Жизнь на гранях миров

– Я должен быть осторожным, – сказал Гастан, обращаясь к врачу. – Здесь могут быть те, кто покинул разбойничий город перед началом битвы.

– А такие были?

– Да, и немало. Они уходили небольшими группами в разных направлениях, но мы не стали преследовать их: для этого пришлось бы рассредоточить всю армию.

– Ты мне не сказал…

– Ты и так натерпелся. Теперь это – моё дело.

Игорь не ответил.

– И ты тоже, – добавил Гастан, – будь осторожнее. Не отходи далеко от лагеря и не отгоняй солдат охраны, – принц улыбнулся: – Договорились?

Лёгкая усмешка тронула губы Игоря. «Слишком много хлопот вокруг моей персоны», – хотел он сказать. Но почему-то странная тревога стиснула грудь, и он промолчал. «Что же, я боюсь? – спросил себя. – Да нет, страх тут ни при чём. Разумная осторожность. Это раньше я мог рисковать, а сейчас – есть Света и дети».

Он поднимался по тропе и едва ли заметил, как человек в глухом плаще, тяжело опираясь на трость, посмотрел на него пристальным взглядом…

Первая ночь шла очень тихо. Люди, ещё не измученные ожиданием, спокойно ходили по берегу озера, слуги суетились у костров, вельможи радостно общались в непринужденной обстановке. Ласоро и Юсан-Аминах сидели на высоком помосте; у ног императрицы поставили жаровню с углями, и она иногда наклонялась, чтобы погреть руки. Игорь поднялся и сел рядом на удобный стул.

– В этот раз всё по-другому, – улыбнулась она.

– Да, по-другому, – врач обвёл взглядом сияющий огнями лагерь, – теплее, сытнее, но не так романтично.

Юсан-Аминах засмеялась, бросив на него ласковый взор. «Ты чем-то встревожен», – подумала она. А вслух произнесла:

– Поэтому вы хмуритесь?

Игорь быстро глянул на неё.

– Я не хмурюсь, – возразил он. – «Знает ли она?» – подумал и спросил: – Где ваша охрана?

Юсан-Аминах обернулась:

– Вон там. Один, два, три, четыре… сбилась со счёта. Гастан приставил ко мне человек двадцать солдат.

– Но и сама, – Игорь склонился к ней, – будь осторожнее.

Её лицо согрелось, стало мягким и нежным.

– Я осторожна, – ответила в тон ему.

Два человека следили в эту минуту за Игорем и Юсан-Аминах: Ласоро, старавшийся смотреть в сторону, но тонко сопереживавший привязанности матери и врача, и – другой. Он стоял далеко, но видел и ярко освещённый помост, и людей, сидящих на нём. В его взгляде не было ничего сочувственного, лишь тяжёлое, пристальное внимание. А когда он отвернулся, то едва не разломал свою трость, ударив ею по придорожному камню…

Игорь спал. Во сне всё было проще: ни тревог, ни напряжения. Тёплый уютный дом, тихое утро, сонные личики малышей, которых он по очереди умывал в ванной. Только Светы почему-то не было, и он долго искал её, переходя из комнаты в комнату, звал и не слышал ответа…

День начался с того, что пришли люди и рассказали, что Ангел появился на самом верхнем озере, принесли воды в подарок императору. Ласоро, следуя традиции, пригубил немного и омочил лицо. В благодарность он одарил посланцев небольшой суммой монет. А спустя час или два слуга сообщил Игорю, что какой-то человек очень хочет поговорить с ним. Неподалёку от палатки стоял крестьянин.

– Господин, – начал он, – я знаю, что вы – врач, и лечите богатых людей…

– Не только, – перебил его Игорь, – я лечу всех, кто нуждается во мне. Что случилось?

– Моя жена. Кажется, она рожает.

– А зачем же ты взял её с собой, если знал, что ей пора родить?

– Да вроде рано…

Игорь повернулся, чтобы взять чемоданчик, но что-то остановило его. «Это ловушка!» – пронзила мысль. Опять посмотрел на крестьянина: простое лицо, во взгляде – ничего необычного. «А если не ловушка? Если и вправду преждевременные роды? И если я не пойду, ребенок может погибнуть».

Он вошёл в палатку и твердой рукой взял чемоданчик.

