Счастье падало с неба…

Шарлотка

У всех своих знакомых, подруг и даже многочисленных родственников Яночка числилась в разряде «не от мира сего». И если жизнь вокруг кипела, бурлила и периодически подпрыгивала на закономерных амплитудах «радости-горести», то у Яночки судьбоносная кривая рисовалась где-то по серединке общепринятого графика, грозясь в ближайшем будущем и вовсе сойти к нулю, слившись с осью Ох.

В то время, когда все друзья переженились, нарожали детей, а потом развелись и переженились по второму разу, Яна достигла уже того возраста, при котором оставаться одной было как-то не с руки и по большому счету даже неприлично. Старинный оборот «засиделась в девках» к Яночке тоже каким-то образом не подходил, потому что к тому месту, где она должна была только засидеться, Яна приросла намертво, фундаментально и, несомненно, пустила корни. Во всяком случае, ей так казалось.

Одна мама Яночки, Ольга Павловна, не сдавалась и еще находила в себе силы бороться за дочкино счастье, выспрашивала у знакомых и совершенно безразличных до чужого горя людей, нет ли у кого на примете холостого мужчины, не совсем завалящего, но в меру уставшего от одиночества, такого, кто мог бы составить надежный брак.

Подруги Яны давно не скрывали сарказма по поводу ее положения, но продолжали звать в гости на семейные праздники, дни рождения детей, крестины-именины, словно чувствовали перед ней вину за собственное счастье. Яночка охотно принимала приглашения, бежала к подружкам с подарками, с квадратными коробочками, доверху наполненными суфле и взбитого крема, и весь праздничный вечер возилась с младенчиками – подтирала слюни, гремела погремушкой.

Все шло к тому, что по всей вероятности о супружеском счастье Яне можно было уже не мечтать, и от всей души радовалась она за счастье чужое, но вроде, как и свое, словно к этому счастью она имела какое-то отношение.

На свое тридцатипятилетие Яна устроила домашнее застолье. Как-никак, а все же дата. Подруг набился целый дом – двухкомнатная бабушкина квартира, доставшаяся Яночке в наследство, едва вместила ораву подросших детей с мамочками, явившихся на праздник без мужей.

– Яночка, почему мужчин нет? – сокрушалась Ольга Павловна, рассаживая деток за отдельный «детский» стол. – Что за наказание такое! Вино некому открыть.

Вино открыли сами, разлили по высоким бокалам, выпили за здоровье именинницы.

Тосты произносили аккуратно, чтобы неосторожным словом не навредить виновнице торжества. Но Алла Подгородняя с самого начала не уловила общий настрой и, воспользовавшись долгой паузой, когда соседки по столу раскладывали по тарелкам очередной кулинарный шедевр Ольги Павловны, произнесла короткий, но емкий тост.

– Ну, Яночка, мужа тебе хорошего, главное, щедрого! – Алла гнусаво хихикнула и одним глотком отпила полбокала красного вина.

Под трехрожковой люстрой из чехословацкого стекла повисла напряженная пауза. Все обратили взоры на Яну, с любопытством ожидая какого-то пояснения на столь смелый выпад Подгородней.

Яночка медленно допила шампанское, до последнего пузырька и хрустальный бокал на тонкой ножке со всего размаху грохнула о дубовый старый паркет, словно застолье происходило не в чопорной домашней обстановке, а в прокуренном разбитном кабаке. Ольга Павловна заметно покачнулась на стуле, но от комментария благоразумно воздержалась.

– На счастье! – пояснила раскрасневшаяся именинница. – Чтоб сбылось!

Бокал не разбился, упал в мягкий ворс ковра и остался там лежать до окончания вечера. Всем стало ясно, что исполнение желания придется ждать долго…

Отпуск выпал Яне в ноябре. Из всей бухгалтерии, которая отгуляла летние отпуска на жарких берегах Средиземноморья, ей одной выпал холодный, слякотный месяц поздней осени. Любая другая на ее месте могла бы добиться от начальства справедливости, чтобы перенести две недели ноября хотя бы на сентябрь и захватить бархатный сезон в Анапе. Но Яна, привыкшая стойко переносить превратности судьбы, и без того была рада провести отпуск в стенах теплой квартиры, тем более, что стены эти давно требовали ремонта.

