Месторождение №3. Колыбельная

Особист неосознанно потянулся к правому плечу, но отдернул руку.

– Как тебе сказать… у вас в лаборатории почти все крысы с татуировками до сих пор живы, так?

Я кивнула. Татуировщик уже посматривал на профессора, как на маньячку, но дисциплинированно орудовал машинкой, пополняя ряды продвинутых крыс. Те щеголяли обритыми боками, линяли, норовили расчесать свежие рисунки и слизать сукровицу, но после случая с крысаком, которому так и не сдалась стойкая «чистая» девочка, из всех подопытных погибла одна – и та убитая не магией, а невзлюбившим ее соседом по клетке. Аналогичную проблему у остальных крыс легко решило раздельное проживание – вместе сселяли только тех, у кого татуировка уже поджила. Все пары из «продвинутых» крыс оставались живы.

– Скорее всего, через неделю-другую центру спустят разрешение набирать добровольцев из числа людей, – сделал вывод Лют. – А значит, первые маги – если все-таки все получится – будут из числа гражданских, как и ты. МагКонтроль такое положение вещей категорически не устраивает. Наверху хотят магов на пожизненном договоре.

Я нахмурилась.

– Мне тоже предложат?..

– Нескоро, – не стал ничего отрицать особист. – Пока ты под наблюдением спецслужб, такой необходимости нет. Но как только феномен магов удастся воспроизвести, тебе предложат перевестись на постоянную службу. И нет, – безжалостно добавил он, не дожидаясь следующего вопроса, – отказаться не получится. Вряд ли у нас сразу появится целая армия магов, чтобы каждый человек не был на счету. Я бы на твоем месте вообще сработал на опережение и подал докладную с просьбой о назначении в тот отдел МагКонтроля, в который хочется, пока еще есть возможность выбирать.

– Я в принципе не хочу в МагКонтроль, – тоскливо призналась я.

– У нас есть проектный отдел, – хмыкнул Лют. – О, все, узнаю этот блеск в глазах. Кажется, месяца с полтора его не видел… нет, ну а как ты думала? Не может же организация с таким уровнем секретности отдавать на сторону проекты своих зданий и сооружений!

– А курсы переквалификации у вас есть? – с надеждой спросила я, сама не заметив, как подалась вперед, напрочь забыв про свой чай.

– Только внутреннее обучение в духе «там молчи, здесь молчи, а тут – распишись», – честно признался Лют и все-таки выпутался из парки, но далеко убирать ее не стал. – Но ты всегда можешь обговорить этот момент в докладной. Обучение можно пройти и на стороне, лишь бы после него ты зачислилась в штат и не могла никуда деться.

Я снова кивнула и задумалась, перебирая в уме ближайшие учебные заведения.

– Только не хмурься опять, – взмолился Лют. – Хочешь, я тебе завтра же принесу образец оформления докладной?

– Хочу, – призналась я и улыбнулась. – И еще кое-что…

– М? – отчего-то напрягся особист.

– Покажи татуировку, – попросила я, и Тайка вдруг насторожила уши и дробно застучала хвостом об пол, с любопытством наклонив голову.

Лют перевел взгляд на нее и рассмеялся.

– Отличный из нее индикатор эмоций вышел, а? – беззлобно фыркнул он.

Я некстати вспомнила, как Тайка радовалась каждый раз, когда Лют приходил, и заметно покраснела. Это же была ее радость, или?..

А потом особист стянул через голову свитер и майку, и все конструктивные мысли из моей непутевой головы вымело начисто.

Дракон был огромный. Под заживляющей пленкой черное тело до ужаса реалистично переливалось, наполнялось объемом и плотностью: вцепившиеся в плечо когти, озлобленный взгляд, направленный на зрителя; любовно проработанная чешуя на туловище оживала от каждого движения, разъяренно вилял оплетающий предплечье шипастый хвост, взмахивали кожистые крылья, и казалось, что дракон вот-вот прыгнет, раскроет пасть и вцепится в горло…

Черт, это, должно быть, было очень больно.

– Поэтому тебе понадобились выходные?..

