Олег ненавидит всех

Пацан надулся как мышь на крупу, но послушно зашел за дверь. Тут же снова попытался дать деру, но Олег был начеку.

– Да как это у вас получается?! – заскулил малолетний вандал, перебирая ногами на месте. Старые кроссовки без какого-либо толка терлись об асфальт.

Олег предпочел не давать никаких объяснений – только демонстративно вскинул руку с часами, намекая, что не так далек тот миг, когда мама сама заинтересуется местоположением и занятием отпрыска. Саня снова шмыгнул носом и достал из пачки салфетку.

Сначала Олег никакого подвоха не заметил. С порога было плохо видно, чем занят этот малолетний поклонник граффити. Это потом, когда Саня добрался до края надписи и наконец показался из-за двери, стало понятно, что все его художества расположены гораздо выше, чем можно было ожидать.

Там, где обычные люди могли увидеть разве что массивную табличку с надписью: «Мест нет». Невидимой она оставалась только для иных – потому что коворкинг, собственно говоря, для них и работал. Обычные посетители могли попасть в «5/2» исключительно в те моменты, когда Олег давал передышку курьерам и нуждался в других источниках жизненной силы. Иные не слишком любили чужаков на своей территории, – чересчур много вопросов и еще больше соблазнов! – а Олег не любил ни тех, ни других, но при прочих равных отдавал предпочтение тем, кому не нужно объяснять, почему хозяин имеет привычку исцелять стены наложением рук.

Но если мальчишка и сам из иных, то не стал бы спрашивать, как у таласыма получается держать добычу. Да он и отзываться бы не стал, и вся недолга!

– Сань, – задумчиво произнес Олег, уже всем фундаментом чуя неладное, – а твоя мама – она кто?

Мальчишка высунул нос из-за двери, и вблизи стало заметно, что часть комара попала еще и на него.

– А что?

Олег неопределенно пожал плечами. Не признаваться же, что спросил на всякий случай? Если мать пацана сама из иных, то выразить свое недовольство вмешательством в воспитательную деятельность может так, что и таласыму мало не покажется! Но такая едва ли не объяснила бы драгоценному отпрыску, почему нельзя откликаться, когда злой незнакомец вдруг называет тебя по имени…

– Ничего, – отмахнулся от неуместного интереса Олег. – Салфетки в урну брось.

Мальчишка подчинился и вернул оставшуюся пачку. Олег не задумываясь достал из шкафчика купюру, которой там только что не было, и сунул ее во влажную от салфеток ладонь. Сумма была маленькая – курьеру досталось вдвое больше. Но Олег рассчитывал, что ее хватит, чтобы купить детское молчание – просто на случай, если мамаша забыла рассказать отпрыску, кто такие таласымы.

Сегодня определенно был не лучший день для расчетов. Мальчишка просиял так, будто Олег вручил ему ключи от гоночного болида и коробку эскимо впридачу.

– А хотите, я… – Саня оббежал взглядом дверь коворкинга и буйную растительность вокруг. – Я подметать могу, вот!

– Подметать здесь есть кому, – буркнул Олег и негостеприимно закрыл дверь.

За ней еще потоптались, пошмыгали носом – и только минут пять спустя спохватились:

– Спасибо!

Но Олег уже врубил музыку в наушниках и ушел в работу. В том, чтобы днем проектировать фундаменты для новых зданий, а ночами – бесконечно латать старую сталинку, была какая-то злая ирония. Тем не менее терять счет времени Олег умудрялся при любом из этих занятий.

Солнце поднялось выше и скрылось за кроной старого клена во дворе. В коворкинг заглядывали соседи – кто ненадолго, кто оставался на несколько часов. Олег едва удостаивал их вниманием: бронирование и оплату он давно вынес в онлайн, чтобы не тратить время. Если попытается зайти кто-то чужой или случайно позабывший о стоимости коворкинга… ну, дверь и правда идеально подходила для того, чтобы бить в лоб, и Олег для этого ей не очень требовался.

Тем не менее, ближе к полудню она все-таки пропустила какого-то незнакомца. Только заскрипела так натужно, что Олег невольно насторожился и вынырнул из чертежей.

Незнакомец тут же сделал вид, что высматривал свободное место. Актер из него был так себе, да и коворкинг в преддверии обеда драматически опустел, так что чужак выглядел по меньшей мере странно – даже на фоне иных. Олег в ответ на паршивую пантомиму «ах, куда же сесть» только устало поморщился. Сам он устроился спиной к стене и был уверен, что подкрасться к нему не удастся. Особенно теперь, когда чужак уже выставил себя идиотом, и в попытках сохранить лицо еще и чувствовал себя аналогично.

Но дверь закрывалась нарочито медленно, будто намекая, что за ней происходит что-то важное. Олег машинально бросил взгляд на улицу и едва не выставил идиотом себя самого.

Мальчишка сидел на оградке клумбы, нахохлившись, как пингвин. Следов от комариных укусов прибавилось, и свежий синяк на плече дополнял их как нельзя гармоничнее. А кроссовки – действительно стали еще грязнее, чем были, или Олегу показалось?..

Таласым поймал себя на том, что даже привстал за столом. Мальчишка, конечно же, заметил – и тут же соскочил с оградки, подбежал к двери, но внутрь не сунулся. Будто чуял, что дальше начинается территория нежити, и чтобы безбоязненно заходить туда без оберегов, нужна хотя бы онлайн-бронь.