Обои пузырились. Клей от горячей воды брался комочками. Щетинился валик, оставляя на стене липкие ворсинки. Три дня Яночка геройски противостояла разрушительной силе ремонта, а на четвертый решила передохнуть и еще раз взвесить все «за» и «против» прежде, чем во второй комнате сдирать старые обои, которые по сравнению с новыми смотрелись гораздо лучше.

После завтрака ей приспичило замесить тесто на шарлотку, а яиц не хватило. По классическому рецепту требовалось их восемь штук, имелось всего три. Маловато. Ни на «классический», ни «на глазок». Пришлось остановить запущенный с пол-оборота кулинарный процесс и мчаться в ближайший магазин.

В узкие джинсы Яночка заправила растянутый свитер, сверху накинула куртку, волосы стянула резиночкой, вспушила челку, бледные глаза закрыла черными очками. «Пять минут ходьбы! Туда и обратно! Никто не заметит, никто не узнает. Краситься не буду!»

Выйдя из подъезда, она огляделась по сторонам. Никого. Словно вымерли все. Пройти надо было по прямой метров пятьдесят, завернуть за угол, и еще шагов двадцать оставалось до магазинного порога. Торопливо зацокали набоички каблуков: цок-цок по асфальту, цок-цок по тротуарной плитке.

А дальше все как в сказке.

– Девушка, а можно с вами познакомиться?

Неожиданный вопрос для девяти часов утра.

Яночка, подсчитывая всю дорогу в уме количество недостающих яиц, суть вопроса до конца не уяснила.

– Зачем? – только и смогла пролепетать старая дева, уставившись на приятного мужчину среднего возраста и явно без комплексов.

– Как зачем? Вам любовник разве не нужен?

– Мне вообще-то сейчас яйца нужны, – выпалила Яны без всякой задней мысли, еще успела подумать, что сказала что-то неприличное.

Мужчина не растерялся. Подмигнул правым глазом, качнулся на толстой подошве итальянских ботинок с пятки на носок.

– Так договоримся, без проблем. Всё в наличии. Желаете проверить?

И тут Яна отмерла. На щеках проступили клубничные пятна.

– Совсем совесть потеряли! Куда только полиция смотрит…

Она пулей влетела в магазин и уже там, возле привычных стеллажей, выбирая злосчастные яйца, выпустила пар. «Это же надо посреди бела дня, без всякого стеснения, а у меня даже глаза не накрашены, волосы не причесаны. Маньяк! Точно маньяк… Как домой возвращаться?»

Яночка трепетно и тревожно ждала продолжения странного знакомства, крутила головой по торговому залу, чтобы прилюдно дать маньяку смелый отпор, если тот вздумает подкатить к ней на виду у всех. Она задержалась в молочном отделе. Тщательно пересмотрела на упаковках обезжиренного творога срок годности, неизвестно зачем постояла возле витрины с тортами и минут пять прикидывала в уме разницу в стоимости потраченных продуктов на шарлотку и заводского приготовления роскошного тирамису. Шарлотка выходила дешевле.

Маньяк в магазин не зашел. С некоторым разочарованием Яна поплелась к кассе и, выкладывая на транспортерную ленту коробочки с куриным яйцом, все продолжала размышлять: «А главное, почему сразу любовник, у меня и мужа-то нет. Прежде чем любовника заводить, надо мужем обзавестись, так вроде полагается в приличных семействах…». Расплатившись с любезной кассиршей, перед выходом из магазина она всмотрелась в отражение стеклянной двери. «И что он во мне успел разглядеть? Определенно маньяк!»

В этот момент в голове ее решалось сложное логарифмическое уравнение. Проснувшийся вдруг женский интерес сомневался, что важнее: познакомиться или шарлотку испечь? И по традиционной логике следовало бы выбрать второе, но Яночка и так всю сознательную жизнь придерживалась именно правильных решений, а вывод не радовал. И не разбившийся бокал пятый месяц не давал покоя.