Идти пришлось минут двадцать. Солдаты охраны следовали за ним. Всю дорогу крестьянин рассказывал, как страдает жена, приводил подробности, и у Игоря отлегло от сердца: если врёт, то очень умело.

– Это её первые роды? – спросил.

– Нет, у нас уже трое.

«Значит, четвертый родится в самом необыкновенном месте», – подумал врач.

Несколько раз, огибая скалы, они выходили на площадки, с которых открывался изумительный вид. Игорь никогда не поднимался так высоко. Казалось, что озёра созданы по единому, кем-то задуманному гармоничному плану: все – в виде чаш, и только четвёртое – в виде плавной подковы. Он остановился и, переводя дыхание, любовался. Крестьянин терпеливо ждал.

Когда поднялись к пятому озеру, оказалось, что ловушки нет и женщина, действительно, ощущала схватки. Игорь дал ей лекарство и часа полтора сидел, следя за её состоянием. Наконец, ей стало лучше, и она даже попыталась встать.

– Ни в коем случае, – запретил врач, – только лежать, и обратно ехать в повозке.

Он долго инструктировал крестьянина, как правильно обращаться с женой, чтобы не вызвать преждевременные роды, затем оставил лекарства и, в сопровождении воинов, начал спускаться. Где-то внутри чувствовал напряжение и думал о том, что сейчас он наиболее уязвим. Кто угодно мог скрываться среди огромной массы людей, приехавших к озёрам. Но безмятежная красота вокруг успокаивала нервы. Войдя в лагерь, Игорь уединился в палатке и лёг спать.

Лишь на третью ночь появился Ангел. Высокий, с прекрасным ликом, он восхитил Игоря той нежностью, которая изливалась из его глаз на людей. «Духовное благородство, – думал врач, – выше которого и быть не может. Оставить свой тончайший мир и спуститься к нам, чтобы порадовать, освятить воду, а через воду – тела. Позволить нашей природе сделаться тоньше и этим приблизить нас к себе…»

Остаток ночи после того, как Ангел растворился, Игорь пребывал в необыкновенном расположении духа. Всё в нём пело, мир казался необычайным, окрашенным в небывалые тона. А потому он не заметил, как солдаты охраны, охваченные всеобщим ликованием, побежали вниз. Все, кроме одного: он стоял неподалёку и с тоской смотрел на воду. Но не двинулся с места, а потому и получил удар в спину: короткий, страшный удар ножом. Игорь повернул голову и увидел, как воин падает, но не успел закричать: мир внезапно накрыла тьма…

«Жив», – сказал сам себе, когда очнулся. Голова гудела, и хотелось ощупать её, но связанные сзади руки не позволяли этого сделать. «В этот раз вы гораздо осмотрительнее», – подумал о дикарях. Огляделся. Место, куда его привезли, было похоже на крепко сбитый сарай, в котором раньше держали животных. «Почище ничего не нашли?» Посмотрел вверх. Свет дня пробивался сквозь широкие щели в крыше. «Значит, уже утро. Сколько я здесь? Обморок не тянется слишком долго, скорее всего, не более трёх часов». Он попытался освободить руки, но не смог, и остался в той позе, в которой очнулся, лишь удобнее уложил ноющую голову. Себя не утешал, не призывал к спокойствию, просто лежал.

Спустя какое-то время дверь распахнулась, и его выволокли наружу. Там, среди скал в узкой низине, расположился маленький разбойничий лагерь: с десяток палаток, временные дощатые строения, загон для овец. Жители собрались и стояли тесной толпой, оживлённо переговариваясь. «На меня посмотреть, – заключил Игорь. – Показательная казнь!»

Он ещё не понимал, что всё происходит в реальности и не с кем-то другим, а именно с ним: постоянная привычка на всё смотреть со стороны мешала ему сейчас осознать серьёзность происходящего.

Человек с тростью стоял впереди. Взгляд, тяжёлый, пронизывающий, впился в Игоря. Наконец, он разжал губы:

– Так значит, лечить наших людей ты не захотел…

Игорь мог бы ответить, но счёл благоразумным промолчать. Он узнал дикаря, которого оперировал несколько месяцев назад. «Ты остался в живых: ну конечно, принимать участие в битве не мог, а потому, скорее всего, покинул город перед этим…»

Главарь подошел ближе.

– После того, как ты исчез, – слегка задыхаясь, начал он, – к нам пришли солдаты, много солдат, целая армия! Ты рассказал им, конечно!

Врач молчал.