Обречённая на жизнь. Мистический триллер

– Я бы хотела спросить, кто может меня провести на вершину горы? – начала Ева.

Лицо Тихона вдруг просветлело:

– Ты все-таки разговариваешь? – просиял он, хлопнув ладошками по ручкам кресла, – садись, – он указал рукой на диван. – Знаешь, я так давно не говорил ни с кем о том, о сем, понимаешь? Да и с кем тут разговаривать? – тут он резко остановил свою тираду и прислушался, скосив шею немного в бок, словно слушая кого-то невидимого. Посидев в таком положении с минуту, он резко встал с кресла и, засунув большие пальцы в карманы жилета, стал ходить по комнате из стороны в сторону мимо сидевшей на диване ничего не понимающей девушки.

– Хорошо, я постараюсь, – сухо согласился он с кем-то. Затем остановился возле Евы и посмотрел на нее в раздумье. – И так, с чего же мы начнем? – спросил он скорее себя, чем девушку. – Тебе надо залечить руки, иначе через пару часов начнется паралич. – Он подошел к столу и начал копаться в своих склянках.

– Паралич? – с ужасом в голосе переспросила Ева.

– Да. Это ядовитая трава, и если вовремя не намазать эту мазь, то будет очень печальный конец, – спокойно произнес Тихон и поднес к свету керосиновой лампы бутылочку с желтой мазью. Прищурив глаза, он какое-то время смотрел на нее, затем утвердительно кивнул головой и направился к Еве. – Вот, держи, – он протянул мазь девушке, – намажь кисти рук толстым слоем. И… надеюсь, мы успели.

Ева, не дожидаясь, когда болтливый Тихон закончит свою речь, схватила банку с мазью и лихорадочно начала наносить на руки желтую массу, сильно пахнувшую какой-то травой. Вымазав всю мазь, она отложила банку и посмотрела на Тихона:

– Как узнать, что мы успели? – спросила она дрожащим голосом.

– Никак, – Тихон подошел к Еве и легонько толкнул ее в лоб своей мягкой ладонью.

Ева откинула голову назад и закрыла глаза. Тело ее обмякло и повалилось на диван. Пытаясь справиться с головокружением, девушка хотела открыть глаза, но веки ее не слушались. Все пространство вокруг показалось зыбким и вязким. Звуки стихли, наступила звенящая тишина.

10

Снова один и тот же сон. Разрезая своим телом густой серый туман, она летит в пропасть, пытаясь ухватиться за руку, протянутую ей сверху для спасения. Но все тщетно. Она мчится вниз, в самую пропасть, в зияющую пасть неизвестного, в бездну, где не было ни добра, ни света. Раз за разом мучительный сон терзает сознание бедной девушки. И никто не в силах ей помочь.

Ева лежала с закрытыми глазами, пытаясь понять, откуда взялись эти монотонно повторяющиеся звуки. Девушка не хотела открывать глаза, чтобы в очередной раз не увидеть что-то странное или чего хуже страшное. Она дико устала от всего того, что с ней случилось за последнее время. Поэтому она хотела лишь одного, просто лежать с закрытыми глазами и ничего не видеть. Непонятные звуки здорово действовали ей на нервы, не давая расслабиться. Еве все-таки пришлось открыть глаза и первым что она увидела – это было напряженное лицо Тихона, свесившееся над ней и взволнованно сопевшее. Теперь Еве стало ясно, что это были за звуки.

– Невероятно, – сказал он, – какая сила в этой девочке.

Ева начала привыкать, что Тихон разговаривает с кем угодно, даже с самим собой, поэтому не стала спрашивать, что он имел ввиду. Присев на диване, она посмотрела на свои руки. К ее удивлению, на них не было ни одной царапины. Она расслабилась и даже улыбнулась.

– Я бы не отказалась сейчас от чая, – сказала она, полностью уверившись, что в данный момент ничего страшного с ней не произойдет.

– Конечно, милое создание, я все уже давно приготовил, – Тихон торопливо подбежал к столу и стал укладывать на тарелку различные бутерброды. Поставив на приготовленный заранее поднос, тарелку и большую глиняную кружку с дымящимся горячим чаем, он засеменил к дивану. Подойдя ближе, он аккуратно положил поднос Еве прямо на колени. – Вот, подкрепись на дорожку, – довольный собой сказал он и уселся в кресло напротив.

Ева посмотрела на Тихона и из ее глаз побежали горячие слезы.

– Что не так? – вспыхнул взволнованный Тихон.

– Все так, – поспешила успокоить его Ева, – просто за мной давно так не ухаживали… последний раз это делал Сергей, – голос Евы сорвался, она наклонила голову и быстро вытерла слезы тыльной стороной руки.

