Жизнь на гранях миров

Игорь отлично рисует, ещё с тех пор, как, будучи студентом и сидя на лекциях, он украшал поля тетрадей изображениями черепов и костей; несмотря на многие годы, рука не забыла навыков. И перед строгими экзаменаторами появляется то, что их наука пока не изучила в достаточной степени: разбитый на позвонки позвоночный столб, затем грудина, кости верхних и нижних конечностей. Все слушают внимательно – и молчат.

А Игорь летит! И не замечает того, что мать императора давно и пристально смотрит на него. Это – особый взгляд, и он не имеет ничего общего с напряжением экзаменатора. Она следит за его движениями, за едва заметной улыбкой в уголках губ и, не отдавая себе отчета, любуется. Ей уже ясно и понятно то, чего пока не видит никто в зале: этот человек не нуждается в экзаменах, он гораздо сильнее и опытнее всех находящихся здесь врачей. Откуда она это знает? Ей помогли разговоры с Ласоро, собственные впечатления, а также то, что есть у неё внутри: тончайшая интуиция, некое духовное чувство. Оно неотделимо от тех струн души, где всё – за гранью земного, и оно постигает истину не с помощью глаз и ушей, а путём прямого прозрения. Душа видит без органов чувств, ей не нужны ни образы, ни звуки. А потому весь этот экзамен кажется Юсан-Аминах ненужным спектаклем, досадным недоразумением. Она опускает голову и начинает расправлять складки платья. «Довольно, сколько можно мучить его?» – и бросает укоризненный взгляд на врачей.

Но те – в шоке! То, что они слышат, неизвестно науке, и по залу летят шепотки:

– Он знает больше, чем вся медицина! Где он учился этому?!

Перед ними – не только скелет, но и чёткая классификация всех костей: трубчатые, губчатые, плоские, смешанные, и этот человек уже перешёл к сложнейшей теме их соединения. Откуда такие знания?!

Наконец, Игорь закончил, бросил последний взгляд на «доску» и невозмутимо спросил:

– Продолжим разговор о мышцах? Или подробнее остановимся на строении черепа?

Ответом ему была тишина.

– Вы специализировались в хирургии? – вдруг раздался мягкий голос.

Мать императора, которая до этого только молчала, доброжелательно смотрела ему в лицо.

– Да, я – хирург.

– Сколько операций вы провели? – неожиданно спросил кто-то.

Игорь задумался, быстро прикинул в уме: «если считать очень скромно, по одной операции в день, то это будет…»

– Семь с половиной тысяч за последние двадцать пять лет.

Все застыли. Юсан-Аминах отвернулась, скрывая улыбку.

– И какого рода эти операции? – спросили насмешливо, явно не веря ему.

– В основном, внутриполостные, – ответил врач, никак не реагируя на насмешку. – Как вы знаете, основная группа хирургических болезней – это аппендицит, холецистит, язва желудка, опухоли. Множество раз приходилось вмешиваться при прободении полых органов, кровотечениях, травмах.

– Назовите инструменты, которыми пользуется хирург.

«Что за детский вопрос!» – удивился Игорь. Но, тем не менее, ответил учтиво:

– Скальпели, пинцеты, ранорасширители, кровеостанавливающие зажимы.

– Достаточно. Теперь покажите, что вы умеете.

Игорь повернулся к помощникам. По его указанию в зал ввезли тело умершей женщины.

– О нет, на это я смотреть не буду, – поспешно сказала Юсан-Аминах и вышла.

Свита торопливо последовала за ней, но один вельможа остался.

Игорь динамично, поражая врачей точностью движений, произвёл вскрытие и установил причину смерти.

К концу третьего часа все, абсолютно все были убеждены: перед ними не самозваный целитель, а настоящий врач. «Он – отличный хирург! – слышались сдержанные голоса. – Какие глубокие знания! Нужно непременно привлечь его к чтению лекций, а также ко всем операциям в нашей больнице».

Когда комиссия разошлась, – каждый из экзаменаторов почёл за честь пожать протянутую ему руку, – Игорь опустился в кресло и посмотрел на длинную петицию с чёткими размашистыми подписями. «Годен!» – сказал сам себе и улыбнулся.

