Такие сложные простые истины

– Да, наверное, и сейчас говорят.

– Нет, сейчас все смакуют это новое и доступное слово «секс». Заниматься любовью перестали, теперь занимаются сексом, как йогой.

– А вы откуда знаете? – я невольно улыбнулся. Занятный получался у меня разговор с седым мужчиной в инвалидном кресле.

– Да вот стараюсь от жизни не отстать, телевидение вечерами смотрю. Знаете ли, немного, по полчаса, чтобы совсем не рехнуться от новой жизни. Так там только про секс и говорят, причем открытым текстом. В наше время такого не было. Скромнее люди себя вели, уважали и себя, и окружающих. Несчастный Фрейд! Он, я думаю, даже и не предполагал, что его идеи так широко развернутся.

– А мне кажется, что и это скоро всем наскучит.

– Правильно вы говорите! Наскучит, ещё как наскучит! Ведь то, что доступно, всю свою прелесть и теряет. А любовь она вечна… Она никогда не наскучит…

Дед как-то сник, потух и замолчал буквально на несколько секунд. Но снова встрепенулся, заулыбался и подвёл итог нашей приватной беседе.

– Ничего, ничего, вы-то ещё молоды! Какие ваши годы! Встретится ещё хороший человек, обязательно встретится!

– Вы сегодня перед обедом про какую-то Любушку хотели мне рассказать, -

напомнила я и опять полезла не в своё дело. – Это кто?

– Как кто? – удивился дед. – Любомира Кнежич. Любовь всей моей жизни!

– А где она теперь? – надо было, конечно, остановиться…

– Где-то здесь, в этих местах, жили мы тогда в Голицыно. Хоронили её без

меня, меня-то здесь уже не было тогда, бросился в бега…

Леонид Аристархович поманил меня пальцем, я, сколько могла, наклонилась к нему из своего кресла поближе. Даже Митюша, сонно дремавшая в полглаза, навострила уши.

– Я ведь, Елена Алексеевна, из-за неё, из-за Любушки моей, человека убил…, – сказал дед шепотом и подмигнул мне правым глазом. – Только вы никому, ей-ей…

На мгновение я потеряла дар речи. Вот это я попала! С одной стороны и жутко, а с другой – ерунда какая-то, смеётся надо мной старик, не иначе! Нормальный человек не станет такое рассказывать едва знакомой женщине, даже если она и хорошая душевная собеседница. Не станет. Если только он был уверен, что я не представляю для него никакой угрозы, и в полицию сразу не побегу. Да, нет же! Бред какой-то! Приснилось что-то старику, а я сразу и поверила. Всё-таки со здоровьем у него, видимо, не всё в порядке.

– А давайте мы с вами, Леонид Аристархович, выпьем положенные пилюли и поедем кататься на свежий воздух. И приятно после такой-то духоты в доме, и полезно. А Машенька все комнаты хорошенько проветрит.

– Я с ума не сошёл и память не потерял! – слегка надулся на меня дед. – Но идея ваша мне нравится. Я на улицу давно не выходил, год или полтора.

– Почему? – сегодня явно был день изумлений.

– Не хотелось мне…

Олег помог одеть деда потеплее, вынес его из дома и усадил в лёгкое передвижное кресло. Пока я, как курица над цыплёнком, хлопотала над Леонидом Аристарховичем, чтобы ему было удобно, борзая через открытую входную дверь выбралась за нами во двор. Снег почти весь растаял. После вчерашнего светопреставления погода улеглась, успокоилась, мирно вошла в обычную колею, и заходящее солнце красным диском висело над высоким забором. Всё клонилось к вечеру, было на удивление даже тепло.

– Елена Алексеевна, сходите в дом оденьтесь теплее, – Маша высунула голову из-за двери.

– Так тепло же, – запротестовала я. – и мы ненадолго, вечереет уже.

– Какое там тепло! – настаивала девушка. – Заболеете, хуже будет. Я вам сейчас что-нибудь вынесу…

– Маша у меня нет ничего, я в манто сюда приехала…

Но кричать было некому, голова в белом чепце мгновенно исчезла за дверью. Через минуту Олег бежал ко мне с курткой.

– Чьё это? – поинтересовалась я.

– Моя куртка. Надевайте! Не бойтесь, она тёплая. Сегодня ветерок играет…

Дед сидел молча и осматривал пустой двор. Дорожки все были очищены от снега, только на газоне ещё оставались белые следы. Митюша носилась по двору как угорелая за невидимым зайцем. Её шерсть развивалась по ветру, длинные ноги спутывались в один клубок и тут же, словно ножки циркуля, раскидывались в противоположные стороны. Голова и шея составляли одну линию, строго параллельную земле. Не собака, а загляденье! Вдруг борзая резко остановилась и притрусила к нам, уткнулась мордой в мои холодные руки и заскулила.

– Ты что, Митюшенька, – я стала нежно поглаживать по ушам, по загривку, – гуляй сегодня здесь. Мы с Леонидом Аристарховичем на улицу не пойдём, темнеет уже. А завтра до обеда выведу тебя на простор, хорошо, Митюш?

Борзая зычно тявкнула и снова понеслась по кругу вдоль забора.

– А ведь она вас поняла, Елена Алексеевна, – сообщил мне дед. – По-своему, конечно, но поняла. А главное, доверилась вам сразу, удивительно ведь, правда? Я бы тоже лет так двадцать назад беспрекословно вам доверился бы.

