Жизнь на гранях миров

– Оставь её, – вдруг говорит Светлана, – пусть заботится о тебе, пока меня нет: убирает, приносит еду. А то ведь ты и поесть забудешь, если никто не напомнит.

– Бывает и такое.

– Вас, мужчин, нельзя оставлять одних.

– Юсан-Аминах тоже так считает…

– Ах, ты… – восклицает Света со смехом. – Всё, никуда не пойдёшь!

– Пойду, непременно пойду!

– Не обижай девушку!

– Не обижу…

Игорь шёл по коридору и увидел мать императора: в окружении свиты она совершала обход по палатам дворца. «Мы что, каждое утро будем встречаться?!» Хотел быстро свернуть в одну из ниш, но та оказалась недостаточно глубока, чтобы скрыть его. «Не буду кланяться!» – упрямо, как мальчишка, подумал он. Процессия приближалась. Завидев непреклонную фигуру врача, придворные оживились и с видимым удовольствием приготовились высказаться в его адрес весьма неблагожелательно. Но Игорь уже занял оборонительную позицию.

Наконец, свита поравнялась с ним. Пожилой министр отделился от группы и сделал шаг в сторону врача.

– Мать императора, Юсан-Аминах, – сказал он преувеличенно вежливо, – желает знать, почему вы не склоняете головы и так дерзко смотрите ей в лицо?

Игорь раздумывал ровно секунду.

– Потому что там, где родился и воспитывался я, ценность человеческой жизни измеряется не положением в обществе, а той пользой, которую человек приносит обществу.

Министр озадаченно нахмурил бровь и вернулся к императрице. Та выслушала ответ, отстранила слугу и приблизилась к Игорю.

– И чем вы оцениваете свою жизнь? – спросила спокойно.

– Моё место весьма скромно,– отвечал Игорь. – Я – врач.

– А я – мать, – тихо произнесла она.

Одно мгновение они смотрели прямо в глаза друг другу. И Игорь прочёл то, чего не знал до сих пор: и её безразличие к условностям этикета, и то, что никаким образом его «поклон» или «не поклон» не задевают её достоинство, и даже то, что смотрит она на него не свысока, а как на равного. Как он понял это? Трудно сказать. Но иногда одного взгляда достаточно, чтобы понять, что перед нами – друг, друг надёжный и верный, без колебаний и сомнений. Он испытал странное чувство: ему захотелось поклониться, но только ей одной, всё равно, что сказать: «Я понял тебя, и твою игру, и насколько ты выше условностей. И я – такой же».

– Я склоняю голову перед матерью, – негромко ответил он.

И поклонился: сдержанно, с достоинством. Улыбнулся и зашагал дальше.

– Мира и света! – услышал тихо у себя за спиной.

Юсан-Аминах продолжила путь. Её сердце билось сильно, горячо; только бы не выдать этого жара! Да, она не ошиблась: этот человек был равным ей, равным и по уму, и по сердцу. Но только как же? Ах, нужно бы вернуться к Ласоро, поговорить с этим врачом, узнать его больше… Однако без предлога это неудобно, некрасиво. И с досадой поморщилась: опять эти условности! «Нельзя, неудобно!» Кто-то из вельмож обратился к ней, она ответила, но мысль тут же вернулась к врачу. «Завтра всё, всё расспрошу у Ласоро: и кто, и откуда, и отчего в нём это достоинство. И почему рядом с ним я чувствую себя не матерью императора, а неопытной девушкой, хотя он не бросил на меня ни одного нескромного взгляда. А может быть, именно поэтому? Что он и не замечает меня, совсем безразличен? Пусть, пусть, разве это меня должно волновать?»

Она устыдилась собственных мыслей и постаралась больше не думать о враче: в эту минуту процессия подходила к покоям среднего сына. Юсан-Аминах остановилась перед дверью, сделала над собой усилие и, улыбаясь, – чего стоила ей эта улыбка! – переступила порог полутёмной спальни больного Гастана.

