32-й кабинет

– Есть, но только он изнутри закрывался.

– На что?

– Ну, там у него крючки были…

– Мы можем повредить дверь. Вы даете свое согласие?

Женщина кивнула.

– Давай, будем выбивать, – сказал опер участковому.

Они несколько раз навалились на двери, потрусили их, и в дверном проеме образовалась тоненькая щелочка.

– Стой! – следователь достал из своего планшета металлическую линейку.

Немного повозившись, ему удалось поднять крючок, и дверь смогли открыть. Едва двери распахнулись – в нос им ударила смесь страшного запаха непроветренных вещей, давно немытого тела, гари и оружейной смазки.

– Ох, раскройте окна, надо проветрить, – простонала Дина, зажав пальцами нос.

Теперь вся одежда напитается этим гнилым запахом, и ей придется идти на работу пешком, чтоб хоть немного проветриться по дороге!

Когда глаза участников следственных действий привыкли к мраку помещения, они прошли сквозь веранду, столовую и «гостиную» в спальню, где и находилось тело умершего. Григорий лежал на полу в скрюченной позе, левой рукой держась за сердце, а правой – сжимая игрушечный автомат. Перед ним была выстроена баррикада из старых чемоданов и еще каких-то вещей. Загородка была обращена к двери. На стенах, комнатных дверях и дверцах шкафов мелом были нарисованы фашистские свастики.

– О, Боже! Это он с фашистами воевал? – спросила сочувственно судмедэксперт у сестры покойного.

– Да, – утирая слезы, подтвердила та догадку Дины.

– Бедный он, бедный! Как наши люди так сходят с ума?!

– Постепенно. Личная жизнь не сложилась. Потом – неприятности на работе. Не было средств, – начала рассказывать сестра покойного. – Вот так свихнулся. И переубедить его было невозможно!

– А переубедить психически больного нельзя. Его надо лечить было, чтоб болезнь меньше прогрессировала. Он лечился?

– Да где уж там! Он же не признавал себя больным!

– В том-то и сложность общения с такими больными, – пояснила Гнатенко присутствующим.

– И сколько лет он жил в таком кошмаре?

– Несколько.

– Да уж, – вздохнул следователь. – Ростик, сфотографируй тут все. Дина Алексеевна, как думаете, от чего умер?

– Судя по позе трупа, бледности кожи и синюшности губ, ногтей и пальцев – острая сердечная недостаточность. Точнее скажу после вскрытия.

– Доктор, а как быть с похоронами? – спросила сестра покойного.

– Мы Вам все расскажем. Пока что можете покупать гроб и погребальную одежду. На кладбище можете уже договариваться, чтоб выкопали могилу. После вскрытия мы выпишем врачебное свидетельство о смерти, а Вы с ним пойдете в ЗАГС и поменяете на свидетельство державного образца. А там Вам дальше скажут, куда идти за компенсацией на похороны.

– Ох, вот это – самое трудное в наших профессиях – сообщать родственникам о смерти близких и все такое! – выдавил из себя молодой следователь.

– Да, – согласилась Дина.

Через час все было кончено. Протокол осмотра трупа на месте происшествия был подписан всеми участниками оперативно-следственных действий. Тело нужно было доставить в отделение судмедэкспертизы.

Сестра покойного нашла подходящий транспорт, тело Григория погрузили в машину, Дина села в кабину показывать дорогу водителю, а опергруппа отправилась на работу.

Глава 2

Возвращение в реальность

– Фу-у-х! Наконец-то, в реальность вернулась, – вместо приветствия произнесла Дина, входя в свой кабинет.

– И тебе привет! Кого привезла? – полюбопытствовал Валера.

– Шизофреника. Скорей всего, умер от сердечного приступа. Ты бы видел, что у его дома было! Сплошные баррикады, все окрашено в черный цвет, везде свастики и мишени нарисованы… Воевал с фашистами!

– Давай, я его вскрою, а ты сегодня на приеме посидишь? – спросил начальник отделения.

Валерий Муслий, страх как, не любил вести прием живых лиц. Постоянно выслушивать склоки потерпевших и обвиняемых ему просто не хватало терпения. Гораздо легче спокойно поработать с молчаливым телом, чем выслушивать участников постоянных конфликтов. В последнее время, он старался максимально освободить свою коллегу от вскрытий, чтоб та освободила его от амбулаторного приема. Конечно, минимальное количество вскрытий и приемов живых лиц, необходимых для нормируемой нагрузки для выработки ставки, они делали. Но, Валера, как начальник, имел возможность «скорректировать» остальную нагрузку по своему усмотрению.

Терпением Дина обладала ангельским. Она могла по полчаса выслушивать ахинею неадекватных пациентов, не приходя при этом в холерическое возбуждение. У Валеры же на пятой минуте общения с такими пациентами «закипал» мозг и ему хотелось собственноручно надавать лещей участникам конфликтов для вразумления.

– Нет, ну, в самом деле! Приходят две Трандычихи, у которых курка перелетела через плетень, и поклевала травку на соседской территории. И начинается сущая война! Я бы сам их поубивал. У меня самого двое таких соседей под боком! – возмущался Муслий.

– Хорошо! – соглашалась обычно Дина.

Валера был хороший мужик, но очень эмоциональный. А когда он «заводился», тогда всем приходилось опасаться его гнева. Впрочем, на Дину эти вспышки в последнее время не распространялись. Но зачем было нервировать остальной персонал?

– Тебя уже дожидается твоя инопланетянка! – довольно хихикнул Валера и пошел переодеваться в морг.

– О, Господи-и-и! – простонала Дина.

– Добро пожаловать в реальность! – съехидничал Валера.

«Инопланетянкой» они прозвали одну молодую особу, которая уже неоднократно приходила к ней на прием, и постоянно несла всякую околесицу. То – её жестоко побили, а никаких повреждений на теле не существовало, то – её отравили коллеги на работе. Два дня назад она вновь появилась на приеме, с утверждением, что ей нанес удары кулаками по голове начальник на работе. Врачи подозревали, что Анжела Добба – не обычная кляузница, а у неё – «не все дома», и Дина назначила ей консультацию невропатолога и психиатра.

Чтоб тактично отвязаться от псевдотравмированной, Дина даже назначила ей повторный осмотр, при котором она опять заметила Анжеле, что никаких повреждений на голове не проявилось и за стуки после причинения. То есть, их – нет.

Недовольная пациентка ответила, что пойдет на дополнительные исследования, и докажет, что повреждения у нее есть. Вообще, инопланетянкой врачи прозвали Анжелу за то, что на рентгенограмме форма ее черепа была неестественно круглой. Личико было у нее довольно симпатичное, тоже круглое, но – в пределах нормы. А вот череп смотрелся, мягко говоря, – устрашающе.

И вот теперь Анжела опять предстала перед экспертом.

– Вот, я говорила, что докажу Вам, что у меня есть повреждения! Даже рентгенолог написал, что у меня есть следы от давления пальцами!

– Что Вы такое говорите? – изумленно проговорила Дина. – Рентгенолог не мог такого написать! Он не описывает мягкие ткани!

– Правильно! Он на черепе описал! – возмутилась Анжела.