Королева Альтури

Замолкает. Останавливается. И бросает на меня строгий взгляд.

– Вы ждёте от меня ответа?

– Не думаешь же ты, что вопрос был риторическим?

– Не думаете же вы, что я всерьёз на него отвечу?

– Хм… – кривая, странно удовлетворённая улыбка касается губ Лафлёра, и я с трудом удерживаюсь от желания поёжиться и обнять себя руками; настолько он жути наводит. – Знал, что с тобой будет договориться сложнее.

– Вы не ответили ни на один из моих вопросов, так почему я должна отвечать на ваши? – пытаюсь говорить ровно.

– Ты про пропуск? – устало вздыхает. – Если бы я не подсунул его тебе, Эмори, то и за периметр ты бы так просто не попала; а ты бы в любом случае попыталась. Следовательно, и в тюрьме бы оказалась гораздо раньше, не было бы всей это шумихи вокруг воскресшего из мёртвых бойца, не было бы боя, который все ждут с таким нетерпением, что даже расторжение мирного договора с рафками отложили на время. А вот твою смертную казнь, скорее всего, уже бы привели в исполнение.

– То есть… вы знали, что меня рано или поздно схватят, вернут обратно и приговорят к смерти?

– Я не провидец, – голос звучит жестче, – но такой исход был вполне вероятен. Я должен был продумать варианты.

– Значит, посадить меня в эту клетку, также было спланировано заранее? – не отрываю тяжёлого взгляда от лица Лафлёра.

– Благодаря этой клетке, ты всё ещё дышишь. Есть возражения?

– Нет. Но есть вопросы. Например, для чего вам всё это нужно?.. Это вы заставили намалов изменить решение, отменив смертную казнь на площади! Это вы уговорили намалов не наказывать меня после ночного происшествия в Эрагстуле! Даже пузырёк с лекарством мне через Дьена передали вы! Для чего?.. Что вам от меня надо?!

Лафлёр выдерживает мучительно долгую паузу, неотрывно глядя мне в глаза. Наконец делает шаг вперёд, обхватывает пальцами прутья клетки и негромко произносит:

– Ты важна.

И всё?

Это весь ответ?

Важна не я, а мои способности! Почему бы так прямо и не сказать?

Но я не успеваю озвучить этот вопрос. Лафлёр продолжает говорить:

– Как думаешь, кто сообщил намалу Риону местонахождение нескольких колоний мортов, а также самой Стальной королевы и верных ей рафков?

– Вал, – отвечаю незамедлительно. – Я знаю, что у Вала и Риона была договорённость. Как и у Вала и Сэйен, но кто-то предал их.

– Ты, правда, так считаешь? – с пренебрежением усмехается Лафлёр. – О, Эмори, твоя вера в лучшее в людях порой бывает так слепа…

– Красный шатёр на площади города-призрака, был обозначен местом, по которому нельзя открывать огонь!

– Да! – Лафлёр всплескивает руками. – Местом, рядом с которым Стальная королева собрала десятки невинных детишек, получив от Вала заверение, что тот договорился с Рионом, и детей не тронут? Ты об этом? – с долей печали улыбается.

– Именно. Но всё пошло не по плану, – отвечаю уже нисколько не уверенным голосом. Перед глазами вновь стоят кадры с бездыханными, обугленными телами детей-мортов.

– Нет, Эмори, – будто бы с сожалением в голосе отвечает Лафлёр и качает головой. – Всё как раз-таки пошло по плану. По настоящему плану предводителя рафков, исход которого заключался в том, чтобы в городе-призраке не осталось ни одной живой души, за исключением армии Альтури и предводителя рафков, укрывшегося в красном шатре, по которому… огонь и не открывали.

Бред.

– Я видела страх в его глазах! – Не верю ни единому слову Лафлёра. – Вал был напуган!

– Вал? Напуган? – Лафлёр отрывисто смеётся, глядя на меня будто бы с умилением. – Плохо же ты знаешь рафков, девочка. Это было игрой. И с моей стороны тоже. Отчасти. Всё это было обговорено с Валом заранее. Каждый шаг.

– А то, что он Сэйен от пули собой закрыл?.. То, что погиб вместо неё тоже игрой было?