Едва войдя в комнату принца, Игорь попросил Ласоро провести этот день на воздухе. У него было много вопросов, и, кроме того, после встречи с Юсан-Аминах он чувствовал смущение и никак не желал снова попасть в положение, где ему придётся решать: кланяться ей или нет. «Ну почему я такой упрямый?! – думал с недовольством на себя самого. – Это всего лишь условность дворца, так не проще ли подчиниться?» И сам себе не мог объяснить, что происходит.

Ласоро с радостью согласился, только спросил, любит ли врач прогулки верхом.

– Конечно, – ответил Игорь. Но в следующую секунду засомневался, потому что, приказывая слуге запрягать, принц произнёс неизвестное слово «ахисы».

– Кто такие «ахисы»? – спросил врач.

– Наши животные, – Ласоро улыбнулся: – Ты таких, конечно, не видел.

– А простых лошадей нет?

Принц озадаченно смотрел на друга. Это слово он слышал впервые. Игорь давно понял, что если на чужой планете нет однозначного понятия, то звучит незнакомое слово.

– Ну что ж, ахисы, так ахисы.

Когда через десять-пятнадцать минут они вышли наружу, его ждал сюрприз. Ахисы напоминали слонов. Но только чуть поменьше ростом и – помягче, попроще. Однако всё равно мощные и крепкие. Он внимательно рассматривал их:

– Любопытно, а как они питаются? Шеи недостаточно гибкие. Как они достают себе корм?

Ласоро тут же пояснил:

– Действительно, на их шеях большие складки, но они прекрасно склоняются.

«В отличие от меня, – с улыбкой подумал Игорь. – И шея гибкая, и голова лёгкая, а склоняться не хочет!»

Они устроились в удобных сиденьях и в сопровождении небольшой группы слуг выехали из дворца. Игоря всё привлекало, всё было интересно. Сразу за пределами города простиралась равнина. Их кортеж двинулся навстречу холмам, голубеющим вдали.

– Там есть вода и прекрасные оазисы, мы хорошо отдохнем, – сказал Ласоро.

День выдался не особенно жарким; мягкий климат этой местности напомнил Игорю приморские города, где с одной стороны воздух наполнялся свежестью веяния гор, а с другой – смягчался тёплым дыханием моря. Игорь не торопился начинать серьёзный разговор и пока спрашивал о том, что их окружало. Принц поразил его глубиной познаний.

– У нас не бывает снега, – рассказывал юноша, – почва не успевает пропитываться водой, а потому рождает мало растительности. Но в горах, а они недалеко отсюда, в трёх днях пути, снег выпадает обильный, чистый, и вот там очень красиво.

Он рассказывал о птицах и цветах, называя каждый вид новым, непонятным Игорю словом. Когда, примерно через час, они приблизились к холмам, врач услышал, по крайней мере, с десяток незнакомых названий. «Но меня интересует другое, – думал он, – совершенно другое. Хотя, конечно, прекрасно, что будущий император знает так много».

Внезапно он остановился. Какая странная мысль! С чего это он взял, что Ласоро будет императором? Насколько известно, его старший брат молод, обладает отличным здоровьем и не собирается передавать бразды правления в другие руки. Игорь удивился, решил, что мысль случайна, и не придал ей значения. А напрасно. Потому что именно в тот момент особый воздух планеты начал действовать в нём, обостряя все чувства, интуицию, способность знать и предвидеть. Но об этом он догадается позже, намного позже.

А пока они достигли холмов и, найдя восхитительный оазис, полный зелени и цветов, расположились на отдых.

Игорь с трудом дождался, пока слуги расстелют покрывала, расставят еду и удалятся. Ласоро уже понял, что друг хочет спросить о чем-то важном, и устроился напротив в позе человека, готового к серьёзному разговору.

– Откуда у тебя эти способности? – наконец, задал врач свой вопрос. – С рождения?

– Мама говорит, что да. Но мне кажется, это потому, что я с самого раннего детства пью воду скалистых озёр.

– Что за озёра? Расскажи!

Игорь удобно сел.

– В горах, очень высоко, среди скал, есть озёра. Добраться до них тяжело, но, тем не менее, есть несколько дней в году, когда караваны из самых дальних мест прибывают туда, чтобы стать свидетелями чуда.

Принц сделал паузу. Взгляд его вопрошал: «Ты веришь в чудо?»