Зачем тебе ведьма, ведьмак?

Я даже задремала – а когда открыла глаза, обнаружила, что вода уже порядком остыла. Наскоро намылась, переоделась в спальную рубаху, что была любезно расстелена на постели, и забралась под одеяло. Прежде чем снова нырнуть в сон, я привычно уже настроилась на сердцебиение ведьмака. Благо он был рядом, через стенку. Знала бы я, какая это была ошибка!

Проснулась в ночи – и подумала, что умираю. Ощущения были словно перед сердечным приступом – пульс понёсся со скоростью зайца, которому лиса выдернула клок из хвоста. Схватившись за грудь дрожащими руками, я резко села и начала озираться по сторонам. Темно. Тихо. Никого. Переключилась на навье зрение – и тоже пусто. Никакой очевидной опасности не было. Следом пришла мысль: а не дурит ли моя ведьмачья защита на сердце?

И только потом я поняла, что это дурит ведьмак.

Не то чтобы дурит, конечно. Но явно очень занят. И от этого занятия у него сбоит пульс, дыхание рывками и налицо явные признаки дезориентирования. Покатала между пальцев слабую поисковую искорку и кинула её через стену. Так и есть. С ним в комнате была наша румяная подавальщица. Воспользовался-таки моим советом.

А побудка, связавшая два наших сердца, запустила моё так же, как билось его. И если обычным утром это ощущалось лишь небольшим изменением, то сейчас воспринималось как маленькая смерть.

Фыркнула брезгливо, закуталась с головой и отцепила побудку.

***

Дарий

Бодрый и довольный, я распахнул дверь в комнату ведьмы и замер в удивлении.

Каждое утро Арина просыпалась раньше меня. Открывая глаза, я всегда наталкивался на тёмный настороженный взгляд. И совершенно не ожидал, что сегодня застану её в кровати.

От грохота двери она подскочила и начала тереть заспанные глаза. Волосы торчали в разные стороны, рубашка была мятой и спадала с одного плеча, словно это она провела бурную ночь. И если не знать, кто эта девчонка на самом деле, то зрелище оставляло однозначно волнующее впечатление. Захотелось запереть дверь, чтобы никто ненароком из коридора не увидел.

А настроение тут же стремительно полетело вниз.

– Поднимайся, – буркнул я.

– И тебе доброе утро, – зевнула Арина. А потом без оглядки на чины и звания скомандовала: – Выйди, мне одеться надо!

– А что, предложение накормить-напоить и спать уложить больше не в силе? – с издёвкой уточнил я. И с удовольствием увидел, как она краснеет. Надо же, нежить и так умеет.

Теперь, когда вся её прошлая бравада слезла вместе с личиной, колкие ответы придумывались, видимо, с трудом.

– Поздно. Сам иное выбрал.

– Но ты же по-прежнему падка на мальчишек красивых? – Да, ведьма, моя память выше всяких похвал.

Не удостоив ответом, она скрестила руки на груди, ожидая моего ухода. Что я и сделал. И вовсе не потому, что простая ночная рубашка очертила красивую, мать её, грудь!

Я не особо любил базары и старался находиться там как можно меньше. Ведьма же была в восторге. Она так вжилась в роль, что вела себя как взбалмошная, балованная младшая сестра. Таращилась по сторонам, отпускала восторженные возгласы и даже подмигнула пару раз торгашам, что в избытке отвешивали ей комплименты. Она приценялась к яркому, воздушному и непрактичному.

– Дорожный костюм, – напомнил я.

– Да фу! – Ведьма наморщила нос, но по тому, как тщательно она ощупывала ткань брюк для верховой езды, я понял, что всё это напускное. Не выходя из роли, она делала, что положено – и я успокоился. Пусть резвится.

Денежный запас таял на глазах. Иметь собственную ведьму оказалось дорогим удовольствием. Впрочем, об удовольствии здесь речь вообще не шла. И мысль, что это всё – вложение в перо Феникса, здорово помогала сохранять равнодушие. Мне бы только достать перо… Тогда я смогу выполнить своё обещание, смогу отделаться от этого тревожащего хвоста воспоминаний, смогу вдохнуть наконец немного свободы…

Почему я не слышу голос ведьмы? Выпустил её на пару мгновений из виду – и понял, что сплоховал. Она скрылась в примерочной, что располагалась в глубине ярмарочной лавки. Эти сооружения были считай что временные, и выход мог иметься с обратной стороны тоже. Рванул за ней, но меня остановил торговец:

– Девушка переодевается, не мешайте.

– Сейчас выйду! – услышал звонкий голос, но не поверил ни на капли. Скандал разводить не хотелось, так же как и просто привлекать внимание. Но и дать ей шанс на побег я не мог. Натянул магический поводок, проверяя его сцепку. Судя по напряжению, она была рядом. Неужели не воспользуется случаем? Или ещё не придумала, как сбросить эту цепь?

– Да чёрт! – ругнулась Арина. – Выйду сейчас, не тяни!

И впрямь вышла, сразу переодетая в новый дорожный костюм. Я не стал разглядывать – лишь убедился, что она полностью готова к дороге, отвернулся, отсчитал монеты торговцу и дал сигнал следовать за мной.