– А вот это… – тяжело вздыхает, – пожалуй, в планы не входило и стало для меня воистину большой загадкой. Видишь ли… дело в том, что главной целью Вала, было избавление от Сэйен. Её смерть. Уж не знаю, по каким именно личным причинам, но… предводитель рафков пожелал избавиться от Стальной королевы с помощью армии Альтури, словно… словно не в силах это сделать. А в итоге закрыл её от пули собой… Я думал, ты мне это объяснишь, уж очень сильно любопытство.

– Почему бы у Сэйен не спросить? Вы же не так давно лично навещали её в камере пыток, – вновь мой голос полон яда.

– Поверь, Сэйен удивлена не меньше моего, – слабо улыбнулся Лафлёр. – Разве что… Вал восстанет из мёртвых и лично поведает нам о причинах этому недоразумению. Но этому ведь не бывать, верно? – В глазе Лафлёра появляется такой лукавый блеск, который не оставляет сомнений: главнокомандующему известно гораздо больше о замыслах Сэйен, чем любому другому офицеру в Альтури, а, возможно, даже и намалу.

– Зачем вы мне всё это рассказали? – Свожу десятки своих вопросов к одному. – Разве имело смысл рассказывать это той, кто готовится отправиться на тот свет?

Лафлёр выдерживает паузу, а когда его голос вновь заполняет палатку, звучит он вполне доброжелательно. Или мне просто кажется?..

– Я рассказал тебе это для того, Эмори, чтобы ты смогла взглянуть на ситуацию иначе, – со стороны. Попытайся. Представь себя красной точкой на карте, от которой в разные стороны разбегаются кривые разноцветные дорожки. Какую ни выбери, по какой ни пойди, а путь предстоит тернистым и нелёгким, а в конце каждого их них… ждёт неизвестность. Множество дорожек, – множество людей с их корыстными планами, и одно единственное связывающее их всех звено… Ты, Эмори. Одни желают твоей гибели, другие – твоей победы, но, так или иначе, всем им нужны ты.

– И вам? – спрашиваю с непроницаемым лицом. – Какая из дорожек на этой карте – вы, главнокомандующий?

Уголки губ Лафлёра приподнимаются в тёплой (что ещё больше жути наводит) улыбке; он разводит руки в стороны, будто бы пытаясь сказать, что открыт передо мной и тихим мягким голосом отвечает:

– Я, Эмори, та дорожка, на которую ты смело можешь ступить, потому что этот путь для тебя безопасен. И раз уж Килиан доверился мне…

– Только из-за безысходности.

– … доверья же и ты.

Тишина.

– Хотите, чтобы я поверила вам только потому, что когда-то давно вы были друзьями с моим отцом?

– Не только поэтому, – отвечает Лафлёр. Подходит ещё ближе к клетке, практически вплотную и едва ли не заговорщическим тоном протягивает: – Я чувствую твоё разочарование в людях, Эмори. Оно болезненное, глубокое…

– Вы не можете знать, что я чувствую.

– Мне это и не нужно. Всё это я вижу в твоих глазах. Вопрос лишь в том, Эмори, что разглядишь в моих глазах ты. Но прежде чем мы выясним это, хочу дать тебе совет… Что бы не случилось, оставайся собой. Что бы ни случилось, не делай этого. Всё станет только хуже.

Он знает.

Чёрт возьми! Волосы дыбом! Да кто же этот Лафлёр такой?! Он всё обо всех и обо всём знает! Даже про Инфинит…

– Килиан доверился мне, – добавляет, со всем спокойствием глядя в моё застывшее в смешанных чувствах лицо. – Ты ведь знаешь, он бы не пошёл на сделку, которая способа навредить тебе. Килиан так же, как и я желает помочь тебе. Он хочет спасти тебя от ужасной участи. Так поверь же мне и ты, Эмори… Посмотри мне в глаза, и скажи, что ты видишь.

Плавным движением руки Лафлёр избавляется от чёрной повязки, скрывающей правый глаз, и в тот же миг я с такой силой вжимаюсь спиной в стальные прутья клетки, что становится больно, – спасительно больно, чтобы не потерять сознание от того, что вижу.

Мысли бросаются в рассыпную, – ни одной не остаётся в голове. Пусто. Дыхание застывает на выдохе, как и мой шокированный взгляд застывает на лице главнокомандующего целой армии человеческих солдат.