Рассветная песня барда

– Три года.

– Невозможно поверить! Татьяна Дмитриевна – такая молодая и красивая женщина.

– Она сразу покинула свой пост, как только исполнилось пятьдесят пять, – Марина улыбнулась: мужчина был прав насчёт её тёти.

– Понятно, – кивнул он в ответ. – Столько перемен за эти годы. Я месяц всего, как вернулся. Четыре года не был в городе.

– Путешествовали? – поинтересовалась Олеся.

– Можно и так сказать. Жил за границей.

Марина скрыла смешок: такое впечатление произвела последняя фраза на Олесю.

– Распечатала? – спросила она помощницу. – Всё, теперь печать и подпись, – Марина тщательно и размашисто расписалась, скрепила доверенность гербовой печатью и протянула посетителю документ. – Всего доброго.

Олеся постояла возле окна, дождавшись, пока молодой человек сел в свою машину:

– Что за марка? – она оглянулась, но Марина пожала плечами. – А, точно: ауди! Вон колечки спереди. Подумать только: четыре года прожил за границей! Интересно, чем он занимается? Какой мужчина, Марин!

– И с чего такой восторг?

– Между прочим, – шепнула Олеся, потому что вошёл следующий клиент, – не женат. Тридцать лет. И, – она наклонилась почти к уху подруги, – никаких детей!

Марина потрясённо воззрилась на неё: вот и давай ей в руки чужие паспорта!

Глава вторая

Она плыла. С наслаждением отталкивала ногами тёплую, согретую летним солнцем воду, рассекала её руками, держа голову над речной гладью и любуясь красотой незнакомого пейзажа. Место было живописное. Берега заросли лесом. Кое-где деревья росли прямо у самой воды, скрепляя своими обнажёнными корнями землю под обрывом или купая в реке свои гибкие зелёные ветви. Нигде не было видно ни одной полосочки песчаного пляжа. Это удивило девушку, но она отчего-то уверенно плыла к берегу, словно знала, где ей необходимо выйти на сушу.

Выходя из реки, она оглянулась: река была широкая. Открывшийся перед нею вид поражал величием могучих деревьев, лиственных и хвойных, некоторые из которых она прежде никогда не видела. От реки до близкого леса вела неширокая земляная дорожка.

Ей было сейчас невыразимо хорошо. Она вздохнула всей грудью, удивляясь свежести и непривычно богатому ароматами воздуху. Хотелось петь, высоко подняв голову и любуясь летавшими в синем просторе птицами.

Привычным движением завела руки назад, скручивая жгутом и выжимая мокрые волосы, и вдруг замерла от неожиданности: волосы были длинные! Не просто длинные, а ниже пояса! Она в смятении опустила руки, оглядела себя: от шеи до колен на неё была надета белая рубашка, сотканная из непонятных волокон. Рубашка была мокрая и плотно облегала её стройное тело. Вот почему так свободно и необыкновенно приятно было в воде – на ней не было купальника!

Испугавшись не на шутку, она осмотрелась: на широком плоском камне была аккуратно сложена одежда. Её?! Сотканный из более жёстких нитей вышитый сверху и снизу сарафан она видела впервые. Поблизости никого не было. Девушка подошла к реке, чтобы увидеть своё отражение и, наконец, успокоиться. Но то, что она увидела, заставило её вскрикнуть и отпрянуть назад. Из воды на неё смотрела… другая! Похожая на неё чертами лица, но вместо привычного каскада до плеч лицо её обрамляли длинные-длинные, слегка волнистые волосы, разделённые прямым пробором над высоким ясным лбом, на который не падала чёлка.

«Что это?» – прошептала она, прижимая ладони к лицу, но отражение смотрело на неё, не двигаясь, и серые глаза его были полны тепла.

Марина громко вскрикнула, зажмурилась и побежала прочь, путаясь в длинном полотнище рубашки. Запутавшись, она споткнулась и упала. И это падение заставило её открыть глаза: вокруг было темно.

Была ночь. Она сидела на своей собственной кровати, укутанная в сбившийся пододеяльник. Уличный фонарь находился слишком далеко от её окна, и ей пришлось включить ночник. Ну, конечно же, это был просто сон! Однако на душе у девушки отчего-то по-прежнему было тревожно.