– Ты разбиваешь мне сердце, – насмешливо протянул особист. – Где восторженные возгласы? Где восхищение такой красотой?

Я сморгнула.

«Красотой» это еще только обещало стать. Даже под пленкой виднелось воспаление и облезающая местами кожа, а ногти на руке все никак не приходили в норму – так и оставались светло-сиреневыми от холода.

Но я не могла не признать, что дракон на Люте смотрелся удивительно гармонично. Сухое, жилистое и поджарое тело – на таком же жилистом и поджаром. Сходство было необъяснимым, свойственным разве что душевному родству – как с тотемным зверем.

И что я там думала про куницу?..

– Представь, что я лежу на спине и подергиваю лапками от восторга, – предложила я, несколько испугавшись своего хода мыслей.

Тайка не замедлила продемонстрировать для пущей наглядности, свалившись пузом кверху Люту под ноги и затребовав почесываний, и особист, не выдержав, расхохотался. От смеха изображение словно пошло рябью, и создалось впечатление, что дракон вдобавок готовится от души дохнуть магией на любого зазевавшегося.

Подчиненных, должно быть, «обновка» пугала вообще до нервных обмороков, но об этом я предпочла промолчать.

Глава 6. Lose one's train of thought

*(англ.) потерять ход мыслей

С одним Лют промахнулся: разрешение (если не сказать требование) на набор добровольцев пришло в тот же день, и Алевтина Станиславовна капала ядом. Логично: ответственность за подопытных предстояло нести ей, и устной договоренностью, как в случае с особистом, никто бы не отделался.

В общем-то, все понимали, почему МагКонтроль так торопится. Общение с Альго-Сай-Таром вышло на ту стадию, где послов вежливо просят покинуть страну, и эльфийский князь даже хвостом не дернул – как будто совершенно не боялся открытого конфликта. У них было несколько тонн твердой магии и технология воспитания магов, а у нас – крысиное кладбище и ошалевший татуировщик.

И четыре дракона, которые в любой момент могли попросить нас покинуть страну. В крайне невежливой форме.

Но это никак не влияло на правовую сторону исследования.

– Я же обязана разъяснить добровольцам, что с ними будут делать! Рассказать, чем они рискуют, что могут приобрести! Как вообще в МагКонтроле представляют себе поиск добровольцев в условиях, когда я сама не знаю точно, что с ними случится! – горячилась Алевтина Станиславовна. – Кто согласится идти? Психушку с суицидниками перетряхнуть, что ли?

Дарина сидела за голографом, терпеливо пережидая ее вспышку и готовясь писать под диктовку: программа исследования тоже отсутствовала. Я же могла только посочувствовать. И крыс покормить – а это дело недолгое.

Подопытные демонстрировали нормальный энтузиазм и аппетит – даже та парочка, которую выставили за окно. Практика показывала, что в индивидуальной изотермической камере крысы мерзнут, а вот на улице – нет, и этот факт в свое время так заинтересовал исследовательский центр, что меня даже выгнали без шубы на крыльцо.

Я чувствовала себя нормально ровно до тех пор, пока следом за мной не выскочил сопровождающий, укутанный до состояния капусты и все равно дрожащий от всепроникающего холода. Мой дискомфорт носил, скорее, характер стадного инстинкта, а вот крысам никто не мог внушить, что без парки на подоконник лучше не высовываться, и они просто наслаждались свежим воздухом.

Порой я им по-белому завидовала, но сегодня от этого занятия меня более чем успешно отвлекли.

– Тиш, – с каким-то нездоровым напряжением в голосе окликнул Лют, не отрывая взгляда от переговорника в руках. – Ты давно заглядывала в реестр браков?

– Давно, – призналась я. Голову резко повело от нехорошего предчувствия. – А что?

Дарина любопытно сверкнула глазами из-за своего голографа, отвлекаясь от печати, и Лют, ни слова не сказав, сгреб меня за плечо и кивком указал в сторону зоны для отдыха. Там он молча сунул мне свой переговорник и отошел в сторону, заваривая кофе.