– А вам точно никто не нужен? – с надеждой заорал он издалека. – Я и пыль протереть могу, и…

Олег понял, что если ему кто и нужен, так это продавец берушей. Юное дарование ухитрялось проораться даже сквозь наушники, и теперь вся сталинка, несомненно, оказалась в курсе его талантов. Но если на них таласыму было глубоко наплевать, то вопли могли привлечь внимание Алефтины Витольдовны, и вот тогда дело запахнет паленым. Вредная домовая еще долго не забудет нарушение режима тишины.

Пришлось оставить ноутбук и подойти к крыльцу. Так Саня хотя бы прекратил орать, но смотрел по-прежнему с дурной надеждой.

– Тебе чего надо? – неприязненно поинтересовался Олег и остановил музыку в наушниках, но снимать их не стал.

– Подработку, – после очень неловкой паузы отозвался мальчишка. Сначала он явно собирался сказать что-то другое. Например, куда более честное «денег», но воспитание не позволило. Зато оно вполне допускало поднять ставки: – Я и полы мыть могу!

– Тебя мама потеряет, – мрачно напомнил ему Олег.

– А вы ей позвоните и скажите, чем я занят! – тут же нашелся малолетний прохвост и, не успел Олег подобрать выражения, чтобы описать, чем занят этот мелкий тролль, как Саня перевел взгляд за спину и так округлил глаза, что резко оглянуться таласым догадался и сам.

Чужак, уже протянувший руки к наушникам, шарахнулся назад и налетел задницей на стол. К выбору столов для коворкинга Олег тоже подошел со всей ответственностью. Массивная деревянная столешница могла бы послужить укрытием при землетрясении, если бы они случались в этих широтах, а толстые металлические ножки и каркас обещали пережить саму сталинку. Поэтому от удара сломались не они, а хлипкие уголки, скрепляющие конструкцию.

Треск вышел такой, что Олег на мгновение похолодел, вообразив, будто пострадал не один из столов, а сам дом. Потом чужак взмахнул руками, ловя ускользающее равновесие, и ножки стола с грохотом упали на пол. Столешница с неприятным звуком покосилась, ухнула одним концом прямиком на ножки – и проехалась по ним, подбив чужака под пятки.

Второе его падение она вынесла со стойкостью, достойной массива дуба, – хотя на самом деле была простецкой сосной. Люк в потолке выждал пару мгновений, пока тишина не стала в достаточной мере напряженной, и выразительно скрипнул сломанным доводчиком.

Олег молча наклонился, сгреб чужака за воротник и вышвырнул за дверь. Саня проследил за этой нехитрой операцией с восхищением, которого мог бы ожидать разве что какой-нибудь герой фантастического боевика, ни разу не обернувшийся на взрыв.

Можно было закрепить впечатление, захлопнув дверь во второй раз. Но Олег с тоской посмотрел на свой ноутбук, на доводчики люка… и неожиданно для себя самого поинтересовался:

– А с отвертками у тебя как?

ГЛАВА 2

С отвертками у Сани было не очень. С энтузиазмом – наоборот.

– Давайте я лучше столешницу придержу! – предложил он, и сам сообразив, что не сможет затянуть крепеж как следует.

Олег окинул взглядом тощую фигурку. Видимо, здравые сомнения обозначились на его лице до того явно, что мальчишка вспыхнул и тут же возмущенно выпалил:

– Я сильный! – и наглядно продемонстрировал собственную правоту, и правда подхватив столешницу.

Олег приготовился к еще одному удару и воплю, но с некоторым удивлением обнаружил, что мальчишка справляется. А присмотревшись, еще и понял как.

– Да куда ты столько магии вбухал?! – страдальчески взвыл таласым, который и сам бы не отказался от того, чтобы его кто-нибудь вот так же подержал.

Обычный человек не увидел бы ничего, но у таласыма зарябило в глазах, стоило только перейти на магическое зрение. Силы Саня не пожалел: она расстелилась под столешницей ровным толстым слоем, сияющим так ослепительно, будто кто-то запасся солнечным светом и старательно размазал его по дереву. Точно так же начинал сиять алатырь в подвале дома, если Стас подолгу не использовал его магию для своих купален, а у Алины с Гордеем не было никаких экзаменов и зачетов, для которых требовалась дополнительная подпитка. В эти моменты Олегу приходилось выползать из своего убежища и напоминать дражайшим соседям, что алатырь, конечно, камень, но камень горючий, а таласым способен поглощать жизненные силы, но никак не магию. Переполненный алатырь жегся – и ощущался, собственно, как приступ изжоги.

При виде яркого света от плотного потока магии Олег и сейчас немедленно ощутил эхо боли в пищеводе, а мальчишка попросту не понял, о чем речь.

– Чего я вбухал? – заметно растерялся Саня и, конечно же, тут же столешницу уронил.

Олег прикрыл глаза, защищая их от поднявшейся пыли, и устало подумал, что идея с мытьем полов начинает ему нравиться. Вмятину на мягкой древесине он заметил уже потом.

– Так кто, говоришь, твоя мама? – поинтересовался таласым.

Саня тоже заметил вмятину на боковине столешницы и побледнел, но сделал вид, что он тут ни при чем.