Проворочавшись до утра, на работе она еле дождалась обеда и, зевая, попросила Олесю, зашедшую в соседнюю с кабинетом комнату на звук закипевшего кофейника:

– Налей и мне чашечку!

– Ты ж не любишь кофе, – удивилась Олеся. Спустя пару минут она позвала Марину.

Усевшись за небольшой столик, едва умещавшийся в комнатке между холодильником, мойкой и окном, Марина снова зевнула и, сморщившись от запаха кофе, сделала глоток.

– Не выспалась, – пожаловалась она.

Олеся расплылась в улыбке. Она-то знала, что обычно Марина спит как младенец или как человек с абсолютно чистой совестью. А тут!

– Признавайся: кто он? – подвинувшись поближе, заговорщически прошептала она.

– Кто? – Марина добросовестно пила кофе.

– Причина твоей бессонницы!

Марина не отреагировала на шутку подруги. Подумав, стоит ли рассказывать столь незначительный эпизод, она всё-таки решила поделиться:

– Мне сегодня ночью приснилась девушка…

– Девушка?! Ну, ты, мать, даёшь! – Олеся притворно закатила глаза. – Нет, срочно замуж! А то тебе уже девушки стали сниться!

– Да ну тебя, – засмеялась Марина и встала, чтобы достать из холодильника принесённый из дома обед.

В самом деле: мало ли что присниться может? А ей совсем не хотелось быть мишенью для Олесиного юмора.

Глава третья

Девушки сидели на мягком ковре из сочной зелёной травы в кружевной тени высоких деревьев. Полуденное небо радовало почти полным отсутствием облаков, но и в ненастье находили здесь свою прелесть: частые, но не затяжные обильные дожди поили леса и луга, наполняли родники, заставляли быстрее течь многочисленные ручейки и сохраняли полноводной широкую спокойную реку.

А сегодня было ясно. Девушки плели венки. Не развлечения ради – со всею серьёзностью относились они к этому занятию. Цветок к цветку, травинка к травинке, выбирали самые красивые и ароматные, каждый лепесток согревая нежным взглядом. В стебли гибкие вплетали ленты разных цветов. Оттого особенно нарядными смотрелись венки.

Изредка какая-нибудь из красавиц поднимала глаза на Мирославу. И та плела венок – из голубых и сиреневых цветов. А взгляд её часто отвлекался от рукоделия и направлялся в сторону берега. Все знали, о чём – вернее, о ком, – думала Мирослава.

Завершив занятие, девушки с песней поднялись и направились к реке – опускать венки в воду, чтобы течение унесло их в дали дальние – к милым суженым, с мечтами о которых творили девицы поделки свои.

Мирослава одна не стала венок в реку бросать. Бережно в обе руки взяла и пошла по тропинке к другой части берега, скрытой зарослями камыша и ивы. Оттуда послышался ей плеск воды и смех. Красивый юноша купал в реке своего коня.

Мирослава остановилась. Почувствовав её присутствие, юноша обернулся и побежал по воде, а конь помчался рядом, окатывая его с ног до головы. Каштановые волосы молодого человека намокли, карие глаза искрились весельем.

– Мирослава! – воскликнул он, подбегая и беря её за локти.

– Это тебе, – сказала девушка, поднимая венок над высоким лбом суженого и надевая на влажные его волосы.

Ни разу ещё она не плела ему венка, и парень с удовольствием наклонился над водной гладью, чтоб увидеть своё отражение.

Все знали в селении, что вчера только сын старосты Данияр позвал Мирославу замуж. И что она согласилась. Это было счастливое событие для всех. Священное. Новая семья скоро появится – новое Любви Пространство расцветёт живыми растениями и наполнится голосами нарождающихся детей – потомков Великого Рода Человеческого.

Робко прислушивалась к своему сердцу Мирослава, представляя своё будущее с Данияром. Был он красив, высок ростом, смел, ловок и весел. Двумя годами всего старше невесты своей, рос он по соседству, в играх общих служил товарищем, а теперь вместе им по жизни идти предстояло – рука об руку.

С нежной улыбкой смотрела на жениха своего Мирослава, привыкая видеть его в новом качестве, отчего тепло и радостно становилось у неё на душе. Они и не заметили, как ясное небо вдруг потемнело от тучи, невесть откуда появившейся.

– Неужели дождь начнётся? – спросила Мирослава.