выхода нет. Но мы должны сами в этом убедиться. И тогда, может, со временем мы прислушаемся к тому, что предлагаете вы. Но ребята пока не готовы оторваться от своих семей.

– А ты готов? – ухмыльнулся мужчина.

– Я – да. Я старше их и вырос в детском доме. Я давно осознал, что не вписываюсь в обычную жизнь, да и попросту она мне не особо интересна. Я мечтал поступить в университет, но сам не заметил, как на скучных уроках тайком прошел всю программу. К тому же я знаю – и уже несколько раз ощутил это: моя природа меняется с возрастом, и однажды мое пребывание среди обычных людей станет затруднительным.

Прайд слушал его с насмешливым прищуром, кивал. Давал понять, что видит парня насквозь и тому не удастся его обхитрить. Перебил – он вообще не любил, когда кто-то подолгу разговаривал в его присутствии:

– Ну, хитришь ты или нет, но пока все правильно излагаешь. Что же, на твой взгляд, не так с другими четырьмя?

– Они пока не готовы, – сказал Платон. – Слишком привязаны к своим семьям. Жизнь их не баловала, поэтому они, даже старшие, Злата и Виктория, еще не вошли в возраст бунтарства, напротив, держатся за обычную жизнь изо всех сил.

Прайд с довольным видом хлопнул в ладоши:

– Именно поэтому я и спешу собрать их тут! Мне не нужны серенькие обыватели, а обыденный мир способен перемолоть даже первенцев. Здесь их ждут учителя другого рода, чем в ваших школах: они взорвут их систему ценностей, покажут совсем иную картину мира. Перед ними раскроют их предназначение и будут учить, как наилучшим образом его исполнить. Что мотаешь головой?

– Они не готовы, – упрямо повторил Воронцов. – Они будут тосковать по родным и отторгать все, чему их станут учить. Нужна предварительная работа.

– Какая же?

– Следует оторвать их от привычного мира. Все они знают, что растут в приемных семьях, кроме Виктории. Хотя ее положение еще незавидней, она в курсе, что еще до рождения была лишней, зародышем, которого не выбрали, равнодушно отвергли. Ее потенциальных родителей не волновала дальнейшая судьба невостребованных эмбрионов, «снежинок», как их называют. Потом они держали ее в семье лишь ради спасения другой, настоящей дочки. Так вот, если каждый из ребят по той или иной причине ощутит себя лишним в семье, он сам придет к вам по доброй воле, и вот тогда с ним можно будет работать. Не раньше.

Прайд выслушал парня с благожелательным интересом, даже голову склонил набок. В его желтоватых выпуклых глазах вспыхивали смешинки, но не согревали взгляд, напротив, делали его неприятно-колким. Потом хохотнул, показывая, что выслушал и принял к сведению.

– Что ж, парень, хорошо сказано. Даже не стану думать, хитришь ты, чтобы защитить друзей, или в самом деле успел уже перерасти все эти дурацкие людские заморочки. Но рациональное зерно в твоих словах точно есть. Пусть занимаются поисками девчонки, пока не стало слишком поздно. А сделать то, что ты предлагаешь, – не проблема.

– Я могу поддерживать связь с друзьями?

– Не думаю, – тут же ответил Виктор Антонович таким сладким голосом, словно предвкушал этот вопрос. – Я согласен пока оставить их в городе, но им придется покинуть зону комфорта. Поглядим, как они справятся без своего лидера, не прибегут ли ко мне сами, – это был бы наилучший вариант.

И Прайд покинул комнату.

* * *

Решено было первым делом собраться на квартире Эллы и обсудить ситуацию. Володя, Таня и Вика отправились туда своим ходом – машину Милич пока не забрал, не до того было.

За ночь удивительным образом произошел перелом на зиму, воздух сделался сух и холоден, лужи подмерзли, и морозные кристаллы щедро обсыпали траву и асфальт. А небо кипело темно-сизыми тучками, предвестниками снегопада. Это было немного неожиданно после череды теплых дней, так что ребятам пришлось возвращаться с середины двора и утепляться. Вике была выдана старая куртка Тани, в которую девочка закуталась поверх своего плаща, но все равно ежилась от холода. Похоже, вчерашний день не прошел для нее бесследно.

– Дети просто не пережили бы эту ночь, – клацая зубами больше от тревоги (она редко мерзла), объявила Таня. – Какое счастье, что мы их всех вчера нашли!

– Интересно, как теперь команда Прайда станет разыскивать девочку, – вслух рассуждал Владимир. – Они ведь сообразят, что бесполезно по такой холодрыге шарить по подвалам и кустам. В то же время очевидно, что ребенок жив, раз живы остальные четверо. Тогда напрашивается вывод, что малышку кто-то приютил. Наверняка привлекут средства информации, будут запугивать население и требовать вернуть. Я вот о чем беспокоюсь – как бы они, не добившись ничего, не заподозрили нас. Да что это я – наверняка уже подозревают, что мы нашли всех, да не всех сдали.

– Можно еще предположить, что девочка находится в запертой квартире, хозяев которой она же и прикончила, – робко вступила в разговор Вика, виновато косясь в сторону Тани. – Как думаете, организуют какие-то обходы квартир?

Едва договорив, она мучительно закашлялась, на ходу сложившись пополам. Таня подскочила, погладила подругу по спине.

– Все зависит от того, насколько у Прайда длинные руки, – ответил больше своим мыслям Володя. – Городские власти скоро успокоятся, они ведь не в курсе… не знают верного признака того, что дети живы. Люди Прайда знают, но проверять квартиры у них компетенции нет. Значит, попробуют повлиять на местную власть, уговорить, подкупить. Но это долгий процесс. Понять бы самим, что нам делать с малышкой.

Ночью он почти не спал, истерзал себя сомнениями: стоило ли, поддавшись импульсу, приносить девочку домой, показывать сестре. Он ведь мог найти способ переправить ее Прайду, к остальным. Но тогда пришел бы черед старших первенцев – при мысли об этом у него срывалось дыхание.

Когда пересекли безлюдный двор и вышли на улицу, стало ясно, что передвигаться по ней не проще, чем вчера: повсюду маячили патрули. Всех пешеходов останавливали, о чем-то беседовали, в некоторых случаях заворачивали в обратном направлении. Володе снова пришлось возвращаться и просить у отца машину. Девочки тем временем дозвонились до Маго и узнали, что он уже в квартире Эллы, – его-то ни один патруль не сумел догнать.

Мальчик и впустил их в квартиру, спросил первым делом:

– Как Абрек?