Тихон понимающе покачал головой и уселся на место. Ева всхлипнула, взяла с тарелки бутерброд и откусила от него большой кусок:

– А где тот второй? – она кивнула головой в сторону двери.

– Он на своем месте, – ответил Тихон, моментально сообразив о ком говорит девушка.

– А кто он такой? Вид у него, знаете ли, не очень. Может он чем – то болеет? – отхлебывая чай, спросила девушка.

– Это заблудшая душа. Он не причинит тебе зла.

– Ммм, – полным ртом спокойно промычала Ева, словно она каждый день встречалась с заблудшими душами. Сегодня ей было спокойно рядом с Тихоном, вот так вот просто сидеть и жевать хлеб, пить ароматный сладкий чай. Она медленно жевала оставшиеся бутерброды, стараясь продлить эти минуты спокойствия.

– Ну, как? Вкусно? – поинтересовался Тихон.

– Очень, очень вкусно, – улыбнулась Ева, – спасибо тебе большое. Тихон довольно закряхтел, поудобнее устраиваясь в кресле. Его ноги с невероятно огромными ботинками не доставали до пола, и этот момент его явно смущал и доставлял неудобства. Он снова расстегнул пуговицу на жилетке и облегченно вздохнул.

– А все-таки, – не унималась Ева, – что значит заблудшая душа? По-моему, он вполне материальный. Только странный очень.

Тихон метнул на нее острый взгляд из-под густых косматых бровей:

– Зовут его Митяй. Его история слишком грустная. А я устал от грустных историй.

Ева наконец-то рассталась со своим подносом и села на край дивана поближе к Тихону.

– А он сейчас в доме?

Тихон утвердительно кивнул головой. Ева прислушалась. В соседней комнате было очень тихо. Она сразу вспомнила про гроб. По телу пробежала неприятная дрожь.

– Я видела в комнате гроб. У вас кто-то умер? – вкрадчиво, пытаясь не обидеть Тихона, спросила любопытная девушка.

– Давно уже умер, – Тихон досадливо тряхнул головой, – какая же ты все-таки любопытная. Пристала, как репей со своими вопросами, – Тихон говорил не зло, скорей по-доброму журил. Было видно, что ему самому не терпелось поболтать языком. – Ладно уж, расскажу. Сиди смирно и не перебивай.

Ева быстро затрясла головой в знак согласия.

– Митяй очень хотел стать хорошим врачом, таким, чтоб про него все говорили, – начал свой рассказ Тихон, – отучившись два года, он приехал на практику в лечебницу для умалишенных.

– Это ту самую, которая находится за рекой? – встрепенулась Ева.

– Ту самую, – в знак согласия, кивнул головой Тихон, – дак вот, приехал он значит на практику. Нахальный такой молодой человек, напористый. Думал, что все уже знает. Все время читал записки какого-то немецкого ученого о том, как можно оживить мертвого человека. В те времена не было столько ответов, сколько есть сегодня. И если человек без бога, то он может наделать очень много страшных дел, прикрываясь наукой. А он как раз и был человеком без бога, очень далеко ему было до божественности.

Блестящие глаза Тихона сверкнули, взгляд его стал сосредоточенным. Он замолчал, уставившись в пол. Ева сидела, не шелохнувшись, и во все глаза смотрела на Тихона, терпеливо ожидая, когда тот снова продолжит свой рассказ.

– Злые силы поселились в обители. Лечебница пожирала бедных больных людей, – тяжело вздохнув, продолжил, наконец, Тихон по -прежнему смотря в пол, словно вспоминая события давно ушедших лет, как будто он сам был их свидетелем. – Врачом лечебницы был не менее одержимый человек. Позже его прозвали доктор-смерть. Митяй поделился с ним знаниями о том, как можно оживлять мертвых. Сделать это, казалось, не составляло никакого особого труда. Достаточно только собрать инерцию молнии и пустить ее через медные провода в тело и завести мотор сердца. Одному богу известно, сколько пациентов этой лечебницы они убили, пытаясь потом оживить их. В какой-то момент они уже почти добились своего, если считать, что человек, которого они вернули с того света, прожил целых шесть часов. У них появилась надежда стать знаменитыми на весь мир. Но тут закралась в черное сердце доктора мысль о том, что лучше всю славу о возможности воскрешения мертвых присвоить себе. Очень уж ему не хотелось делить эту славу с Митяем. Сказано, сделано. Убил он Митяя и его же оживил. Но в писании говорится, что бог дает жизнь и он забирает. Бог может воскрешать человека, а человек нет. Вернулся с того света уже не Митяй, а сущий дьявол без сердца и жалости. Горько тогда пожалел доктор о своем поступке. Но было уже очень поздно.