Не надеясь на везение, она вышла из магазина и растерянно осмотрелась вокруг. Маньяка нигде не было, но со стороны автостоянки белое «аудио» призывно моргнуло фарами.

Не раздумывая, Яночка шагнула в бездну.

– Вы шарлотку любите? – Как-то смело и совсем по-хозяйски она уселась на переднее сидение. – У меня дома тесто недомешанное. И обои недоклеенные. Я тут рядом живу, вот за этим поворотом один квартал, второй дом слева… Чего вы ждете? Поехали!

Анатолий еще раз с ног до головы оценил новое знакомство. Вроде ничего. Не из робких.

На заднем сидении лежала тощая спортивная сумка с футболкой и тремя парами свежих носков. Все, что успел собрать в порыве гнева.

Вчера он некрасиво поссорился с женой. С какими-то злыми обвинениями, с несвойственным раздражением обоюдно вылили друг на друга столько грязи, что под конец на его заявление: да я очень быстро тебе замену найду, она ответила вполне разумно: давай, попробуй, кому ты нужен! Хлопнув дверью, он отправился спать в машину. Утром, с непривычки отлежав бока на жестком сиденье, Анатолий твердо решил: домой возврата нет.

В магазин он заехал за кефиром и сдобной булочкой, перепутал завтрак с ужином. Удрученно походил по залу, купил сигарет. Прохладное утро бодрило. Он закурил прямо на голодный желудок, на пороге магазина, протяжно выдыхая над головой сигаретный дым, смотря в осеннее серое небо. Что дальше?

Мимо шли люди совершено равнодушные к его душевной пустоте, забегали в магазин, выходили с пакетами и спешили, кто – направо, кто – налево, в тепло протопленных квартир. Анатолий пожалел, что ушел из дома налегке, позабыв о грядущей зиме и теплом пальто на шерстяной подкладке, приобретенном в прошлом году в Вене по случаю сезонной распродажи. Да, еще год назад с женой они путешествовали по Европе, гуляли по площадям, паркам, музеям, дегустировали чешское пиво и баварские колбаски. Привезли из поездки три чемодана «нужных» вещей, только где-то между Марселем и Сан-Ремо потеряли связующую нить глубокого чувства.

«Кому ты нужен!» – обидно стучало в висок. И правда: кому?

Она вылетела из-за угла. Цокали набоички сапожек, бледные руки под горлом сжимали воротник легкой курточки, плечи дрожали от холода, русый хвост на затылке, как у школьницы, и только черные солнцезащитные очки несуразно смотрелись в дождливое утро на покрасневшем носу. А за ними испуганная, затравленная синяя пустота бескрайнего неба. Это он увидел, когда Яна от неожиданного предложения поспешила очки снять, чтобы внимательнее разглядеть претендента на роль любовника.

– Вы извините меня, – спасовал Анатолий под глубоким нажимом синих глаз. – Я пошутил неудачно… Я женат.

– А какая разница? Ведь любовнику в паспорт не смотрят. Да и по статистике женатый мужчина надежнее холостого.

Непонятная наука – статистика – всегда оказывается на стороне мужчин. Это он понял сразу, когда процесс приготовления шарлотки оказался трудоемким, застенчиво кропотливым и весьма увлекательным, затянувшимся до самого вечера.

Через месяц в районном ЗАГСе под одной и той же фамилией были сделаны две записи: развод и бракосочетание. И никто не мог сказать точно, что повлияло на такой непредвиденный исход – нехватка яиц или многолетняя усталость от пустой жизни ради завуалированного долга и череды скучных дней, где уже давно не было ни привязанности, ни уважения, ни любви.

Тибетская мудрость гласила: «Твое счастье это всегда чье-то горе». Благодаря этой жестокой догме сохранялся вселенский баланс. Яночка, не веря в собственное счастье, житейскую мудрость постигала не спеша, шаг за шагом, и все удивлялась стечению обстоятельств, так вовремя совпавших в одном месте и в одно время.