– Вы меня просто в краску вгоняете, Леонид Аристархович! Вам не стыдно?

– Честно? Нет! Я ведь уже старый, как говорится, песок сыплется… Я же ведь шучу, и вы должны понимать.

– Вы так со всеми патронажными сёстрами шутите?

– Ни с кем! Клянусь! Если бы вы их только видели. Ни малейшего поползновения в душе, а вот к вам почему-то другое отношение, почему?

– Не знаю…

Я врала, и было очень неловко. Следовало переменить тему. Руки мои озябли, и я сунула их в теплые глубокие карманы куртки. В левом звякнули ключи и какая-то мелочь. Я не стала их даже доставать, чтобы проверить свою догадку. А вот в правом нащупала гладкие свернутые листики. Во дворе мы с дедом были одни. Прогуливаясь вдоль дома по дорожкам, отъехали за угол, так что Олег меня никак не мог увидеть из окна. Я достала листки. Их оказалось два. На одном был быстрым размашистым почерком составлен список моих вещей. Это понятно. Вчера Олег эти вещи для меня и купил. А на другом листке был по пунктам изложен перечень поручений, которые, видимо, хозяин оставил охраннику на время своего отсутствия. Я стала быстро читать список. Дойдя до третьего пункта, ноги мои подкосились. Между первым пунктом – починить камеру наблюдения на охранном пункте – и вторым – забрать костюмы из прачечной, четко говорилось: « Позвонить в агентство «Нежные руки» и получить рекомендацию на патронажную сестру Левицкую Елену Алексеевну, 1978 года рождения». Это была я! Я! Откуда он мог узнать мою фамилию и год рождения? Мне сделалось дурно, перед глазами всё поплыло. И тут я услышала рядом голос деда. Он меня звал и уже несколько раз.

– Елена Алексеевна, что-то я замёрз с непривычки. Не пора ли нам в дом

заходить?

– Да, да, конечно, – опомнилась я. – Сейчас поедем.

Свернула аккуратно листки, положила обратно в карман. Надо будет как-нибудь поделикатнее разузнать у Олега, звонил он уже в агентство или ещё нет?

Пока огромный сверкающий серебром чайник вскипал на плите, я успела под руководством Леонида Аристарховича наболтать жидкое тесто для блинчиков и уже раскалила толстую сковороду. Дед розовощёкий после прогулки сидел в своём кресле возле разделочного стола и вполне умело дирижировал всем процессом, рассказывая между делом удивительные байки из своего прошлого. Олег и Машенька притихли в уголку кухни и только переглядывались со мной.

– Тот князь, про которого вы мне давеча не поверили, Елена Алексеевна, на самом деле существовал,… теперь выливайте половник на сковороду и быстро по ней так размазывайте. Отлично! Печём! Так вот! Познакомился я с ним в Париже на Монмартре. Тогда у моей тещи там магазинчик небольшой был мужской одежды. Пришел мужчина выбрать костюм, а по росту слишком уж высокий. Какие брюки не возьми, все коротковаты! И так пробовали, и эдак! Нет подходящей пары и всё! Теперь аккуратно переворачиваем блинчик на другую сторону! Вуаля! Превосходно, Елена Алексеевна, превосходно! Не перепекаем, не пережариваем, ждем десять секунд и вот…

Снимая блин со сковородки, я сделала неловкое движение, и моё произведение кулинарии упало на пол.

– Отлично! Первый блин комом! – не унывал Леонид Аристархович. – Готовим второй…

Машенька метнулась помочь мне и убрать жирный блин с пола. Пока ходила за мокрой тряпкой, Митюшка слизала блин длинным языком и одним махом проглотила его, только причмокнув острыми зубами от удовольствия. Радостная, что ей в кои-то веки перепало такое лакомство, борзая уверено уселась под плитой в ожидании следующей осечки. Пришлось Олегу оттягивать её подальше в угол, чтобы я могла подойти к сковородке. А дед всё продолжал.

– Уже через три дня князь приходит на первую примерку… Масло больше не подливайте, достаточно! И довольный результатом, костюм ему очень понравился, пробалтывается кто он и откуда! Вы не поверите!… Переворот! Печем вторую сторону… Оказывается, он потомок богатейшего рода из России, фамилию, конечно, скрывает, что очень странно для такого типа людей. Они своими именами там за границей всегда привыкли козырять,… Елена Алексеевна, осторожно, не упустите… Молодец! Начало положено. А когда мы с ним уже хорошенько познакомились да разговорились, он меня в ресторан-то и позвал на свои именины. Оказался внук Долгоруких! Вы представляете? Гуляли до утра. Князь затейником таким оказался, никогда больше в жизни так весело не гулял… А ещё что вам расскажу…

Когда Ася спустилась вниз, солидная стопка блинов уже стояла на столе. Подали чай, варенье, красную икру и липовый мёд. Его обожал Леонид Аристархович. Процесс выпекания блинов, а больше всего рассказы деда, увлекли всех и как-то незаметно объединили, сблизили что ли. Олег и Маша, сидя за столом, (я опять попросила их присутствовать за чаем, а не отсиживаться в комнате для персонала), уже без стеснения, но с должным уважением к хозяйке, тихо беседовали между собой, пока я разливала по чашкам кипяток. Царило веселое оживление, обстановка была непринужденной и домашней, по всему первому этажу вкусно пахло блинами.