Юсан-Аминах ходила вдоль больших окон и рассеянно смотрела на лепестки чудесных цветов, распустившихся несколько дней назад. Она ждала врача. Он послал слугу сообщить ей, что зайдёт после экзамена рассказать о результатах исследования воды. Ей не терпелось, а потому она вышла из своих покоев и теперь каждую минуту смотрела вдоль коридора: не идёт ли? Наконец, он показался. «Опять летит, – подумалось ей, – а просто ходить он умеет?!»

– Что? Что вы узнали? – спросила она, подавая ему руку.

– Вода совершенно нормальна, к моему невероятному облегчению, – Игорь не сказал, что уже раз десять упрекнул себя в паранойе.

– Значит, не отравление? Внутренняя болезнь?

– Именно так. Моя жена, а она тоже медик, скоро появится здесь, и мы проведём все необходимые исследования. Ведь вы не возражаете, чтобы я привез её сюда? – с улыбкой спросил он.

Юсан-Аминах смотрела на него расширенными глазами.

– Нет, конечно же, нет, – поспешно сказала она. И остановилась.

«Что так удивило её? – подумал Игорь. – Известие о том, что моя жена – медик? Да, это немного необычно для мира, в котором врачами могут быть только мужчины».

Как странно, что простая проницательность подводит иногда даже самых умных мужчин! Игорь озадаченно смотрел на Юсан-Аминах и не догадался, что не известие о том, что его жена – медик, так поразило её. Её ошеломило другое: что она у него есть! По какой-то непонятной причине Юсан-Аминах, обладавшая исключительной интуицией, не почувствовала этого. Или – не хотела чувствовать? Отворачивалась от того, чего душа не желала знать?

Она едва справилась с замешательством и сказала немного спокойнее:

– Да, привезите её. Но будет ли вам удобно в одной комнате? Если хотите, я могу приказать, чтобы для вас приготовили более просторные апартаменты.

– Благодарю, не стоит. Мы привыкли к скромному жилью.

Она уже взяла себя в руки.

– Чем закончился экзамен?

– Меня допустили к практике. Думаю, ваше доброжелательное вмешательство сыграло не последнюю роль.

Юсан-Аминах посмотрела на него с лёгкой смешинкой:

– А мне кажется, что весь этот спектакль был совершенно ни к чему!

Игорь улыбнулся: не зря он сразу почувствовал в ней друга! Умного, тонкого и проницательного.

– В любом случае – спасибо, – он слегка поклонился. – Ваш сын ждёт меня. Наверное, ему не терпится услышать подробности…

– Конечно, идите, – она посторонилась. – Мира и света новому хирургу дворца!

«Неподражаемая женщина!» – усмехнулся Игорь, уходя.

Юсан-Аминах огляделась: она была одна, теперь можно дать волю чувствам. Углубилась в нишу, присела. «Почему? Почему так больно? Да, он женат, и прекрасно! Было бы странно, если – нет. Но как пусто стало от этого… – подняла голову: – Что случилось? Разве ты уже не мать императора? Не хозяйка этой прекрасной страны?» Она пыталась утешиться, но понимала, что все богатства и почести сейчас не имеют значения. А что имеет? Этот врач! И то, как он ходит, и как протягивает руку для пожатия, его голос, ум – всё, всё! И то, что пропасть между ними так глубока! А теперь стала ещё глубже, оттого что – женат.

Она долго сидела неподвижно. Затем тихо встала и опять посмотрела на лепестки цветов. Сердце больше не пело. Она вдруг поняла, что последние дни жила какой-то радостью, неосознанной надеждой. На что? На взаимное внимание? Теплую дружбу этого человека? Или на любовь? Юсан-Аминах вспыхнула: она всё ещё мать императора! А он, пусть даже самый чудесный, но только врач! Так на что же она надеялась? Что эта пропасть окажется не так широка? Какие мостки могла построить между ними жизнь? «Это невозможно, невозможно, – прошептала она. – А теперь уж и подавно невозможно…»