Дальше самое сложное – продукты. Но и тут Арина всё взяла на себя. Мы остановились у лавки, в которой был максимально широкий выбор, а за прилавком стояла словоохотливая добродушная тётка. Она была не слишком образованная, сильно любопытная, но при этом не подозрительная – ясно, почему Арина выбрала именно её. Подкинуть в костёр любопытства выдуманную историю – и ей не понадобится правда.

А уж историю ведьма насочиняла длинную, как её язык. Я особо не вслушивался, что-то про поездку к дяде в другой город, про неудобное седло, про то, что батюшка ей жениха назначил. Долго сетовала на то, что вот брат её (кивок в мою сторону) невесту себе сам может выбрать, а ей батюшка должен одобрить.

– Ну и что, что я мне уже не шестнадцать? Может, я лучшего ищу. Муж, конечно, не должен быть красавцем, но и козла бородатого в постель неохота!

Торговка подтвердила, что муж должен быть хотя бы не страшным, а ещё не особо старым. Ну и чтоб руки не распускал.

И всё это параллельно с подбором, взвешиванием и отсчётом денег за еду. Поражает меня это женское умение – делать что-то серьёзное и при этом болтать о глупостях.

– Ну, спасибо за покупку, деточка, – напоследок сказала тётка. – И жениха тебе хорошего. Чтоб не бил, в смысле.

Я хмыкнул: так и представился тот несчастный, который мог бы позволить себе ударить Арину. Козёл бородатый – это ещё не самое страшное, что могла бы сотворить с ним ведьма.

***

Арина

Дорожный костюм был удачным – это я поняла сразу, как только забралась на лошадь. Прощай, натёртая кожа! Рубашка не сковывала движений, а штаны защищали от всего, включая нескромные взгляды. Это вам не юбка, которая в воображении может быть задрана чуть не на голову. Брюки – это неженственно, некрасиво и неперспективно. Что собственно и требовалось.

Впрочем, как только мы выехали за ворота, о нескромных взглядах можно было забыть. Кому на меня смотреть? Не ведьмаку же. Этот смотрит в суть, а суть у меня изобретательная. Что я и поспешила доказать на первой же стоянке.

Когда ведьмак удалился по малой нужде, я шустро вытащила мешочек из кармана, закатала брючины и рукава и начала втирать зачерпнутый из тряпицы порошок в точки пульсации – под колени, в сгибы локтя, запястья. Дарий вернулся быстро, поэтому пришлось приостановиться. Как он отворачивался – натирала оставшееся. Жилку на шее, виски и стопы под выпирающими косточками. Хорошо бы ещё втереть в район паха, но так мне не извернуться, чтобы незаметно было. Ладно, и без этого должно получиться.

Теперь нужно было отвлечь ведьмака каким-нибудь делом. Я отправила его за водой – время обеда подоспело так удачно.

Дарий кинул на меня свой охранный бубенчик, и я чуть не расплылась в улыбке. Боялась, что наш уровень доверия после города повысился, и он оставит меня так. А значит, мой план мог рухнуть.

А план был что надо. Я планировала снять его Силобор – пока ещё сама в силах. Сделать это незаметно можно только в том случае, если скидывание произойдёт одновременно со снятием ещё какого-либо заклинания. И бубенчик подходил как нельзя лучше. Раньше было никак – нечем было усилить стреноженную магию. Теперь – тоже рискованно, но можно попытаться.

Что будет дальше, я не решила пока. Вступать в открытую схватку с ведьмаком было опасно: я потеряла много силы. Да и договор меня тянул. Я хоть и нечисть, но девушка порядочная, свои обещания выполняю. Вроде бы.

Но и дальше под Силобором было никак. Я слабела с каждым часом.

Дарий вернулся, неся курдюк с водой так, словно тот ничего не весил. Положил поближе к костру и повернулся ко мне. Сердце заколотилось с деликатностью пожарного колокола. Сейчас. Сейчас. Я собирала силы у точек пульсации.

Ведьмак дёрнул бубенчик, и я в этот момент толкнула от себя Силобор. Мне показалось, что он даже звякнул, слетая – но это всё воображение. Не сводила с ведьмака глаз, хоть и понимала, что не следовало бы: вдруг заподозрит. Медленно, очень медленно он поднял на меня взгляд. А потом прыгнул. Опрокинул меня на спину и прижал сверху собой, стискивая руки, словно кандалами. Я забыла, как дышать – этот боров выбил из меня весь дух. Впрочем, попытки вдохнуть отвлекли меня от боли в спине, которой я сильно приложилась о землю.

Его лицо исказила ярость, и я зажмурилась. Только рывками выталкивала воздух через стиснутые зубы.

– Я. Знал. Что нельзя. Тебе. Доверять, – он рычал точно зверь, ещё сильнее прижимая мои руки к земле. Но не спешил бить заклинанием. Поэтому я решилась открыть глаза.

Если б я могла отшатнуться, то непременно сделала бы это. Он был страшен. Стиснутая челюсть, кажется, стала больше, тёмные тени залегли под ресницами, но хуже всего были сами глаза. Они словно потеряли тёплую карюю поверхность и превратились в сплошные чёрные дыры. Там, в этих дырах, били молнии. Моя навья суть в ответ на такую угрозу всколыхнулась и ринулась на поверхность. Вероятно, глаза побелели, потому что ведьмак сконцентрировал всё своё внимание именно на них, прищурился и ещё больше приблизил лицо. Я усилием воли сморгнула навь. Не выстоять.