Слезы лотоса

громогласно пропела Люция.

Чижи и стрижи, вороны и перепелки, орлы и синицы, дятлы и воробьи, совы и филины, иволги и жаворонки загалдели, зашумели и дружной говорливой стаей разлетелись в разные стороны.

– Как ты смогла приручить всех этих птиц?! – поразился Эгмонт.

– Мне известны многие тайны, – налила она ему полный бокал искрящегося на солнце вина.

Юный граф отпил несколько глотков, и в ту же секунду сладостный дурман стал медленно обволакивать юношу.

– Тебе надо отдохнуть, ты утомлен, – одарила его красавица колдовской улыбкой. – Заходи в мой шатер.

– Я свеж и бодр! – попытался сбросить наваждение Эгмонт.

Но где там! Янтарное, чуть терпкое вино мягко разливалось по измученному от долгой дороги телу. Голова кружилась от дивных красот сада и медовых запахов цветов. Тихая чарующая музыка приятно ласкала слух, а неземная красота юной искусительницы завораживала и притягивала своей соблазнительной прелестью.

– Что это? – заметила Люция у Эгмонта лотос.

– Это цветок нашей с Азель любви, – как сквозь сон, проговорил он.

– Цветок устал и хочет пить, – отпустила дева лотос в озеро, где уже росло несколько таких же цветов.

– Но лотос должен быть всегда со мной, – потянулся к нему юный граф.

– Так будет лучше, – обвила его шею тонкими обнаженными руками Люция.

Обвила и поцеловала. Поцеловала так страстно, что Эгмонт сразу же забыл обо всем на свете, растворившись в ее сладостных нежных объятиях…

И потекла река времени. Все дни и ночи напролет проводил графский сын в любовных утехах с прелестной хозяйкой призрачного замка. Янтарное вино лилось рекой, волшебная музыка не смолкала ни на минуту, цветочный сад источал свои чудесные ароматы. Все воспоминания о прошлом были стерты. Азель, отец, друзья, родной дом, его прежняя жизнь остались где-то в глубоком колодце памяти. И только образ прекрасной Люции постоянно стоял перед глазами. Он заполонял собой все, оплетая юношу сладострастными цепями. Эгмонт похудел и осунулся, состарившись лет на двадцать, обворожительная же чаровница, наоборот, день ото дня становилась все краше и свежее, распускаясь, словно чудесный бутон волшебного цветка.

Однажды, в редкую минуту уединения, Эгмонт забрел в самый дальний уголок сада и там наткнулся на странную находку. В глубокой яме за кустом благоухающих магнолий увидел юноша гору человеческих мумий. Ссохшиеся до самых костей и обескровленные, они были небрежно свалены на задворках призрачного замка. Будто кто-то, выпив все жизненные соки из людей, не оставив больше ни капли, выбросил их, как старые, бесполезные чаши, как никому не нужную утварь. Выцветшие от времени бархатные камзолы и шляпы с перьями, шелковые шаровары и украшенные драгоценными камнями сабли, царственные короны и скипетры, массивные золотые цепи и отороченные мехами плащи, боевые ордена и сундуки с золотом, кожаные сапоги и расшитые серебром чалмы, атласные ленты и не побежденные в боях мечи, грозные шлемы и стальные латы – все это покоилось в одной общей могиле со своими когда-то сильными и влиятельными владельцами.

– Кто это? – удивился Эгмонт.

– Призраки прошлого, – вдруг услышал он голос Люции; ничуть не смутившись, она небрежно взмахнула головой.

– Но почему они здесь?! – недоумевал юноша.

– Им было хорошо так же, как и тебе сейчас, – томно улыбнулась она. – Иди ко мне, любимый, – сладко поманила его к себе красавица.

– Но… – все еще не мог оторвать взгляда от останков Эгмонт.

– Никаких «но», – прошептала дева и, обвив его своей белой рукой, страстно поцеловала в губы.

И графский сын, тут же позабыв о страшной находке, как зачарованный, вновь погрузился в головокружительный любовный дурман.

Прошло еще несколько дней. Как-то ранним утром, когда очаровательная искусительница призрачного замка еще спала в тени шатров, Эгмонт решил освежиться в озере. Он заплыл далеко, на самую его середину, и оказался в окружении вечноцветущих лотосов. Молочный туман мягко стелился по воде, бледно-розовые лепестки цветов чуть колыхались от ветра, чарующая музыка плавно плыла по воздуху, и ароматные благоухания сада, как всегда, блаженно дурманили душу. Эгмонт закрыл глаза, подставив лицо солнцу, и, распластавшись по прозрачной зеркальной глади, погрузился в сладостные думы о прекрасной Люции.

– Вспомни меня, вспомни, – вдруг послышалось рядом.

Юноша оглянулся, но ничего, кроме лотосов, не увидел.

«Странно, – подумал он, – это, наверное, мне почудилось».

И только Эгмонт вновь было собрался предаться мечтам о сказочной деве, как услышал:

– Вспомни меня, вспомни.

Да, да! Это шептал цветок. Эгмонт подплыл к нему ближе. Нежный лотос бился в воде, словно пойманная в сети рыба, протягивая к нему свои розовые лепестки.

– Вспомни Азель, вспомни! – кричал он.

«Азель!!!» – словно молнией ударило в сердце юного графа.

И он вспомнил все!

– Сколько же времени я пробыл в замке?! – ужаснулся графский сын. – Милая, милая Азель, я должен разыскать тебя! – и он, осторожно сорвав цветок, вышел на берег.

Навстречу ему с бокалом холодного искрящегося вина, плавно покачивая округлыми, соблазнительными бедрами, шла хозяйка призрачного замка.

– Доброе утро, любимый, – таинственно улыбнулась она.

– Я загостился у тебя, – отбросил в сторону бокал Эгмонт. – Мне нужно найти мою невесту.

И он решительно направился к выходу из замка.

– Постой! – крикнула ему вслед Люция.

Эгмонт оглянулся.

– Ты оказался сильней моих чар, графский сын. Еще никому и никогда не удавалось покинуть этот замок. Всевластные короли и юные принцы, седовласые маркизы и мужественные бароны, важные графы и мудрые герцоги, могущественные шейхи и хитрые султаны, отважные рыцари и непобедимые воины – все остались здесь навсегда. Что ж, – усмехнулась Люция. – Твоя любовь достойна уважения. Я отпускаю тебя и буду с тобой честна. Я обещала разыскать твою невесту, и мне известно, где она.

– Где же моя Азель?! – воскликнул Эгмонт.

Хозяйка замка взмахнула рукой, и к нему на плечо села синичка.

– Я видела Азель, видела, – защебетала птичка. – Ее похитил Огненный рыцарь. Его замок на Огненной горе, за большим лесом, рядом с Лазурной бухтой. Она в темнице, в темнице, в темнице.

– Спасибо тебе, милая птичка, – поблагодарил синичку графский сын и, оседлав коня, поскакал на поиски любимой.

Глава 7

В плену у Рыжего Фреда

Эгмонт несся во весь дух. Солнце, едва поспевая за ним, бешено кружилось по небосводу. День сменял ночь, ночь – день, а юный граф, не зная ни сна, ни отдыха, все мчался и мчался к Огненной горе, думая только лишь о своей невесте.

Азель в плену у Огненного рыцаря! Даже сама мысль об этом приводила его в ужас.

– Я спасу, вырву тебя из его страшных огненных лап. Ты только держись, любимая, я скоро приеду за тобой, – еще крепче прижимал Эгмонт к своей груди цветок, а лотос в ответ согревал его своим теплом.